Агата Кристи - Карты на стол

— Очевидно, прошло много времени.

Рейс покачал головой.

— Я сообщаю вам только факты. Вы их просили, вы имеете право их знать. Но я решительно не разделяю подозрения, будто то грязное дело в тот вечер сделал Деспард. Он честный человек, Баттл.

— Вы хотите сказать, что он не способен на убийство?

Полковник Рейс заколебался.

— Нет, не способен на то, что называют убийством, — сказал он.

— Но, тем не менее, способен убить человека, если найдет достаточно причин и сочтет это нужным, так ли?

— Если даже и так, то причины к тому будут вескими и обоснованными.

Баттл покачал головой.

— Нельзя, чтобы один человек судил другого, распоряжаясь законами по собственному усмотрению.

— Так иногда бывает, Баттл. Иногда так бывает.

— Этого быть не должно, вот мои убеждения. А что вы на это скажете, мосье Пуаро?

— Я согласен с вами, Баттл, Я никогда не могу оправдать убийство.

— Удивительно смешно, как вы все рассуждаете, — сказала миссис Оливер. — Будто это охота на лисиц или ловля страусов из-за перьев к шляпам. Разве вам не кажется, что есть люди, которых нужно убивать?

— Вполне возможно.

— Ну, вот, видите!

— Вы меня не понимаете. В таких случаях меня не так уж волнует жертва. Здесь важнее влияние на характер убийцы.

— А как же тогда вы объясните убийства на войне?

— На войне никто не применяет права личного осуждения. А это и является наиболее опасным. Когда человеку внушена мысль, что он знает, кто достоин жить, а кто не достоин, он уже находится на полпути к тому, чтобы сделаться одним из наиболее опасных убийц, высокомерным преступником, который убивает ради идеи. Он в этом случае подменяет собой самого господа бога.

Полковник Рейс поднялся.

— Мне очень жаль, но дальше я не могу оставаться с вами. Слишком много дел. Мне бы хотелось увидеть конец этой истории, но я не удивлюсь, если у нее не будет конца. Даже в том случае, если удастся выяснить, кто совершил убийство, будет почти невозможно доказать его. Я предоставил вам те факты, которые вы хотели знать, но еще раз повторяю, по-моему, Деспард — не преступник. Я не верю, чтобы он когда-нибудь совершил убийство. До Шайтаны, возможно, дошли какие-нибудь грязные сплетни о смерти профессора Лаксмора, но я думаю, что это всего-навсего лишь слухи. Деспард — честный человек. Вот мое мнение. А в людях я немного научился разбираться.

— А где живет миссис Лаксмор? — спросил Баттл.

— Она живет в Лондоне, ее вы сможете сами увидеть. Адрес есть в тех бумагах, которые я вам передал. Ее дом находится где-то в районе Саут-Кенсингтон. Но повторяю, Деспард — не убийца..

Полковник Рейс вышел из комнаты, ступая упруго и бесшумно, как охотник. Когда дверь за ним закрылась, Баттл задумчиво кивнул головой.

— Очевидно, он прав, — сказал он. — Полковник Рейс разбирается в людях, это верно. Но все же, нельзя ни за кого ручаться.

Он просмотрел оставленные Рейсом документы, время от времени делая на полях заметки карандашом.

— Так что, старший инспектор Баттл, — сказала миссис Оливер, — собираетесь ли вы сообщить нам о своих успехах?

Он взглянул на нее, улыбнулся, и его деревянное лицо покрылось сеточкой мелких морщинок.

— А это уж не по правилам, миссис Оливер. Надеюсь, что вы это понимаете.

— Чепуха, — сказала миссис Оливер. — Я ни на минуту не сомневаюсь, что вы не расскажете нам то, что нельзя говорить.

Баттл покачал головой.

— Ну, хорошо, — сказал он решительно. — Выкладываю карты на стол. Игра ведется честно, в этом деле таков наш девиз.

Миссис Оливер подвинула свой стул поближе к нему.

— Ну, скажите нам скорее, — взмолилась она. Старший инспектор медленно сказал:

— Прежде всего, я должен немного разочаровать вас. Я не продвинулся ни на шаг в деле обнаружения действительного убийцы мистера Шайтаны. В его бумагах нет никаких намеков или улик. Я, конечно, навел справки о всех четырех игроках, но без особых результатов. Собственно, этого мы и ожидали. Да, мосье Пуаро прав, говоря, что нам может многое прояснить прошлое этих людей. Выясним, какие точно преступления были совершены ими, и это поможет нам узнать, кто именно совершил данное преступление. Если, конечно, в прошлом у них действительно что-то было. Ведь мистер Шайтана, вообще-то говоря, мог просто похвастаться, что он что-то знает, для того, чтобы произвести впечатление на мосье Пуаро.

— А вы сумели что-нибудь выяснить?

— У меня есть кое-какие данные об одном из них.

— О ком же?

— О лекторе Робертсе.

Миссис Оливер смотрела на него, сгорая от нетерпения.

