Агата Кристи - Смерть у бассейна
— Да. Я понимаю. Благодарю.
Она стояла, глядя мимо него. «Интересно, — подумал он, — хоть теперь-то она осознала, что является главной подозреваемой?»
Он окликнул такси — извинительная трата в свете только что полученного по телефону известия. Но вот куда оно его вело, он еще не знал. На первый взгляд все казалось бессмысленным и даже невозможным. Но ведь стало же это каким-то образом возможно! Только каким? Единственным выводом для инспектора пока стало то, что случай не так прост и ясен, как он доселе считал.
Глава 17
Сэр Генри непонимающе взглянул на инспектора Грейнджа и сказал тихо:
— Я не совсем уверен, что понял вас, инспектор.
— Всё очень просто, сэр Генри. Я прошу вас проверить вашу коллекцию оружия. Она, я полагаю, снабжена списком и указателем?
— Естественно. Но я уже опознал револьвер и засвидетельствовал, что он из моей коллекции.
— Все не так просто, сэр Генри. — Грейндж на миг запнулся. Он чутьем всегда был против разглашения данных следствия, но в таких вот особых случаях приходилось. Сэр Генри человек почтенный. Он, несомненно, выполнит то, о чем его спросят, но ему все же следовало разъяснить причину. И инспектор решил ему эту причину выложить.
Он спокойно проговорил:
— Доктор Кристоу был убит не из револьвера, опознанного вами утром.
Брови сэра Генри поползли вверх.
— Потрясающе! — сказал он.
Грейндж ощутил слабое утешение. Потрясающе — это как раз то слово. Он почувствовал признательность сэру Генри за сказанное. И за то, что тот больше ничего не добавил. Оба они испытывали одно и то же. Это было потрясающе — другого отклика в душе пока не было.
Сэр Генри спросил:
— Есть ли у вас основания думать, что оружие, из которого был сделан роковой выстрел, также из моего собрания?
— Совсем нет. Но утверждать, что это не так, мы сможем, лишь убедившись со всей несомненностью.
Сэр Генри кивнул головой в подтверждение.
— Согласен с вами. Что ж, к делу. Это не займет много времени.
Из ящика письменного стола он извлек переплетенный в кожу том. Открыв его, он повторил:
— Проверка не займет много времени…
Что-то в его голосе привлекло внимание Грейнджа. Он быстро поднял глаза. Плечи сэра Генри слегка поникли, он вдруг показался и старше и утомленнее. Инспектор Грейндж нахмурился и подумал: «Черт меня побери, если я знаю, что это на него сейчас так подействовало».
— О-о…
Грейндж обернулся. Взгляд его отметил на часах время — тридцать минут с тех пор, как сэр Генри произнес: «это не займет много времени».
Грейндж спросил быстро:
— Да, сэр?
— Отсутствует «Смит-Вессон-38». Он был в кобуре коричневой кожи и лежал в этом вот ящике, в последнем отделении.
— Ага! — инспектор сохранил спокойствие в голосе, но он был возбужден. — И когда, сэр, вы его точно видели на месте в последний раз?
Сэр Генри чуть поразмыслил.
— Не так легко сказать, инспектор. В последний раз я выдвигал этот ящик около недели назад — и если бы револьвера не было, я бы заметил пробел, по всей вероятности. Но я бы и не хотел ручаться, что видел его здесь.
Инспектор Грейндж кивнул.
— Благодарю вас, сэр, мне все ясно. Ну что ж, я буду считаться с фактами.
И он покинул комнату — деятельный и целеустремленный.
После ухода инспектора сэр Генри чуть постоял не двигаясь, потом медленно вышел на веранду. Люси в перчатках подрезала секатором свои диковинные кусты.
Она весело помахала ему.
— Ушел инспектор? Надеюсь, он не являлся опять мучить слуг? Знаешь, Генри, им это не по душе. Они не могут, вроде нас, смотреть на это как на развлечение или новинку.
— А мы так на это смотрим?
Его тон привлек внимание жены.
— Какой у тебя усталый вид, Генри, — она ласково ему улыбнулась, — стоит ли так принимать все это близко к сердцу?
— Убийство нельзя не принимать близко к сердцу, Люси.
Леди Энгкетл немного подумала, машинально продолжая обрезать ветки, потом лицо ее омрачилось.
— Ох, дорогой, чем плохи секаторы, так это своим совершенством — не можешь остановиться и вечно состригаешь больше, чем было задумано. О чем вы говорили? О чем-нибудь жутком, связанном с убийством? Но, право, Генри, мне вовек не понять — зачем эти треволнения, кому-то суждено умереть — и вот он умирает: от рака или чахотки в одном из этих мерзких стерильных санаториев, или там от удара — бр-р — половина лица перекошена — или пусть от пули, от ножа, или, наконец, от петли. Только все причины ведут к одному и тому же исходу. То есть, к смерти! Прочь от всего этого. И ото всех здешних забот. Зато у родственников сплошные затруднения — денежные свары и надевать ли черное либо нет, и кому владеть конторкой тети Селины, и все в таком духе.
