Джорджетт Хейер - Смерть шута
Лавли нужно было убедить его ни в коем случае не раскрываться перед отцом, и это нужно было сделать срочно, еще до того, как Барт попадет зачем-нибудь к отцу. Барт уехал в отдаленный уголок поместья, взяв с собой еды на день, а значит, он может приехать только к чаю в пять часов. Тогда у нее не будет возможности поговорить с ним раньше, чем его встретит Пенхоллоу, который спускался к чаю сам и ревностно следил за присутствием всех домочадцев.
В холл вошла Фейт, неся огромный неудобный букет цветов и растерянно оглядываясь. Она увидела Лавли, стоящую спиной к двери спальни Адама Пенхоллоу, и девушка тут же ловко солгала:
– Мэм, я только что разжигала хозяину камин, простите меня... Позвольте я подержу ваши цветы!
– Нет, я хочу, чтобы ты помогла мне расставить их в вазы в общей комнате! – отвечала Фейт с жалобными нотками в голосе. – Пенхоллоу пригласил сегодня к чаю кучу народу, и кто-то обязательно обратит внимание на цветы... А у меня опять голова не на месте...
– Оставьте это на меня, а сами лучше прилягте, – посоветовала Лавли сочувственно. – Боюсь, вам будет сейчас нехорошо, мэм!
– Ну ладно, я действительно пойду прилягу... Не знаю, право, что бы я делала без тебя, Лавли! – благодарно вздохнула Фейт.
Глава десятая
Несмотря на то, что решение Пенхоллоу собрать за чаем большую компанию не встретило одобрения ни единого человека, все приглашенные, тем не менее пришли, за исключением единственно миссис Венгрен, супруги викария. Ожидали, что Делия Оттери тоже не явится, поскольку она вообще крайне редко бывала в Тревелине, однако она приехала, видимо, по настоянию своего брата Финеаса. Последний, хотя не слишком-то жаловал Пенхоллоу, был страшно любопытен и потому редко отказывался от визита...
Вероятно, Розамунд приехала, только потому, что ее слезно молил об этом Клиффорд. А викарий приехал исключительно по той причине, что пироги, которые пекла Марта, были значительно жирнее и вкуснее тех, что пекла его невзрачная супруга. Во всяком случае, так решили циничные сыновья Пенхоллоу...
Пенхоллоу оказал честь Марте и Джимми, позволив им одевать его к приему, так что супруга его не видела, что он собирается надеть... Когда он появился к чаю в своей старой ночной рубашке, Фейт только и подумала, что лучше всего ей было бы не срамиться здесь, а сослаться на неясное, но грозное заболевание и удалиться в свою спальню...
Пенхоллоу, которого вкатили в зал на коляске, заметил, какой бледной и ожесточенной выглядит Розамунд, и в пику ей велел посадить его прямо напротив нее за столом. От его язвительных замечаний бедняжка Розамунд очень скоро стала напоминать разрумянившийся пирожок с ядовитой начинкой...
К тому моменту как Конрад ввел в гостиную Делию и Финеаса, Пенхоллоу уже был весел, но весел тем своим зловещим весельем, которое, равно как и его гнев, не предвещало ничего хорошего. Он, дурашливо моргая, принял поданную ему руку Делии и протянул:
– Так, так... Какое отрадное зрелище для моих больных глаз! О, розовые розы на вашей шляпке невольно возвращают меня к тому времени, когда я впервые вас встретил, Делил! Господи, сколько же лет назад это было? Скажи-ка, Раймонд, сколько тебе нынче лет? Тридцать девять? Значит, это было больше сорока лет назад, Делия!
Мисс Оттери неожиданно густо покраснела от столь странного напоминания о ее возрасте и пробормотала под нос нечто малопонятное... Фейт стало жалко пожилую леди, слегка молодящуюся в своих нарядах, что было вполне простительной слабостью, и она воскликнула полным симпатии голосом:
– Делия! Милая, садитесь рядом со мной!
– Нет-нет! – запротестовал Пенхоллоу. – Делия сядет рядом с Раймондом! Ведь только из-за Раймонда Делия сегодня удостоила нас своим посещением, правда, Делия? Вы всегда с ним были суть едины, правда?
– О, нет-нет, мне не хотелось бы, чтобы старая тетка доставляла Раймонду неудобства! – пришибленно залепетала Делия. – А меня бы очень устроило сидеть где-нибудь не слишком близко к камину...
– Так как вы поживаете, дружище? – спросил Финеас, легонько похрустывая пальцами. – Во всяком случае, должен заметить, что это большое счастье – видеть вас в более-менее добром здравии...
– Я отлично себя чувствую! – гордо заявил Пенхоллоу. – Я еще преподнесу вам сюрпризы, вам всем, включая Лифтона, который только и знает, что пророчить мне какие-то ужасы! А вот вы, Финеас, сохранились похуже, да похуже! От вас только труха осталась, грубо, но это так! А я помню, какой вы были стройный и чертовски привлекательный, и вокруг вас увивались разные девчонки... А еще, помните, я вам продал жеребенка, совсем крошечного, с меня весом...