— Как уже известно, мосье Пуаро, я испробовал всевозможные способы и фактически установил, что в одной из семей, с которыми доктор связан непосредственно своей практикой, не наблюдалось неожиданных случаев смерти. Все пути сходятся лишь к одному возможному варианту, хотя и довольно относительному. Несколько лет тому назад Робертс мог быть уличен в интимной связи с одной из своих пациенток. Может быть, все это было и не так, и даже вероятнее всего, что не так. Но известно одно, что женщина эта была истеричной и впечатлительной, любительницей устраивать бурные сцены. Сейчас мы уже никогда не узнаем, муж ли что-то заподозрил, или сама жена в чем-то «призналась», но доктор в один прекрасный день оказался в весьма щекотливом положении. Взбешенный муж угрожал пожаловаться на него в Главное Медицинское управление, что, вероятнее всего, означало бы для доктора крушение всей его профессиональной карьеры.

— И что же произошло? — чуть дыша от волнения спросила миссис Оливер.

— Каким-то образом Робертсу удалось успокоить на время рассерженного джентльмена. А вскоре он умер от сибирской язвы.

— От сибирской язвы? Но ведь это болезнь животных?

Старший инспектор улыбнулся.

— Совершенно верно, миссис Оливер. Это не тот яд, которым смазывают стрелы индейцы Южной Америки, и который не оставляет следа в организме человека. Вы, очевидно, припоминаете, как несколько лет тому назад прокатилась шумиха из-за дешевых кисточек для бритья. Они были якобы заражены микробами. Но было точно установлено, что кисточка для бритья самого Крэддока была заражена микробами сибирской язвы.

— И его лечил доктор Робертс?

— О, нет. Он слишком хитер для этого. И к тому же, могу с уверенностью сказать, что Крэддок не доверился бы ему как врачу ни в коем случае. Единственное доказательство, которое мне удалось добыть, хотя этого и слишком мало, что среди пациентов доктора в то время был один больной сибирской язвой.

— Значит, вы считаете, что кисточку для бритья заразил доктор?

— Это всего лишь догадка. Запомните, всего лишь догадка. И ничего больше. Недоказуемое предположение. Но в то же время вполне вероятное.

— А доктор после этою не женился на миссис Крэддок?

— Ну, что вы! Нет Я предполагаю, что привязанность здесь шла со стороны дамы, и слышал, что она склонна была устроить грандиозный скандал, но потом совершенно неожиданно уехала в Египет, чтобы провести там зиму. Там она и умерла. От какого-то острого заражения крови. Заболевание это имеет какое-то длинное название, но я не думаю, что оно чем-то вам поможет. Оно встречается у нас крайне редко, но в Египте среди местного населения довольно распространено.

— Значит, доктор не мог ее отравить?

— Не знаю, — медленно ответил Баттл.

— Я разговаривал со своим другом — бактериологом, а от таких людей прямого ответа трудно ожидать. Они никогда не говорят ни да, ни нет, а чаще отвечают так: «Это возможно при определенных условиях», «Это зависит от патологического состояния и восприимчивости пациента», «Многое зависит от индивидуальной идиосинкразии, то есть склад характера» и тому подобное. Но все же, насколько мне удалось вытянуть из моего друга, я понял, что микроб, или микробы, могли быть введены в кровь еще до отъезда этой дамы из Англии. Симптомы болезни могли некоторое время не проявляться.

Пуаро спросил:

— А перед поездкой в Египет миссис Крэддок делала уколы против тифа? Мне кажется, что большинство уезжающих их делает.

— Прекрасно, мосье Пуаро! В этом-то все и дело!

— И уколы делал сам доктор Робертс?

— Да. И вот опять мы ни к чему не пришли, доказать ничего нельзя. Она, как полагается, сделала два укола. Оба они могли быть действительно уколами против тифа. А могло быть и иначе. Один — против тифа, а другой… Но мы этого не знаем. И никогда уже не узнаем. Мы можем лишь строить гипотезы. Единственно, что мы можем сказать, такое могло произойти.

Пуаро в задумчивости кивнул.

— Это как раз то, о чем говорил мне мистер Шайтана. Он превозносил удачливых убийц, против которых никак нельзя выдвинуть прямого обвинения в совершенном ими преступлении.

— Но тогда как же сам мистер Шайтана узнал об этом? — спросила миссис Оливер. Пуаро пожал плечами.

— Этого мы никогда не сможем выяснить. Он одно время жил в Египте. Мы это знаем, потому что там он встретился с миссис Лорример. Возможно, что он слышал, как местные врачи говорили о странных симптомах болезни миссис Крэддок, удивлялись, каким образом могла попасть эта инфекция. А где-то в другом месте и в другое время он мог услышать разговоры о Робертсе и миссис Крэддок. Мы знаем, как он любил шантажировать людей. Он мог и доктору сделать какие-то намеки и вдруг увидеть у него в глазах испуг, но и этого мы выяснить не сможем. Некоторые люди обладают необыкновенным даром разгадывать секреты других. Мистер Шайтана был одним из таких людей. Но это нас не касается. Мы должны сказать лишь одно: он догадался. Но правильно ли он догадался? Мне кажется, правильно, — сказал Баттл. — Я чувствую, что наш веселый и добродушный доктор не слишком уж щепетильный. Я знал нескольких подобных ему. Удивительно, как определенные типы людей схожи друг с другом. Он мог убить миссис Крэддок, если она стала устраивать скандалы и превратилась для него в помеху. Но убил ли он Шайтану? Вот в чем вопрос. Сравнивая эти два убийства, я в этом сомневаюсь. В случаях с четой Крэддок он оба раза использовал медицину Смерть этих людей казалась вызванной естественными причинами. Мне кажется, и здесь, будь он убийцей мистера Шайтаны, он пошел бы путем применения медицины. Он использовал бы бактерии, а не нож.