Случайная встреча - Анна Владимировна Ренье
– Макс, я так рехнусь. Она уже забыла, у нее опять работа, мама, Черчилль, а я от бешенства прямо дышать не могу, даже удивляюсь, как она до сих пор этого не заметила. А я его поймаю и убью. Ты только представь, что он мог ее ударить чуть – чуть сильней – выпалил Стас.
– Постой, не кипятись. Я то только за, но давай без лишних эмоций. Помнишь, она сама нам как – то сказала, что не стоит профанам играть в детективов. Мы согласились и решили докладывать Гасанову, но он временно выбыл из круга доверенных лиц, так что давай с открытиями – к Воронцову.
– Да на кой черт они нам все сдались?! Воронцов, Гасанов – то одному расскажи, то другому. Лучше сами, найдем и…
– и повесим? – перебил Стаса Макс. А, может, четвертуем, или забьем камнями? Слышь, остынь. Я согласен, надо искать, но я сидеть из-за упыря не буду и тебе не дам. Только с чего начать?
– Сам не знаю, но может с Белякова и Демина? Они нам как-то ближе. Про Сафронову мы ничего не знаем, да и Воронцов ей плотно занимается. А эти двое – наши. Жаль, что Беляков до дома так и не доехал.
– Да ты что? Убили? – Макс изменился в лице. – Это уже перебор.
– Почему убили? Жена сказала, что надрался по дороге и сейчас ночует где-то в вытрезвителе – Стас прикурил и продолжил – хотя Алина не верит.
– И я не верю. Во – первых вытрезвители – это пережиток советского прошлого, кровавого и беспощадного, где людям почему – то не позволяли замерзать на улицах, а во – вторых, я точно знаю, что Беляков не пьет – и Макс торжествующе посмотрел на друга.
– Откуда?
– От верблюда, разумеется, – Макс заржал, но посмотрев на Стаса остановился. – Да, ладно, не зверей, сейчас расскажу. На Новый год, когда Вас с Алиной здесь еще не было, меня с ним и с Егором, ну тот бугай, что сидит в кабинете напротив, отрядили таскать выпивку в ресторан, где у нас был корпоратив, так вот, Беляков мне сам тогда сказал, что на халяву выпить рюмку – другую милое дело, а тратить на это пойло свои кровно заработанные – удавиться.
– Тогда жена врет, но тут одно из двух – либо она сама не знает где он, либо знает, но не говорит… – Стас задумался
– Либо он сам ее попросил отвечать именно так. А попросить он мог, чтобы было время собраться и уехать и чтобы не нашли – закончил Макс.
– И мы с тобой оба знаем, из-за кого можно так сдрейфить.
– Но ты же не думаешь, что это он приказал ее ударить? – еле слышно произнес Макс.
– Я уже не знаю, что думать, но даже если это он, плевать. Я все равно докопаюсь – Стас затушил сигарету и посмотрел на Макса.
– Если за всем этим Гасанов, то нам копать не придется, нас самих зароют поглубже, но я с тобой. В конце – концов, я и не планировал длинную жизнь. Мне всегда хотелось как Курт Кобейн, так что два года в запасе у нас есть – Макс улыбнулся и посмотрел на Стаса.
– Ну вот, что Кобейн – возвращайся домой, пока тебе Галя голову не открутила, а будешь чушь всякую нести про продолжительность жизни – я ее опережу. Около машины, подбоченившись, стояла Алина в халате и тапках. – А Вы, Станислав Юрьевич, когда будете планировать конспиративные встречи порекомендуйте своему «не далекому» товарищу ставить машину подальше от нашего балкона, а когда курите, то закрывайте окна.
Алина улыбнулась и пошла домой.
– Макс, я тебе говорил, что живу с ведьмой?
– Это же очевидно, братик.
Среда, четверг, пятница – все прошло как день сурка. С Ольгой Леонидовной, Алина общалась по электронке, но до счастливого финала было далеко. Даже на пару, поднять такую базу оказалось непросто. Спросить было не у кого, никто не вызывал доверия.
Стас ошиблся, она не до такой степени погрузилась в работу, чтобы забыть о том, что произошло. Она видела, как он волнуется и переживала за него, больше чем за себя. Меньше всего она думала, что кто-то с такой легкостью вторгнется в ее мир и все там разворошит.
За сорок с лишним лет она привыкла к себе и «устоялась». Знала свои сильные и слабые стороны, знала как одеваться и что ей идет и относилась к себе без особой любви, но с уважением.
Она плохо разбиралась в людях и была доверчивой до безобразия. Скрывала от окружающих это тщательно, но, близкие, конечно, знали. Сколько раз она ошибалась – не счесть, но уж так воспитали – «все люди хорошие, бывают плохие, но в другой галактике». «Хорошие» люди изрядно ее потрепали во взрослой жизни. До тех пор, пока боксёрская капа не вылетала на окровавленный ринг, она плакала, искала оправдания, думала, что сама ошиблась, но кода количество фактов, как мозаика в калейдоскопе складывалась в целую картинку – она отвечала. Соразмерно.
Броня любви, полученной в детстве, защищала ее как купол Хогвартса и позволила пережить все пропущенные удары.
Тем не менее, последние события пошатнули магическую конструкцию. Никогда раньше она не переживала так, за другого человека. Никто, за всю жизнь, не смог подойти так близко, как Стас. Разумеется, она боялась за себя, смертельно боялась за маму и за то, что с ней будет, если с ней что-то случится, но еще больше она боялась за него. Его горячий норов, их с Максом абсолютная убежденность, что смерть – это про кого-то другого, заставляла ее просыпаться в холодном поту и думать, как унять, или как не проморгать их бьющую через край молодую энергию.
Ей самой надо что-то придумать, как-то опередить их, в крайнем случае, ни на секунду не упускать из поля зрения.
Приезд мамы с одной стороны был подарком, да и тетка Ирка, уже давно стала членом семьи, а с другой – лишний повод для беспокойства, в конце – концов Черчилля пытались зарезать дома.
Надо поговорить с Михаилом, что он имел в виду, когда сказал, что его ребята могут как – то помочь. Должно же в конце то концов хоть что-то проясниться!
– Ты подумала, что скажешь маме? – Стас рулил, как обычно, обгоняя всех, кто медленно