– А, как же, как же! – заулыбался Финеас. – Отлично помню эту гнедую кобылку!
Тут Пенхоллоу отвлекся и вскричал:
– А поглядите-ка на этого щенка!
И все повернули головы в сторону несчастного Клея, вошедшего в залу и покрасневшего как маков цвет от всеобщего нелицеприятного внимания...
Клиффорд пожал руку своему двоюродному братцу, с сожалением осматривая его, а Клей, натужно улыбаясь, говорил ему:
– Надеюсь, дело еще не решено окончательно, не правда ли? Вы знаете, служба в конторе никогда меня не привлекала. Я всегда склонялся к более артистической, что ли, карьере, надеюсь, вы понимаете, что это такое...
– Знаете, даже от Обри мне не было так тошно, как от этого Клея! – громогласно заявил Конрад на всю комнату.
– Благодарю за учтивость! – бросила ему Фейт.
– Премилая картинка – семья Пенхоллоу за традиционным чаем... – пробормотала, кривя губы, Вивьен.
– А где же остальные домочадцы? – Финеас оглянулся вокруг. – По-моему, в ваших славных рядах кого-то недостает, точно! Нет Обри, нет Чармиэн! Ну их-то, я понимаю, мы не рассчитывали увидеть наверняка, но где же Ингрэм со своей очаровательной женой?
– Ингрэм появится к чаю! – заявил Пенхоллоу раздраженно. – Но я не вижу ничего очаровательного в его жене, кроме того, что она, в отличие от некоторых, все-таки сподобилась родить двух похотливых мальчишек! Она не слишком-то хорошо выглядит, ну да в ее-то годы лучшего и ждать не приходится, так что ее отсутствие никого особенно не расстроило бы! Во всяком случае, как хозяйка и как жена она моей Рейчел и в подметки не годится!
Этим выстрелом Пенхоллоу убил двух зайцев. Фейт густо покраснела от подобного упоминания имени Рейчел, а Розамунд Гастингс, родившая мужу, увы, трех дочерей и ни одного сына, окаменела на своем стуле.
Появление Ингрэма с Майрой вызвало некоторое оживление. Игнрэм, как всегда, был дружелюбен и щедр на комплименты всем, а Майра была очень шумна и болтлива... Это позволило Барту незаметно остановиться возле буфета, где орудовала Лавли, и тихонько перемолвиться с нею.
– Может быть, в классной комнате? – спросил он. Она украдкой приложила палец к губам, а потом, поймав на себе взгляд старика Пенхоллоу, ответила Барту обычным голосом:
– Вы найдете эти блюдца в моей комнате, сэр!
– Что-что? – изумился Барт, не привыкший к подобным ухищрениям, однако потом тоже заметил взгляд отца и сконфуженно пробормотал: – Ах да, да, конечно. Спасибо, Лавли.
– Ах, так вот он какой, наш Бартоломью! – воскликнул Финеас, обращая внимание на него. – Каким ты стал великаном, малыш!
– М-да, было бы, вероятно, бестактным напоминать дядюшке Финеасу, что вот уже шесть-семь последних лет рост и комплекция наших близнецов не меняются! – заметил Юджин на ухо сидящей рядом Кларе.
– Ради Бога, не усугубляй этого идиотского положения! – прошипела Клара. – Позвольте, Фейт, я вас заменю на разливании... вы только мешаете общему разговору... А викарию вообще не нужно ничего наливать в чашку... Смею сказать, я уверена, что его не будет...
– Господи, вот уж действительно беда – разливать чай и кофе на такую громадную семью! – воскликнула Делия, вовсе не желая обидеть Фейт. – Впрочем, я помню, Рейчел всегда это удавалось... Нет, я не хочу сказать, что... Я не хочу никого обидеть, но... Одним словом...
– Что? Вы заговорили о Рейчел? – навострил уши Пенхоллоу. – Да, вот уж девчонка была в свое время – нет слов! И крутая была – ужас! Не правда ли, Делия?
– Ах, она всегда была так мила, так мила! – залепетала Делия.
– Нет уж, извините, милой она уж ни за что не желала быть! – воскликнул Пенхоллоу и повернулся к своей второй жене. – Не подумай, дорогая, что это говорится для того, чтобы обидеть тебя!
И в этот момент Ингрэм вдруг осознал, что здесь неожиданным образом присутствует и его сводный братец Клей.
– Хэлло, мальчик! Я тебя и не приметил! Как жизнь?
– Спасибо, у меня все нормально, – отвечал Клей. Ингрэм с некоторым сожалением окинул взглядом сутулую фигуру Клея, потом схватил его за плечо и почувствовал в ладони дряблые мускулишки...
– Черт побери, Клей! У моего Берти мышцы покрепче твоих будут! Что за дела? Эй, Раймонд! Тебе надо позаниматься с парнем! У него физическое истощение от умственного перенапряжения, по-моему!
