Энн Перри - Находка на Калландер-сквер
— Вы не обязаны это делать, мисс, — возразила девушка, но в ее глазах промелькнула надежда.
— Ерунда! — Шарлотта подалась вперед и выхватила поднос из ее рук, — это не составит никакого труда, а мой ланч еще слишком горяч, чтобы есть его сейчас.
— Спасибо, мисс. Только следите за тем, чтобы хозяйка вас не заметила.
— Не бойся, — ободряюще сказал чистильщик сапог. — Она сама за ланчем. Не выйдет из-за стола, пока генерал не слопает свой пудинг горячим. Его зверски пучит от холодного, он тогда становится ужасно злым.
Шарлотта поблагодарила его и поспешила наверх, пока слуги не передумали. На лестничной площадке она остановила девочку, помощницу служанки, и спросила, где расположена комната Кристины. Затем постучала в дверь молодой леди и почти сразу вошла внутрь. Комната была похожа на ту, в которой Шарлотта когда-то жила на Кейтер-стрит в доме родителей. Немного больших размеров и, возможно, обставлена подороже. В какой-то момент Шарлотта вспомнила свое девичество. Это было приятное воспоминание, но она была рада, что это только воспоминание. Она вполне счастлива сейчас, и сегодняшнее счастье абсолютно отличалось от всего, о чем она когда-то мечтала; оно более глубокое и полноценное. Шарлотта посмотрела на сидящую в кровати Кристину, чьи темные волосы рассыпались по плечам. На маленьком милом личике появилось удивленное выражение. О каком счастье мечтала эта молодая леди и с кем? Девичьи мечты могут быть такими невинными и такими глупыми…
— Кто вы? — спросила Кристина раздраженно.
— Шарлотта Эллисон, — она вовремя вспомнила, что в этом доме ее знают под девичьей фамилией. — Я помогаю генералу Балантайну с секретарской работой. Поскольку ваша горничная вынуждена делать три дела одновременно, я принесла вам ланч, чтобы помочь ей. Надеюсь, вы чувствуете себя получше. — Говоря это, она рассматривала девушку, пытаясь вести себя так, чтобы ее внимание казалось простой вежливостью. Кристина выглядела отлично, по крайней мере внешне. Свежий цвет лица, ясный взгляд; к тому же она не страдала отечностью носа и щек, свойственных простуженным людям.
— Благодарю вас, — холодно ответила Кристина. Затем вспомнила о своем состоянии. — Сегодня я чувствую себя лучше, но, к сожалению, болезнь уходит, а затем снова возвращается.
— Сочувствую. — Шарлотта аккуратно поставила поднос. — Полагаю, это влияние погоды.
— Возможно. С вашей стороны было очень любезно принести ланч мне в комнату. Мне больше ничего не нужно. Благодарю вас, можете идти.
Шарлотта почувствовала, как внутри ее все закипает. Она терпеть не могла покровительственный тон, он всегда вызывал у нее сильное раздражение. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять себя в руки.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она. — Я действительно надеюсь, что вы скоро выздоровеете. Понимаю, как это ужасно — находиться в кровати так долго, очень много событий проходит мимо. Особенно болезненно ощущается это в обществе. Ты вдруг осознаешь, как быстро оно тебя забывает. — И, довольная своим прощальным «выстрелом», Шарлотта выплыла из комнаты, закрыв за собой дверь с финальным щелчком замка.
Спустившись вниз, она немного остыла, расслабилась и подумала о том, что Эмили в подобной ситуации очаровывала бы, лицемерила, сдерживалась — и сохранила бы друга. Вместо этого Шарлотта, определенно, стала врагом Кристины. Но затем она поняла, что ей никогда не нравилась Кристина, так что в один момент она завершила то, что неизбежно случилось бы со временем.
После обеда все пошло не так, как обычно. Горничная плохо себя чувствовала, и Шарлотту попросили в качестве любезности зайти к Сотеронам, соседям Балантайнов. Она с готовностью согласилась. Еще одна отличная возможность что-то разузнать! Таким образом она оказалась на кухне у Сотеронов, где познакомилась с Джемаймой Вагонер, гувернанткой. Та сразу же ей понравилась. Молодая женщина почувствовала искренность этой девушки и еще нечто такое, что она не могла выразить открыто, поскольку находилась в зависимом положении, но что Шарлотта прочитала в ее больших серых глазах.
— Не хотите ли чаю, мисс Эллисон? — предложила Джемайма. — Сейчас как раз время чаепития, у нас все готово. Я вас приглашаю.
— Спасибо, мне не помешает отдохнуть, — сразу же согласилась Шарлотта.
