Мастера детектива. Выпуск 7 - Микки Спиллейн
— Нет, — сказал я, покачав головой, — он оказался там не случайно. Он стоит на посту. Но продолжайте.
— Он прибежал и выломал дверь. Сью была уже без сознания. Она лежала на полу, а пламя лизало стены. Мы вынесли ее и уложили в постель. Один из соседей увидел огонь и вызвал пожарную команду. Она приехала, но было уже поздно. Пожарным ничего не удалось сделать. Дома не очень жаль, но теперь мы никогда не узнаем, действительно ли мать Сью оставила ей письмо.
— Где был Торренс в это время?
Она медленно повернулась, покачивая в руках бокал.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, но буквально за двадцать минут до происшествия я говорил по телефону. Он был в городе.
— Вы уверены?
— Да. Кроме него, я общалась еще с двумя членами его команды.
— Где он сейчас?
— На пути в Олбани с несколькими членами партии. Я позвоню ему сейчас и попрошу вернуться.
— В этом нет необходимости. Где Сью?
— Она заснула. Она совершенно обессилена. Знаете, ведь это она устроила пожар.
— Нет, не знаю.
— Зато я знаю.
— Откуда?
— Она сама мне сказала. И вам скажет то же самое, когда проснется.
— Тогда разбудим ее…
В спальне соседствовали самые разные предметы, так что затруднительно было определить, кто здесь живет — взрослая девушка или ребенок. На стенах висели фотографии Салли Девон, убранные в рамки. Стоял еще один проигрыватель с тем же, что и в летнем домике, набором пластинок. Здесь же были разбросаны мягкие игрушки, изображающие забавных зверюшек, и куклы в балетных костюмах.
Сью спала как ребенок. Ее белокурые волосы разметались, одной рукой она обнимала большого плюшевого медвежонка с облезлым мехом. Она прижималась к нему щекой и улыбалась во сне.
Я тронул ее за руку:
— Сью…
Она проснулась не сразу. Мне пришлось дважды повторить ее имя, прежде чем она открыла глаза.
— Привет, Майк, — сказала она.
— Сью, это ты подожгла павильон?
— Да, я сожгла все старые бумаги матери. Мне не хотелось, чтобы он в них копался.
— Что случилось потом?
— Не знаю. — Она улыбнулась. — Все вдруг сразу вспыхнуло. Мне стало так весело–Я начала петь и танцевать, пока все горело. Больше я ничего не помню…
— Ладно. Теперь спи.
— Майк…
— Что?
— Извините меня.
— Не беспокойся, все в порядке.
— Он… он теперь выгонит меня?
— Не думаю. Это был несчастный случай.
— Нет. Это не несчастный случай.
Я присел к ней на кровать и взял ее за руку. Она была еще в шоке и в этом состоянии, вероятно, могла сказать больше, чем в каком–либо другом.
— Сью, помнишь, ты рассказывала мне, что твою мать убила змея?
Она взглянула мне в глаза:
— Да, помню. Она часто повторяла, что ее убьет змея.
— Что это за змея?
— Она сказала, что ее убьет змея, — повторила Сью. — Я помню… — Ее глаза расширились, и я почувствовал, как ее пальцы напряглись. — Она сказала…
Мне не следовало с ней больше говорить. Она была слишком взвинчена. Я наклонился над ней и поцеловал ее. Страх исчез из ее глаз так же быстро, как и появился. Она опять улыбнулась.
— Засни опять. До встречи завтра.
— Не уходите, Майк.
— Увидимся завтра.
— Прошу вас…
Я подмигнул ей и встал.
— Спи, крошка. Ради меня…
Я оставил горящий ночник и приоткрыл дверь спальни, потом спустился к Джеральдине. Усевшись на кушетку, я взял вновь наполненный ею бокал и стал задумчиво отхлебывать.
Дождь стучал по стеклам, массируя их твердыми мокрыми пальцами. Джеральдина включила проигрыватель, задернула шторы и выключила свет, оставив гореть одну лампочку. Только после этого она нарушила молчание:
— Что будем делать, Майк?
— Пока ничего.
— Там, на улице, репортеры.
— Что ты им сказала?
— Объяснила, что пожар возник случайно. Ведь ничего существенного не произошло… Ну, сгорела одна из садовых построек. Если бы дело не касалось мистера Торренса, никто и не заметил бы.
— Им вряд ли удастся что–либо высосать из этого происшествия.
— Но если Сью будет продолжать добиваться своего… Пойми, Майк, это год выборов. Ты знаешь, какое значение имеет результат для обеих партий. Ведь наш штат ключевой. Отсюда прямая дорога в Белый дом. Но даже если этого не случится, влияние здешнего губернатора на всю национальную политику огромно. В такой ситуации любая мелочь может оказаться роковой. И мы… мы не можем никак воздействовать на Сью.
— Ваша команда понимает это? Она кивнула и сделала глоток.
— Да, поэтому я здесь. Это не первая моя кампания в качестве помощницы Сима Торренса и охранницы Сью. Правда, я не афиширую именно эту мою функцию, но мне удается как–то сгладить ее неприязнь к отчиму. Она всю жизнь хотела повторить путь матери, оказаться на сцене. Она занималась пением, танцами… брала все, что Сим Торренс мог ей дать. Она пользовалась всем, но отдалялась от него все больше и больше. Вот хотя и горькая, но правда.
— Это твои предположения?
— Нет, она сама мне говорила.
— Верю, что так.
— Что же делать? Ситуация критическая.
— Попробую что–нибудь придумать.
— Пожалуйста, Майк. Нам, как никогда, нужна помощь.
— Тебе действительно нравятся эти политические дрязги?
— В них моя жизнь, Майк. Без этого я ничто.
— Вообще–то ты еще слишком молода, чтобы думать о смерти. Тебе бы не мешало иметь ребенка.
— Почему ты считаешь, что женщинам нет места в политике?
— Потому что это противоестественно.
— Тебе бы хотелось, чтобы женщина была просто женщиной?
— А разве женщина может быть кем–то иным?
— Хорошо. Для тебя я буду просто женщиной. Она поставила свой бокал на кофейный столик, взяла мой и поставила рядом — оба недопитые. В ее глазах появился особого рода голодный блеск, лицо порозовело, губы припухли. Ее пальцы поочередно касались пуговиц на блузке, пока та совсем не распахнулась. Еле уловимым движением плеч она сбросила ее, чтобы освободившимися пальцами заняться застежкой лифчика. Мгновение — и он последовал на пол вслед за блузкой.
Я смотрел, не прикасаясь к ней, любуясь мягкими очертаниями набухших грудей с твердеющими от охватывающего ее возбуждения розовыми конусами. Она была так близко, что я чувствовал теплый аромат, источаемый ее телом, видел, как, задвигались мышцы живота, стянутого поясом юбки.
— Какова я… как женщина?
Потом
