Рекс Стаут - Лига перепуганных мужчин

Вульф посмотрел на меня.

– Ты видел мистера Брайта? Задание выполнено удачно?

– Да, сэр. Я все принес.

– Прекрасно. Будь добр, поставь мистеру Чапину стул поближе к моему столу. Прошу вас, сэр, пересядьте… Для проявления как дружеских чувств, так и для враждебных, расстояние слишком велико…

Он откупорил бутылку пива.

Чапин поднялся, взял свою трость и доковылял до стула. Он не обратил внимания на предложенный ему стул, точно так же, как и на меня самого, а остановился, опираясь на палку, перед Вульфом. Его впалые щеки сильно побледнели, губы подрагивали. Он мне почему-то напоминал беговую лошадь, нервничающую перед скачками.

Чапин произнес не без вызова:

– Я приехал за своей шкатулкой.

– Разумеется, мне следовало бы сразу догадаться.

Вульф говорил изысканно вежливым тоном.

– Если вы не возражаете, мистер Чапин, мне бы хотелось знать, почему вы решили, что она находится у меня?

– Не сомневаюсь… Я потребовал свой пакет в том месте, где я его оставил, а мне объяснили, при помощи какого трюка он был украден. Мне стало ясно, что наиболее вероятный вор – это вы, и я в первую очередь явился к вам…

– Благодарю вас, очень благодарю.

Вульф опустошил стакан, откинулся на спинку кресла, приняв удобное положение.

– Я раздумываю о трагической бедности словарного состава вашего языка. Возьмите к примеру тот «способ», при помощи которого вы приобрели содержимое данной шкатулки, а я получил и шкатулку, и все остальное. Наши действия можно назвать воровством, так что мы оба с вами воры. Эти термины подразумевают осуждение и презрение. И однако ни один из нас не согласится, что он их заслуживает. Так что вот как надо быть осторожным в выборе слов.

– Вы сказали «содержимое». Но вы ведь не открывали шкатулку?

– Мой дорогой сэр! Даже сама Пандора не устояла бы перед таким искушением. (Позднее я выяснил по словарю, что в древнегреческой мифологии Пандора была послана Зевсом в наказание людям за то, что Прометей похитил для них огонь. Пандора открыла сосуд с бедствиями и выпустила их на волю. По всей вероятности, она предварительно поинтересовалась, что именно находится в этом сосуде.)

– Вы сломали замок?

– Нет, он в целости и сохранности, это же очень простой замок, открыть его было крайне просто.

– И… вы открыли шкатулку. Возможно, вы даже…

Он умолк, не находя слов от негодования. Впрочем, я так решил только потому, что голос у него стал каким-то невероятно тонким и слабым, что касается физиономии, то она оставалась бесстрастной.

Он продолжал:

– В таком случае… я не желаю ее даже видеть… Но это немыслимо. Конечно, она мне нужна. Я должен получить ее назад.

Вульф, глядя на него из-под полузакрытых глаз, сидел совершенно неподвижно и ничего не говорил. Так прошло несколько секунд.

Совершенно неожиданно Чапин потребовал хриплым голосом:

– К черту все церемонии, где шкатулка?

Ниро Вульф погрозил ему пальцем.

– Мистер Чапин, сидите спокойно.

– Не хочу!

– Дело ваше, но только коробку вы не получите. Я хочу оставить ее у себя.

Чапин посмотрел на стул, который я придвинул для него, сделал три шага и уселся. Теперь голос у него звучал резко:

– В течение двадцати лет я жил милостыней. Я презирал подаяния, но я жил на них, потому что голодный человек ест то, что у него имеется. Потом я нашел другой источник существования, я ел хлеб, заработанный собственными руками. Мистер Вульф, я не хочу больше милостыни. Проявленное ко мне сочувствие, точнее – жалость, действовала на меня, как на быка красный цвет. Просить милостыню я не стану ни у кого!

Он замолчал.

Вульф спокойно сказал:

– Безусловно, если только вас не заставит это сделать крайняя необходимость. А что касается жалости…

– Я в ней нуждаюсь. Час назад я узнал, что вы забрали мою шкатулку, и стал обдумывать, каким образом я смогу получить ее назад. И пришел к выводу, что я могу вас только умолять. Шкатулка моя, ибо я ее купил. Содержимое тоже мое, за него я… принес большую жертву. Я прошу вас вернуть мне ее назад.

– Какие доводы вы приводите?

– Моя нужда. Мне необходима эта шкатулка, тогда как вам она совершенно не нужна.

– В этом вы ошибаетесь, мистер Чапин, она мне тоже нужна. Какие у вас есть еще доводы?

– Никаких, я прошу вас меня пожалеть.

