Эрл Гарднер - Вороны не умеют считать
– Что?
– Откуда я знаю?! Думай – для того я тебя и держу, Спиноза!
– Сейчас приду. Бумагу эту тебе вернули?
– Не задавай дурацких вопросов – конечно, нет.
– У них есть переводчик? По-английски там кто-нибудь говорит?
– Один полицейский объяснил мне по-английски, что от меня требуется, но, как только начинала говорить я, он махал руками, притворяясь, будто ничего не понимает.
– Может, он и впрямь не смог понять твой лексикон?
– Что значит «не смог понять»?! – По всей вероятности, до Берты не дошла моя ирония. – Если уж ты взялся учить язык, будь добр ознакомиться и с ругательствами! А вообще я ничего такого особенного не сказала. Просто назвала его сукиным…
– Ладно, хватит. И так все ясно. Кажется, я знаю, что делать. Жди меня, скоро буду.
Повесив трубку, я подошел к столику. Маранилья уже вернулся и о чем-то вполголоса разговаривал с Хурадо.
– Джентльмены, – обратился я к ним, – у меня просьба. Может быть, она покажется вам несколько странной, но, поверьте, дело серьезное.
– Что случилось? – спросил Маранилья.
– Пожалуйста, свяжитесь с вашими людьми на прииске «Два клевера» и выясните, все ли в порядке с тамошним управляющим Фелипе Муриндо.
– А разве ему что-то угрожает? – спокойно спросил Хурадо.
– Я не учел одного обстоятельства: возможно, Муриндо известны причины убийства Роберта Кеймерона.
Маранилья и Хурадо переглянулись.
– Боюсь, что вы несколько опоздали, сеньор Лэм, – сказал Хурадо после некоторой заминки.
– Родольфо Маранилья только что получил известия об этом Муриндо.
– Что случилось?
– Сегодня около пяти часов вечера взорвался динамит, хранившийся на складе, расположенном по соседству с домом управляющего.
– Что с Муриндо?
– Его разорвало на куски.
Глава 20
Некоторое время мы сидели молча, допивая налитое в бокалы. Опустошив свой, я подвинул его на середину стола, поднялся и сказал:
– Джентльмены, спасибо за приятный вечер, но мне пора…
– Сядьте! – резко перебил меня Хурадо.
– Простите, я не совсем понимаю…
– Нет, дорогой сеньор Лэм, – сказал Маранилья, – вы прекрасно понимаете, что этот несчастный случай на шахте был кому-то на руку.
– Ну и что?
– После всего, что вы нам сообщили, мы не можем просто так отпустить вас.
– Мне нужно срочно поговорить с коллегой.
– А вы не боитесь, что по дороге с вами что-нибудь случится?
Рассудив, что просто так мне не уйти, я снова сел и рассказал им все о нашем «разговоре» с Муриндо.
– Жаль, что вы не сообщили нам все это раньше, – заметил Маранилья.
– Понимаете, он был так напуган, когда я заговорил о переводчике, что я не решился сказать вам. Я попал в дурацкое положение…
– Ах, сеньор Лэм, разве мы дали вам хоть малейший повод подозревать нас в неискренности? Зачем же вы скрыли от нас такую важную информацию?
– Я подумал, что она не имеет прямого отношения к кругу ваших интересов.
– Хорошо, – сказал Маранилья, – я постараюсь что-нибудь сделать, хотя все не так просто. Ваша коллега должна была потребовать, чтобы ей вернули бумагу или, по крайней мере, выдали свидетельство о ее изъятии.
– Вы же видели мою коллегу – не сомневаюсь, что она предъявила полицейскому кучу требований. Беда в том, что эти полицейские не знают английского языка. Впрочем, если им надо было у нее что-то выяснить, они как-то умудрялись подбирать слова.
– Когда собираешься в испаноязычную страну, хорошо бы научиться хоть немного ориентироваться в испанском, – заметил Маранилья. – Или, на худой конец, обзавестись переводчиком.
– Теперь я это понимаю. Но, сдается мне, окажись рядом переводчик, Муриндо ничего бы не сказал.
– Вы так и не поняли, что он говорил?
– Нет.
– Может, вспомните отдельные слова?
– Да, он говорил «мадре».
– «Мадре» по-испански – «мать». А еще?
– Постойте-ка, мне кажется, «кри-а».
– «Кри-а»?
– Да-да, именно так.
– «Кри-а» – это выводок, – перевел Хурадо.
Они снова переглянулись, и Маранилья воскликнул:
– А может, он сказал не просто «криа», а «ама де криа»?
– Конечно! Именно так – «ама де криа».
– «Ама де криа» по-испански – «нянька», – пояснил Маранилья.
– Какое это может иметь отношение к контрабандному вывозу изумрудов? – медленно проговорил Хурадо, словно размышляя вслух.
– Вероятно, джентльмены, – ответил я, – при расследовании несчастного случая на прииске вам придется проверить всех, кто был связан с Фелипе Муриндо.
– Зачем? – спросил Маранилья.