Генерал может и подождать. Он наверняка тоже прервется на чай. Если Балантайн предложит ей еще чаю по возвращении, придется согласиться, даже если вода польется из ушей. Но это вряд ли — генерал редко помнит о таких вещах. Он думает лишь о своих бумагах и слишком вовлечен в пыл сражений. Где уж тут вспомнить о чае!
Через несколько минут они с Джемаймой сидели вдвоем в комнате гувернантки, пили чай и закусывали сэндвичами.
— Вы действительно помогаете генералу Балантайну с его военными историями? — спросила новая знакомая. — Никогда не знаешь, правдивы эти разговоры или нет.
— Это уж точно, — согласилась Шарлотта. — Я и сама не могу поверить даже после недели работы! Но тем не менее это правда.
— Вам это нравится? — Джемайма спросила таким тоном, словно не сомневалась в положительном ответе.
— О да, мне нравится. Это очень интересно. Особенно старые письма, письма солдат. Они настолько другие — мы с трудом можем вообразить! А вот письма от жен и возлюбленных в этом плане мало изменились. Все то же беспокойство, любовь, болезни, дети, ссоры, скандалы… — Шарлотта немного приукрашивала, но очень хотелось перевести разговор на Калландер-сквер, а она чувствовала, что Джемайма не тот человек, который легко повторяет чужие сплетни.
— Мне кажется, скандалы остаются теми же, — задумчиво проговорила Джемайма, глядя на круговорот чаинок в своей чашке и слегка их помешивая. — Обычно это спекуляции на чьих-то глупостях или проступках.
Шарлотта открыла было рот, чтобы акцентироваться на сказанном и заговорить о Калландер-сквер, но вдруг поняла, что не хочет этого делать. Джемайма высказала мысли Шарлотты. Это были грехи и проступки других людей, сохраненные в памяти. Их искажают, преувеличивают и постоянно смакуют.
Шарлотта сказала об этом вслух и, увидев в глазах Джемаймы проблеск симпатии, почувствовала ответную приязнь.
— Скольких детей вы обучаете? — спросила она.
— Большую часть времени у меня только три девочки, но трижды в неделю приходят Виктория и Мэри Кэмпбелл. Вы знаете Кэмпбеллов? Они живут на другой стороне площади. — Она изобразила на лице улыбку. — До мистера Кэмпбелла мне особо нет дела. Он иногда бывает очень остроумен, но в его шутках чувствуется какая-то безнадежность, словно он изо всех сил пытается быть смешным и знает, что в итоге это бесполезно. Я нахожу это скучным и немного пугающим. — Она посмотрела на Шарлотту, чтобы узнать, поняла ли та.
— Меня тоже пугает цинизм. Можно высмеивать что угодно, но нельзя отнимать у людей надежду. А как насчет миссис Кэмпбелл? Она такая же, как и ее супруг?
— О нет. Она абсолютно другая. Тихая и знающая. В действительности это лучшая мать из всех, на кого мне доводилось работать. Она не балует детей, не безразлична к ним и не строга сверх меры. Думаю, она очень сильная женщина. — Последнее было высказано после некоторых раздумий.
Несколько минут они разговаривали о других людях из этого района, немного о Балантайнах и о работе Шарлотты. Шарлотта узнала, что Джемайма видела молодого Брэндона Балантайна два или три раза, и по слегка изменившемуся цвету лица собеседницы сделала вывод, что та находит его довольно привлекательным, хотя, конечно, и не говорит об этом. Не гувернантке судить о сыновьях генерала и внуках герцога.
Они закончили пить чай, когда дверь распахнулась и в комнату вошла весьма симпатичная горничная. Ее лицо исказилось от гнева, униформа была в беспорядке.
— Однажды я залеплю ему хорошую пощечину, и будет за что! — яростно сказала она. — Я не удержусь, клянусь вам! — Затем она увидела постороннюю даму. — О, извините, мисс. Я вас не заметила. Прошу прощения.
— Все нормально, — с легкостью сказала Шарлотта, сразу забыв о данном мужу обещании. — Кто-то позволил себе вольности?
— Вольности! Я бы сказала…
— Мэри Энн, — Джемайма нарушила возникшую неловкость. — Это мисс Эллисон, которая помогает генералу Балантайну из соседнего дома сортировать его бумаги.
Мэри Энн вежливо наклонила голову. Как служащая, Шарлотта не была удостоена реверанса.
— Полагаю, вы уже выпили чай, — она бросила взгляд на чайник. — Наверное, на кухне еще осталось для меня. — Девушка вышла, одергивая юбку сзади, все еще недовольная тем, как та на ней сидит.
— Наверное, было бы здорово, если бы она влепила ему хорошую пощечину, со всей силы, — сказала Шарлотта, когда дверь закрылась. — Иногда трудно выразить свое мнение более доходчиво.
