Хью Пентикост - Оборотни
Он мог идти следом за Салливаном к квартире Шелды и застать его там с Жульет. Жирар был в списке Лоринга. Лоринг мог следить за ним.
– Но Жирар не выходил из номера, – Додд сверился с лежащим перед ним листком, на который заносились поступающие от персонала отеля сведения об интересующих нас людях.
– Он мог выскользнуть незамеченным. Может, кого-то подкупил. Вы, мистер Шамбрэн, сами говорили, что такое возможно.
– Подкупил дежурную по этажу, лифтера, сотрудника Джерри в вестибюле и швейцара? Едва ли, Марк.
– Может, он нанял кого-то следить за Диггером?
– Вот это не исключается. Но кого? – Шамбрэн покачал головой. – Вам, Марк, нравится Диггер и не нравится Жирар.
Но это все эмоции. Мы же должны учитывать только факты.
– Ваша версия о третьем человеке в саду также не подтверждена фактами, – упорствовал я.
– Как раз наоборот, – покачал головой Шамбрэн. – Сэм Лоринг не стал бы держать при себе подозрения в отношении Салливана. Факт номер один. Если Лоринг не подозревал Салливана, с какой стати тому стрелять в Лоринга, да еще в присутствии Жульет Жирар? Факт номер два. Мы можем надеяться, что баллистики докажут нам и факт номер три – Лоринг и Салливан убиты пулями, выпущенными из третьего пистолета.
Зазвонил телефон. Джерри Додд снял трубку, послушал, затем прикрыл микрофон рукой.
– Бернардель разговаривает с Жираром по телефону из бара "Трапеция". Жирар выкладывает ему всю историю.
Шамбрэн устало кивнул. Подозвал меня. А Додд вышел в приемную за Кларком.
– Постарайтесь разыскать в больнице лейтенанта Харди, – попросил Шамбрэн. – Если Диггер еще жив, скажете лейтенанту, что к нему ни в коем случае нельзя никого пускать. Есть люди, которые очень не хотят, чтобы он заговорил.
Прошло несколько минут, прежде чем Харди взял трубку.
– Как Салливан? – спросил я.
– Еще жив.
– Выживет?
– Едва ли.
Я передал ему просьбу Шамбрэна.
– Скажите своему боссу, что сплю я ночью, – Харди, похоже, рассердился. – Но Салливан еле дышит, какие уж тут разговоры. Две пули в груди, одна – в шее. Он потерял прорву крови. Врачи думают, что его частично парализовало.
– Пули вытащили?
– Какая разница? Вам нужен сувенир?
– Шамбрэн думает, что стрелять могли трое. Его интересуют данные баллистической экспертизы.
– Какие трое? – взвился Харди.
– Баллистики…
– Баллистики быстро докажут, что это бред. Будьте уверены. А Шамбрэну скажите, к Салливану никто не подойдет… пока он жив.
Я положил трубку. Распахнулась дверь, и в приемную вошел Бернардель.
– А, мистер Хаскелл. Шамбрэн у себя?
– Да.
– Как Диггер?
– Я только что говорил с больницей. Особых надежд нет.
– Он смог рассказать им, что произошло?
– Говорить он не может.
Бернардель сердито взмахнул пухлой ручкой. От былого Санта-Клауса не осталось и следа.
– Вы знаете, почему он лежит там, из последних сил цепляясь за жизнь, мистер Хаскелл?
– Три пулевых ранения, – ответил я.
– Потому что он преступно беззаботен в отношении собственной жизни, – Бернардель повернулся ко мне спиной и ворвался в кабинет Шамбрэна.
Глава 4
Атмосфера в кабинете накалилась. Там, должно быть, знали, что идет Бернардель, и появление толстяка никого не удивило. Гарри Кларк побледнел от злости. Я знал, что Бернардель для него враг номер один, ответственный за смерть Сэма Лоринга, кто бы ни нажимал на спусковой крючок пистолета.
– Я рад, что вы здесь, мистер Кларк, – кивнул ему Бернардель.
– Полагаю, вы пришли сюда, чтобы изобразить убитого горем друга, – процедил Кларк.
– Давайте не терять времени на оскорбления, – Бернардель не собирался обижаться. – Как я понимаю, вы оказались тем фермером, что позабыл запереть ворота конюшни, а теперь ищет пропавшую лошадь.
– Послушайте…
Слушать Бернардель не захотел.
– Диггер Салливан – мой давний друг. Естественно, я расстроен тем, что произошло. Но давайте выложим карты на стол, мистер Кларк. Я знаю, кто вы, знаю, что вы обо мне думаете. И могу догадаться, что вы сейчас думаете о Диггере.
Усилием воли Кларк сдержался.
– Тут нет никаких секретов. К слову сказать, мы готовим заявление для прессы.
Значит, Вашингтон одобрил предложение Шамбрэна.