Сэр Генри сел на каменный барьер и сказал:
— Все обстоит куда огорчительней, чем ты думаешь, Люси.
— Ладно, дорогой, мы все выдержим. И когда это закончится, мы куда-нибудь укатим. Нужно не переживать из-за нынешних неприятностей, а смотреть в будущее. Право, я получаю от этого удовольствие. Я вот о чем думаю — как бы славно было отправиться на рождество в Айнсвик. Или отложить это до пасхи? Ты как думаешь?
— Еще уйма времени до рождества, чтобы строить планы.
— Да, но я люблю помечтать об этом. Может быть, на пасху… да-да. — Люси довольно улыбнулась. — Несомненно, к этому времени она придет в себя.
— Кто? — сэр Генри даже вздрогнул.
Леди Энгкетл пояснила спокойно:
— Генриетта. Я думаю, если они обвенчаются в октябре — конечно, в октябре будущего года, мы сможем отправиться на то рождество погостить. По-моему, Генри…
— Не надо, дорогая. Ты слишком далеко загадываешь…
— Ты не забыл про амбар? Я устрою там отличную студию. А Генриетте она понадобится. Ты знаешь, у нее настоящий дар. Эдвард, я уверена, будет ею очень гордиться. И будут двое очаровательных мальчиков и девочка — или два мальчика и две девочки.
— Люси, Люси, ты опять об этом!
— Но, милый, — леди Энгкетл округлила свои красивые глаза, — Эдвард никогда не женится ни на ком, кроме Генриетты. Он очень, очень настойчив. Совсем как мой отец в сходном случае. Он же это вбил себе в голову! Так что Генриетта просто должна стать его женой. А теперь она будет ею, ведь Джон Кристоу ушел с дороги. Поистине, он был самым большим несчастьем, какое только могло с ней стрястись.
— Бедняга!
— Это почему же? Ах, потому, что его убили? Ну когда-либо умрем мы все. Я никогда не печалюсь по умершим.
Он изумленно взглянул на нее.
— Я всегда считал, Люси, что ты хорошо относишься к Джону.
— Я находила его занятным. И у него было обаяние. Но мне никогда не казалось, что кто-то может уж слишком принимать его всерьез.
И со спокойной улыбкой леди Энгкетл принялась безжалостно корнать «калину крупноцветную».
Глава 18
Эркюль Пуаро взглянул в окно и увидел идущую по дорожке к его двери Генриетту Савернек. Она была в том же зеленом твидовом костюме, что и в день трагедии. С ней был спаниель.
Он поспешил к входной двери и распахнул ее. Она стояла, улыбаясь ему.
— Можно мне посмотреть на ваш дом? Люблю знакомиться с домами. Я как раз вышла погулять с собакой.
— Ну разумеется! Как это по-английски: взять на прогулку пса!
— О да, — сказала Генриетта. — Я тоже подумала об этом. Вы знаете эти прелестные стихи:
Дни тянутся медленно в медленном лете.То уток покормишь, то, еле живой,Попробуешь Генделя «Ларго» на флейте,Побродишь с собакой, повздоришь с женой.[18]
И опять она улыбнулась сияющей, нездешней улыбкой. Пуаро провел ее в гостиную. Она оглядела ее скромную и элегантную обстановку и кивнула головой.
— Мило, — сказала она. — Всего по паре. Какой бы гадкой вы нашли мою студию.
— Почему же?
— Все перепачкано глиной, там и сям разрозненные вещи. Я-то их люблю, но они всегда ломаются и портятся, когда оказываются в паре.
— Но я могу это понять, мадемуазель. Вы — человек искусства.
— А вы разве нет, господин Пуаро?
Пуаро склонил голову набок.
— Это вопрос, да. Хотя, в целом, я бы ответил отрицательно. Я знал преступления, которые были артистичными — это были, знаете ли, труднейшие тренажи воображению. Но для решения их нужна творческая созидающая сила. Что требуется, так это страсть к истине.
— Страсть к истине, — задумчиво сказала Генриетта. — Могу представить, каким опасным она могла вас сделать. Истина удовлетворяет вас?
Он взглянул на нее с удивлением.
— Что вы имеете в виду, мисс Савернек?
— То, что вам хочется знать, мне понятно. Но не мало ли для вас просто знать? Нужен ли ваш следующий шаг — от знания к действию?
