Агата Кристи - Второй удар гонга (сборник)
И она еще долго продолжала в таком же духе, а мистер Паркер Пайн едва успевал иногда вставить словечко, пытаясь остановить град похвал и восторгов, посыпавшихся на голову. Ему очень не понравился взгляд, который бросила в его сторону миссис Честер. Не понравилось, что возвращалась она в гостиницу вместе с новоприбывшей, которая и по дороге продолжала петь ему дифирамбы.
Развязка наступила быстрее, чем он ожидал. В тот же самый вечер, после кофе, миссис Честер сказала без обиняков:
– Не могли бы вы прийти в малую гостиную, мистер Пайн? Я должна кое-что вам сказать.
Мистер Пайну ничего не оставалось, как поклониться и повиноваться.
Видимо, нервы у миссис Честер давно были на пределе, и едва захлопнулась дверь гостиной, как от ее самообладания не осталось и следа. Миссис Честер опустилась в кресло и заплакала.
– Мой мальчик, мистер Паркер Пайн! Вы просто обязаны его спасти. Мы оба должны его спасти. Он разбил мне сердце.
– Но, дорогая моя миссис Честер, я всего лишь сторонний наблюдатель…
– Нина Уичерли сказала, вы всегда можете найти выход. Она сказала, вам можно довериться совершенно. Она посоветовала рассказать все, как есть, все… а потом вы что-нибудь да придумаете.
Мистер Паркер Пайн мысленно призвал проклятия на голову миссис Уичерли, столь бесцеремонно вторгшейся в его счастливую жизнь.
Но потом все же сдался и произнес:
– Хорошо, давайте поговорим. Полагаю, все дело в девушке?
– Он уже сказал о ней?
– Намекнул.
Слова полились из миссис Честер потоком:
– Девица ужасная. Пьет, ругается, носит такое… слов нет. Она здесь вместе с сестрой и сестриным мужем-голландцем. Бог знает, что за порядки у них в колонии. Половина живет вместе с девушками, и не женаты. Бэзил так изменился! Он всегда был такой тихий, такой серьезный, интересовался только серьезными вещами. А одно время подумывал заняться археологией…
– Судя по всему, – заметил мистер Паркер Пайн, – теперь природа взяла свое.
– Что вы хотите сказать?
– Молодому человеку его лет не следует интересоваться только серьезными вещами. Наверняка ему было неловко за себя в присутствии девушек, и он чувствовал себя полным болваном.
– Прошу вас, мистер Пайн, я говорю серьезно!
– Я тоже совершенно серьезен. Кстати, не та ли это юная леди, которая вчера была с вами за чаем?
Эту девушку он заметил – брюки из серой фланели, алый, свободно повязанный на груди платок, ярко-красные губы, а на столе перед ней вместо чашки чая бокал с коктейлем.
– Вы видели? Ужасная, правда? Раньше Бэзилу никогда не нравились такие девицы!
– Вряд ли раньше у него была возможность подыскать себе девушку по вкусу.
– Почему?
– Почти все время он проводил с вами! Ничего хорошего для него в этом не было. Однако, осмелюсь предположить, ваш сын и сам в состоянии разобраться в себе… если вы не решите вмешаться и ускорить события.
– Вы не понимаете! Мой сын собрался жениться… На этой Бетти Грегг… Они уже помолвлены.
– Стало быть, дело зашло далеко.
– Да, мистер Пайн. Сделайте что-нибудь. Спасите моего мальчика от этого чудовищного брака. Это его погубит.
– Нельзя погубить человека, пока он сам этого не пожелает.
– Бэзил погибнет, – с уверенностью сказала мать.
– Меня беспокоит не Бэзил.
– Не хотите же вы сказать… Вас беспокоит девица?
– Нет, меня беспокоите вы. Вы напрасно растрачиваете свою жизнь.
Миссис Честер взглянула на него в недоумении.
– Подумайте, как человек живет лет с двадцати и до сорока? Его то и дело захлестывают чувства, одолевают заботы. Так и должно быть. Это и есть жизнь. А потом начинается другой этап. Потом у нас наконец появляется возможность остановиться, задуматься, что-то понять, разобраться и в себе, и в жизни. Тогда-то и начинаешь постигать ее истинный смысл и значение. Научаешься видеть жизнь всю целиком. Не только ту часть, где исполняешь роль как актер. Нет такого человека, будь то мужчина или женщина, которому удалось бы найти себя раньше, чем лет в сорок пять. Только в этом возрасте человек и становится личностью.
Миссис Честер сказала:
– Я свою жизнь посвятила Бэзилу. Он для меня все.
– И напрасно. Именно за это вы теперь и расплачиваетесь. Любите сына сколько хотите, но не забывайте: вы Адела Честер, вы самостоятельная личность, не только мать Бэзила.