– Хотите, я угадаю, что вы в нем пишете, – Бернардель, похоже, тоже рассердился. – Вы поймали главаря банды, международной банды торговцев наркотиками. Этот же человек, скорее всего, убил Мюррея Кардью и, возможно, несколько лет тому назад полковника Вальмона. Этим вы рассчитываете убаюкать бдительность настоящих преступников. Вы рассчитываете, что они обезумеют от счастья и сами прыгнут в расставленную вами ловушку. Детский лепет, мистер Кларк.
– А я – тот ребенок, что это придумал, – вставил Шамбрэн.
– Меня это удивляет, – продолжал Бернардель. – Играете-то вы не с детьми. Вы, мистер Кларк, не единственный, кто хочет раскрыть этот заговор. Если б вы действительно боролись в одиночку, ваш план, возможно, и сработал бы, хотя я в этом сомневаюсь. Но в сегодняшней ситуации, даже если вы, поверив собственному заявлению, закроете дело, смертельные враги по-прежнему останутся лицом к лицу, – его губы изогнулись в саркастической улыбке. – Я догадываюсь, о чем вы думаете, мистер Кларк. Что за игру я затеял? Что мне нужно? Ради чего я заявился сюда?
– Так ради чего? – спросил Шамбрэн. – Лучше услышать это от вас, чем гадать.
Улыбка Бернарделя стала еще шире.
– Не знаю, что вам и сказать. Если правду, вы мне не поверите, потому что я-темная личность. Если ложь, вы, возможно, поверите, потому что хотите верить именно в это.
Так как же мне донести до вас мою мысль?
– Действительно, проблема, – кивнул Шамбрэн. – Но вы пришли сюда, значит, нашли способ разрешить ее.
Бернардель достал из кармана сигарету, раскурил ее, посмотрел на Шамбрэна и Кларка сквозь облако синеватого дыма.
– Что ж, давайте попробуем. Сделка заключена, и вот-вот должен состояться обмен миллионов долларов на наркотики.
Деньги пойдут врагам нынешнего французского правительства.
Это дело, господа, чисто французское. Исход борьбы едва ли имеет хоть какое-то отношение к сидящим в этом кабинете.
Вам незачем брать ту или иную сторону. Не должна вас волновать и позиция. Если скажу, что я заодно с правительством, вы мне не поверите. Так что допустим, что я в стане его врагов.
– Мы и так это знаем, – буркнул Кларк.
Бернардель пожал плечами.
– Вот видите, доказывать что-то бесполезно. Но этого недостаточно, чтобы считать меня негодяем. В конце концов, ваш Джордж Вашингтон был врагом правительства, стоявшего в те дни у власти. С точки зрения англичан он был предателем.
Для вас же – отцом-основателем государства, национальным героем. Во время нашей гражданской войны предателем для правительства был генерал Роберт Ли. Но сегодня даже живущие на севере признают, что человеком он был хорошим, даже прекрасным. Я говорю об этом только для того, чтобы показать, что мое противодействие французскому правительству отнюдь не означает, что я – Джек-потрошитель или детоубийца, или чудовище. Если я смог вас в этом убедить, то вы, возможно, соблаговолите выслушать меня.
– Говорите, – подал голос Шамбрэн.
– Меня беспокоит Диггер. Я бы хотел дать официальные показания. Вы можете спросить, почему я выбрал именно этот момент? Потому что пришли времена, когда жизнь стоит дешево, – его, Мюррея Кардью, Лоринга и моя! Боюсь, что второй возможности мне уже не представится.
– Вы хотите сказать, что вам грозит опасность? – недоверчиво спросил Кларк. Такого он не ожидал.
– Если я тот, за кого вы меня принимаете, верный голлист может в любой момент разделаться со мной. Если же я сторонник правительства, то становлюсь главной целью заговорщиков. Те ли, другие, но времени у меня осталось немного. Поэтому я хочу дать показания.
– Говорите, – пробормотал Кларк.
Сверкнули зубы Бернарделя, белые и крепкие.
– Диггер – барашек в волчьей стае, – продолжил он. – Я знал его еще до того, как он впутался в это дело. Нас свели автомобили. Он был первоклассным гонщиком, не знающим страха. Но некоторых бесстрашие заводит слишком далеко. К таким принадлежит и Диггер. Не боясь смерти за рулем автомобиля, он решил, что она не страшна ему и при других обстоятельствах. У человека действительно умного здравого смысла должно быть больше. Он должен осознавать, что правда и честность не всегда одерживают победу. Я – такой человек, господа. Я знаю, когда бояться. И сейчас я в испуге.
Диггер пошел дальше, потому что не боялся, а не из храбрости. Если бы он позволил себе испугаться, то не лежал бы при смерти.
Диггер пришел ко мне и сказал, что мой механик Лангло поставлял наркотики некоторым автогонщикам, в том числе приятелю Диггера, который покончил жизнь самоубийством.