– От меня вы не дождетесь ни сочувствия, ни жалости. Есть один довод, который мог бы меня убедить. Я знаю, что вы пока еще не готовы говорить об этом, а я не готов потребовать от вас этот довод. Ваша шкатулка будет храниться в надежном месте, до нее никто не будет касаться… Она мне нужна, как гарантия того, что вы явитесь ко мне, когда я буду готов к этому визиту… Арчи, принеси сюда шкатулку, чтобы мистер Чапин не заподозрил нас в обмане.

Я пошел, отпер шкаф и достал с верхней полки сокровище Чапина. Поставив шкатулку на стол Вульфа, я снова поразился, до чего она красива. Теперь глаза калеки были прикованы ко мне, а вовсе не к шкатулке. Мне в голову пришла смешная мысль: наверно, ему приятно, что я с ней так аккуратно обращаюсь. Из чувства противоречия я провел по крышке два раза ладонью, делая вид, что вытираю пыль.

Вульф велел мне сесть на место.

Чапин вцепился в ручки своего кресла, как будто приготовился к прыжку. Он спросил:

– Могу я ее открыть?

– Нет.

Он поднялся, держась за край стола.

– Я только подниму крышку…

– Нет. Очень сожалею, мистер Чапин, но вы не должны трогать этот предмет.

Калека склонился над столом, глядя в самые глаза Вульфу. Я насторожился, как бы он не стукнул Вульфа палкой по голове, особенно после того, как он начал истерично смеяться. Впрочем, он тут же взял себя в руки, а его светлые глаза снова стали холодными и бесстрастными. Взяв в руки трость, он поднял ее, направил на шкатулку наподобие бильярдного кия и толкнул ее, не резко, но достаточно сильно. Шкатулка скользнула по поверхности стола, на мгновение задержалась на его крае, но тут же упала на пол и покатилась к моим ногам.

Чапин не смотрел на шкатулку, его глаза были устремлены на Вульфа.

– Я говорил вам, сэр, я познал, что такое жить на милостыню. Теперь я узнал, как жить без нее.

Он дважды наклонил голову, как лошадь под дождем, резко повернулся на каблуках и захромал к двери. Я оставался на своем месте, мне не хотелось выходить в прихожую помогать ему одеться. Мы слышали, как отворилась и затворилась дверь.

– Убери эту злосчастную шкатулку, Арчи, ей не место на полу, – вздохнул Вульф.

Глава 15

В то утро я больше не выходил из дома. От парней поступили обычные донесения – ничего. Фред Даркин, давясь от смеха, сообщил по телефону, что он и его коллеги составили блестящую процессию, сопровождая Чапина до дома Вульфа, после чего отдыхали за углом на Десятой авеню, ожидая известия о кончине Вульфа. Потом они так же торжественно проводили Чапина назад домой.

После ленча я сел в машину и отправился на охоту за Хиббардом. У меня было столько же шансов отыскать Хиббарда, как получить любовную записку от Греты Гарбо, но все равно я продолжал разнюхивать все вокруг.

Я решил нанести визит в контору Фердинанда, биржевого маклера. Мне было известно, что Хиббард вложил часть своих средств в компанию «Голбрейт и Бауэн», которая, видимо, спекулировала ценными бумагами. Поэтому я считал, что именно здесь у меня больше шансов что-то услышать про Хиббарда, чем от всех остальных членов «Лиги». Деньги – это, все-таки, деньги!

Войдя в офис на двадцать первом этаже одного из зданий в Уолл-стрит, я сказал себе, что надо повысить долю Бауэна в общем котле, независимо от того, что сказано в банковском донесении. Аренда только этого помещения стоила им черт знает сколько.

Дельцам средней руки это было не по карману. Обстановка, в том числе полированный пол с толстым ковром, создавала у вас впечатление, что в качестве стенографистки они наняли бы, как минимум, герцогиню!

Меня провели в личный кабинет Бауэна. Размерами он походил на танцевальный зал, а лежащие на полу ковры вызывали необоримое желание разуться и погулять по ним босиком. Бауэн сидел за очень элегантным письменным столом, на котором не было ничего, кроме «Уолл-стрит джорнал» и красивой пепельницы. В одной руке у Бауэна была длинная толстая сигара, над которой вился душистый дымок (очевидно, это была настоящая турецкая, так я подумал, хотя сам никогда таковой не пробовал).

Мне этот тип не нравился. Если бы мне предложили «пришить» это убийство ему или Полю Чапину, я бы подбросил монетку…

Он воображал, что оказывает мне великую милость, предложив присесть… Если бы это был прожженный делец с сомнительной репутацией, я бы смирился, но вот такая птица, воображающая себя помесью Джона Л. Рокфеллера и лорда Честерфилда, в то время как в нем не было ничего ни от первого, ни от второго, вызывала у меня желание дать ему затрещину.