Стюарт Палмер - Загадка персидского кота
— Ну что же, доктор?
— Я знал, что это рано или поздно случится, — ответил врач. — Как вы знаете, я занимаюсь также и частной практикой и лет двадцать уже знаю мисс Пендавид. У нее был слабый сердечный клапан, и несколько месяцев тому назад я дал ей нюхательные соли и предупредил ее, чтобы она не пыталась править автомобилем или плавать, или вообще заниматься чем-нибудь таким, при чем сердечный припадок мог бы представлять опасность. С ней, очевидно, случился припадок, когда она сидела в полной ванне и она утонула. Все данные свидетельствуют, что смерть наступила от утопления.
— Погодите, доктор, — сказал главный констебль. — У этой женщины могли быть сердечные припадки, но кроме того, она опасалась за свою жизнь. Недавно она получила угрожающее письмо и сержант Секкер из Скотланд-Ярда находится здесь для производства расследования. Поэтому крайне важно установить, есть ли что-нибудь подозрительное вокруг этой смерти.
— Кажется, я могу узнать смерть от утопления, когда имею дело с таким фактом! — недовольно заметил доктор. — Кроме того, она находилась в помещении, запертом изнутри. Польфран кивнул и, обращаясь к Секкеру, заметил:
— Ну, сержант, вы убедились в том, что этот случай не имеет ничего общего с тем делом, которое привело вас сюда?
Сержант, однако, еще не был в этом уверен.
— Мне будет легче вам ответить, когда я узнаю точное время смерти.
— Это легко определить, — вмешался доктор. — Во всяком случае, меньше трех часов тому назад. Тело остывает примерно на два градуса в час. Температура его сейчас около тридцати градусов, значит время смерти приходится между 11 ч. 15 м. и 11 ч. 30 м.
— Отлично, — сказал констебль. — Вы слышали заявление молодого Реверсона о том, что он и молодая дама, гостящая в замке, отправились играть в гольф в девять часов и вернулись около часа. Молодая особа показала то же самое. Эта дама, — он показал на мисс Уизерс, — подтверждает их показания, так же как и служитель. Реверсон был единственный человек, который мог извлечь выгоду из смерти своей тетки, причем надо иметь в виду, что он все равно бы унаследовал все через несколько лет. Конечно, мы можем еще справиться у сторожей поля для игры в гольф, но я не думаю, чтобы это необходимо.
Сержант был того же мнения.
— Только странно, что это случилось именно сейчас, — заметил он.
— Мисс Пендавид, вероятно, ничего бы не имела против отсрочки этого события! — отозвался доктор.
— Отлично, — сказал главный констебль. — Следствие, конечно, будет, но я не считаю нужным назначать вскрытие тела, разве что этого потребует молодой Реверсон в качестве ближайшего родственника.
— Он не потребует, — тихо сказала мисс Уизерс. Она спустилась с лестницы, испытывая чувство огромного облегчения. Это было совпадение, но ведь такие вещи случаются. Одно время она боялась, что ее игра с огнем привела к ужасной ошибке, но все поворачивалось к лучшему. Она прошла в свою комнату, взяла с собой сумочку и снова спустилась вниз.
Там царило большое оживление. Как раз появился па сцене главный инспектор Каннон в полосатом автомобильном плаще и шапочке. Вокруг его ног образовывались небольшие лужицы воды.
«Боже мой, — сказала себе мисс Уизерс, — неужели Скотланд-Ярд так богат аэропланами? — Она ждала его только с пятичасовым поездом. — Во всяком случае теперь уже все это займет мало времени».
В гостиной около окна стоял Том Хаммонд. Около его сапог также были небольшие лужицы. Встреча мужа и жены была видимо не особенно сердечной. Лулу стояла спиной к нему и сердито глядела на мисс Уизерс.
— А вы еще говорили, что Том тут не причем, — укоризненно сказала она.
— Пеняйте на м-ра Каннона, — ответила мисс Уизерс. — Это, по-видимому, он сопровождал вашего мужа в Динсуль.
— Мы встретились на дамбе, или как там зовут проход к этому кинематографическому зданию, — ответил Том. — Сегодня утром я приходил сюда и меня вышвырнули. Сегодня днем меня отсюда не выпускают.
Мисс Уизерс сообразила, что Хаммон и был тем молодым человеком, с которым Тревес имел утреннее неприятное объяснение. Лесли Реверсон собрался с духом и вспомнил о своих обязанностях хозяина.
— Знаете, — сказал он, — время уходит; нам, пожалуй, следовало бы выпить чаю. — Он потянул за звонок, но никто не отозвался. Верный Тревес оказывался неуловимым.
Чаю никому не хотелось. Настало долгое молчание. Слышно было только ровное тиканье больших стенных часов в коридоре. Они пробили три раза и замолкли.
— Мы могли бы загадывать загадки, — предложила Лулу Хаммонд. — Знает ли кто-нибудь хорошие салонные игры?