– Вам не кажется странным, что совершенно неграмотный человек был назначен управляющим? Я показал ему испанско-английский словарь – он не смог прочесть ни единого слова. Управляющий, несомненно, был связан с контрабандой: он добывал изумруды и передавал Кеймерону. Думаю, именно он обнаружил месторождение.
– Почему вы так думаете? – спросил Маранилья.
– Человек, обнаруживший месторождение изумрудов, не ушел бы с прииска по собственной воле. И его бы ни в коем случае не уволили. Повторяю: вас не удивляет, что опекуны назначили управляющим – а должность весьма ответственная, тем более что сами они на прииске бывают редко – неграмотного?
– Вы правы, сеньор, – согласился Маранилья. – Но ситуация становится все более запутанной.
Вдруг Рамон Хурадо щелкнул пальцами – я понял, что его осенила какая-то идея.
Маранилья, посмотрев на Хурадо, сказал:
– Большое спасибо за помощь, сеньор Лэм. Вы свободны. Если у вас назначена встреча с сеньорой Кул, не смеем задерживать.
Простившись, я пошел к отелю. Всю дорогу меня мучил вопрос: что же заставило Рамона Хурадо с торжествующим видом щелкнуть пальцами?
Глава 21
Берта Кул только что вышла из ванной. В халате и комнатных туфлях она сидела за столом перед початой бутылкой. Судя по всему, горячий душ и виски сделали свое дело: Берта была не столь свирепа, как полчаса тому назад, когда разговаривала со мной по телефону.
– Что, по-твоему, могло случиться с этой бумажкой? – спросила она, едва я вошел.
– А что, по-твоему, могло случиться с Фелипе Муриндо?
– Арестован?
– У него во дворе взорвали тонну динамита. Конечно, это был всего лишь несчастный случай, но беднягу Муриндо разорвало в клочья. Если мы не получим обратно эту бумажку, мы никогда не узнаем, о чем он пытался рассказать.
– Я сообщу обо всем этом консулу. Слыханное ли дело – так обращаться с гражданами США?!
– Ты никому ни о чем не будешь сообщать. Это не в наших интересах.
– Почему?
– Люди здесь не так просты, как тебе кажется. Едва заходит речь об изумрудах, они начинают косо смотреть на любого иностранца.
– Извините, сэр, – взорвалась Берта, – я, знаете ли, тут впервые. Куда уж мне тягаться в осведомленности с вами, старожилами…
– Замолчи, Берта! Все действительно очень серьезно.
– Так, может, скажешь, что конкретно я могу делать и что запрещено?!
– Как бы то ни было, ты оказалась в весьма затруднительном положении – ведь ты здесь по поручению Гарри Шарплза.
– Ну и что?
– Тебя могут посчитать соучастницей.
– Мало ли что посчитают! Если у здешних властей хватило наглости арестовать меня и при этом делать вид, будто они не понимают ни слова по-английски, можно лишь посочувствовать жителям страны, у которой такие власти!
– Послушай, Берта, как бы то ни было, Кеймерон убит. Почему – непонятно. Нам известно, что Гарри Шарплз, Роберт Кеймерон и Ширли Брюс участвовали в незаконной добыче изумрудов, их контрабандном вывозе и продаже в США. И должно быть, они получали неплохие доходы от своих махинаций.
– Как отнесется наше правительство к делу о контрабандном ввозе изумрудов?
– Мне трудно ответить тебе. Ведь надо еще доказать, что Шарплз занимался контрабандой. Колумбийцы обнаружили у него в багаже необработанные изумруды, добытые на здешних шахтах. Но инкриминировать ему попытку незаконно ввезти их в США будет весьма сложно.
– А как они ввозили изумруды раньше?
– Чаще всего в Южную Америку мотался Кеймерон. Непосредственно добычей изумрудов занимался тоже он.
– А в чем выражалось участие во всем этом Ширли Брюс?
– Нашему правосудию придется изрядно попотеть, чтобы уличить ее. Всю эту историю о подвеске, доставшейся по наследству, скорее всего, сочинил Шарплз. Допускаю, что Ширли и не знала – зачем.
– Но ведь у нее были побочные доходы?
– Правительство, несомненно, займется выяснением этого. Для начала проверят, исправно ли она платит налоги.
– А насколько успешны наши дела?
– Мы вплотную подобрались к самому Шарплзу.
– Ты сразу догадался, что он обманывает нас?
– Когда он в первый раз пришел по поводу этой подвески, мне показалось, он знает, что с ней приключилось.
– Ах, Дональд, ты умница!
– Кеймерон мертв. В его смерти могло быть заинтересовано несколько человек. Была предпринята попытка отравить Дону Грэфтон – по ошибке яд достался Хуаните. В деле об отравлении все улики указывают на Роберта Хокли. И вот теперь убили Фелипе Муриндо. Заметь: в это время в Колумбию приехали два человека, которые так или иначе могли быть причастны к убийству Кеймерона, – Роберт Хокли и Гарри Шарплз. Если эти убийства связаны между собой, круг подозреваемых сужается. Но, поди, докажи, что они связаны.