– Если Бэзил погибнет, мое сердце будет разбито, – сказала мать Бэзила.
Мистер Паркер Пайн внимательно посмотрел на ее красивое лицо, на печально опущенные уголки губ. Она хорошая женщина. Мистер Паркер Пайн не решился причинить ей боль. И потому сказал:
– Посмотрим, может быть, тут можно что-то придумать.
Бэзил Честер не только не отказался от разговора, а, наоборот, словно ждал, чтобы ему дали выговориться.
– Все ужасно. Мать безнадежна… Предрассудки и косность. Она попросту не желает понять, до чего Бетти славная девушка.
– А Бетти?
Он вздохнул.
– Бетти чертовски упряма! Ну почему бы ей было не пойти навстречу… Например, взяла бы и не стала разок мазать губы помадой… Все стало бы по-другому. Похоже, при матери она забывает про свои рассуждения о широте кругозора… м-м-м… современного человека.
Мистер Паркер Пайн улыбнулся.
– Мать и Бетти самые дорогие для меня на свете люди, и мне очень хотелось бы, чтобы в конце концов они все же поладили.
– Вам и самому следует многому еще научиться, молодой человек, – сказал мистер Паркер Пайн.
– Хотите пойти в гости к Бетти – там и поговорим?
Мистер Паркер Пайн принял приглашение немедленно.
Бетти вместе с сестрой и ее мужем жили в маленьком ветхом домишке недалеко от моря. Жили они очень просто. Из мебели в домике было три стула, стол и кровати. В стене встроенный буфет, где стояло ровно столько тарелок и чашек, сколько требовалось для троих. Ганс был восторженный молодой человек, со светлыми волосами, которые стояли над головой пушистым нимбом. Говорил он по-английски плохо, зато очень быстро, и при этом то и дело расхаживал по комнате. Его жена Стелла, сестра Бетти, была маленькая и русоволосая. А сама Бетти Грегг – рыженькая, вся в веснушках, с веселыми озорными глазами. Ни помады, ни другой краски на лице, как днем раньше в отеле, мистер Паркер Пайн не обнаружил.
Бетти поставила перед ним коктейль, и глаза ее весело сверкнули:
– Вы уже в курсе дела?
Мистер Паркер Пайн кивнул головой.
– И на чьей же вы стороне, старик? На стороне юных влюбленных или благовоспитанной дамы?
– Позвольте сначала задать вам один вопрос.
– Пожалуйста.
– Тактично ли вы вели себя по отношению к даме?
– Не совсем, – честно призналась Бетти Грегг. – Но эта старая кошка то и дело норовит меня оцарапать. – Она бросила в сторону быстрый взгляд, проверяя, не слышит ли Бэзил. – Она сводит меня с ума. Всю жизнь она продержала Бэзила на коротком поводке… Любой в таком положении выглядит полным дураком. Но Бэзил далеко не дурак. А потом, она жутко pukka sahib.
– В этом нет ничего дурного. Это означает лишь «старомодная», причем с вашей точки зрения.
Глаза Бетти Грегг неожиданно блеснули:
– Хотите сказать, будто это то же самое, что чиппендейловское кресло среди викторианской мебели? Через сколько-то лет их, может быть, вернут из кладовки, да еще скажут при этом: «До чего же они прекрасны»?
– Примерно так я и хотел сказать.
Бетти Грегг задумалась.
– Может быть, вы и правы. Постараюсь быть с вами честной. Бэзил сам виноват… уж до того ему хочется, чтобы я произвела на его маменьку хорошее впечатление. Из себя выводит… Так что, если маменька постарается хорошенько, она запросто может нас разлучить.
– Может, – согласился мистер Паркер Пайн. – Если все сделает правильно.
– И вы решили научить ее как? Самой-то ей не догадаться. Пока она только и делает, что меня все время ругает, а этим ничего не добьешься. Но если за дело возьметесь вы…
Она прикусила губу и подняла на него честные голубые глаза.
– Я о вас слышала, мистер Паркер Пайн. Говорят, вы отлично разбираетесь в людях. Как по-вашему, могли бы мы с Бэзилом стать хорошей парой… или нет?
– Для этого мне придется задать еще несколько вопросов.
– Хотите провести тест на совместимость? Пожалуйста.
– Закрываете ли вы окно на ночь или спите с открытым?
– С открытым. Я люблю свежий воздух.
– Какую вы любите кухню, ту же, что Бэзил, или нет?
– Ту же, что Бэзил.
– Вы ложитесь спать рано или поздно?
– Рано. Я как цветочек. В половине десятого уже зеваю… И если по секрету, то по утрам я ужасно голодная, только неловко в этом признаваться.
– Думаю, вы хорошо подошли бы друг другу, – сказал мистер Паркер Пайн.