— Я предложила бы сыграть в правду, — сказала мисс Уизерс, — но в это время появился полицейский.
— Мисс Норинг, — сказал он. — Главный инспектор хочет сказать вам несколько слов.
— Началось!.. — Мисс Уизерс вздохнула. Она встала и снова опустилась в кресло.
Кандида нервными шагами вышла из комнаты. Она больше не появлялась.
— Простите, — сказала мисс Уизерс, которая не могла выдержать роль зрительницы.
Трое оставшихся легко простили ее уход. Том Хаммонд смотрел на свою жену. Лулу Хаммонд делала вид, что читает какую-то книгу, но держала ее вверх ногами. Лесли Реверсон в душе желал, чтобы все ушли, кроме Кандиды.
Мисс Уизерс встретила сержанта Секкера в верхнем коридоре.
— Где они? — спросила она. — Каннон и эта девушка. Арестовал он ее?
— Нет, — сказал сержант. — Видите ли...
В эту минуту главный инспектор Каннон вышел из комнаты Кандиды в коридор. Мисс Уизерс обратилась к нему:
— Раньше, чем вы арестуете эту девушку, выслушайте меня. Разве вы не понимаете...
Каннон устало улыбнулся.
— Вы опять тут? Что же, можете узнать, что я провел весь день, добиваясь ордера на арест девицы Норинг, а сегодня утром мне в нем отказали. Недостаточные данные, решили они, эти идиоты! А у меня было отлично построенное обвинение против нее.
— Отлично построенное обвинение! А что же, вы никогда не думаете о справедливости?
— Это дело суда.
— Но если вы прибыли не за тем, что бы ее арестовать...
— Я прибыл сюда, — сказал Каннон, — чтобы покончить со всем этим делом. Департамент прокуратуры отказал мне в ордере на арест, но у нас есть другие средства. Я приехал предупредить Кандиду Норинг, что Скотланд-Ярд все знает о ней и что в пять дней ее виза будет аннулирована. Она должна убираться из Англии.
— Это, вероятно, разобьет ее сердце.
— Уж скорее мое, — шутливо заметил главный инспектор. — Но у меня связаны руки. Вы же не думаете, что она имеет какое-нибудь отношение к смерти мисс Эмилии Пендавид? Я, конечно, уделил большое внимание этой возможности.
— Только в том случае, если бы она могла быть в двух местах сразу, — признала мисс Уизерс. —Легко справиться на гольфовом поле и удостовериться, что Реверсон и Кандида говорят правду.
— Я уже это сделал, — сказал сержант Секкер, — они прибыли до девяти, и их видели на поле до начала первого.
Каннон кивнул:
— Дело ясно. Полицейского врача не проведешь. А он клянется, что достопочтенная Эмилия умерла между четвертью и половиной двенадцатого в запертой изнутри ванной. Ну, пожелаю вам добрый день, сударыня, мы с сержантом возвращаемся в Лондон к нашим обычным занятиям.
— Вы берете Кандиду с собой? — спросила мисс Уизерс.
— Она не арестована, а у меня всего двухместный автомобиль. Но она укладывает свои вещи и говорит, что уезжает сегодня же. Мы, конечно, посмотрим, что бы она уехала с ближайшим же пароходом в Америку.
— Так кончается загадка похищенного цианистого калия! — прошептала мисс Уизерс. — Я полагаю, что Кандида Норинг созналась в преступлениях, узнав, что вы не намерены ее арестовать?
— Она не так глупа, — сказал Каннон. — Я был бы рад, если бы это так случилось. Но она только смиренно выслушала меня и обещала уехать из Англии.
— Я не осуждаю ее, — сказала учительница. Она пожала на прощанье руки обоим детективам.
— Доброго пути, — пожелал ей сержант Секкер.
— Но я никуда не еду!
— Ну, когда вы поедете.
Оставив их, она поднялась к себе. Казалось, все было кончено, а предостерегающий красный сигнал все еще мерцал в глубине ее ума. Она прошла в свою комнату и начала укладываться. Незачем было оставаться. Лесли Реверсон, разумеется, в ней не нуждался, а его тетке больше никто не был нужен.
Тобермори поднялся со своей подушки и потянулся. Для этого большого серебристо-серого кота день наверное был и длинным, и скучным. Он мигнул своими янтарными глазами и испустил голодное мяуканье.
— Ненасытное глупое чудовище, — сказала ему мисс Уизерс. — И ты еще представляешься голодным после того пиршества, которое ты себе устроил сегодня утром?
Но Тобермори был голоден, несмотря на те перья, которые она утром вынула из его рта. Он мяукнул еще раз, потом сел, выпрямив шею, в позе своих предков, священных кошек Персии или древнего Египта. Тобермори начал умывать свою мордочку с великолепным равнодушием к мисс Уизерс и ко всему на свете кроме собственного я.