Эллери Квин - Трагедия Икс
— Вижу, де Витт, — промолвил Лейн за кофе, отказавшись от предложенной брокером сигары, — что вы по натуре вовсе не замкнутый человек. — Де Витт выглядел удивленным, но молча попыхивал сигарой. — Прочесть по вашему лицу и недавнему поведению печальную историю о душевной депрессии — возможно, ставшей хронической, но чуждой вашему характеру — не является подвигом психиатрии.
— Моя жизнь во многих отношениях была нелегкой, мистер Лейн, — вздохнул брокер.
— Значит, я прав. — Голос Лейна звучал убедительно; его длинные руки неподвижно лежали на скатерти. Глаза де Витта не отрывались от них. — Основная причина, по которой я решил провести час в беседе с вами, была чисто дружеской. Я чувствовал, что должен узнать вас получше, и тогда мне, возможно, удастся вам помочь.
— Весьма достойно с вашей стороны, — отозвался де Витт, не поднимая взгляд. — Я хорошо понимаю, в каком опасном положении нахожусь. Ни окружной прокурор, ни инспектор Тамм не могут меня обмануть. Я нахожусь под постоянным наблюдением и чувствую, что даже моя корреспонденция просматривается. Вы сами, мистер Лейн, расспрашивали моих слуг…
— Только дворецкого, мистер де Витт, и исключительно в ваших интересах.
— …и Тамм делает то же самое. С другой стороны, я чувствую, что вы отличаетесь от полиции, может быть, большей человечностью. — Он пожал плечами. — Вероятно, вы будете удивлены, но я часто думал о вас после того вечера в среду. Вы несколько раз выступали в мою защиту…
Лицо Лейна было серьезным.
— В таком случае вы не станете возражать, если я задам вам один-два вопроса? Мое участие в этом расследовании не официально. Оно имеет сугубо личную мотивацию, и его единственная цель — добраться до правды. Но для дальнейшего прогресса я должен кое-что выяснить…
Де Витт бросил на него быстрый взгляд:
— Для дальнейшего прогресса? Значит, вы уже пришли к каким-то выводам, мистер Лейн?
— К двум фундаментальным, мистер де Витт. — Друри Лейн подозвал официанта, который тут же подбежал, и заказал еще одну чашку кофе. Сигара в руке де Витта погасла, но он забыл о ней, уставясь на улыбающийся профиль Лейна. — Я вынужден нарушить приличия и не согласиться с очаровательной леди, ибо ее пророчество оказалось ложным, мистер де Витт. Мадам де Севинье[38] предсказала эфемерность бессмертного кофе, но она с таким же успехом могла бы предсказать эфемерность бессмертного Шекспира. — И он добавил тем же тоном: — Я знаю, кто убил Лонгстрита и Вуда, если это можно назвать прогрессом.
Де Витт побледнел, словно Лейн ударил его по лицу. Сигара переломилась в его пальцах.
— Вы знаете, кто убил Лонгстрита и Вуда? — переспросил он сдавленным голосом. — И ничего не собираетесь предпринять по этому поводу?
— Я уже предпринимаю, мистер де Витт, — мягко ответил Лейн. — Но к сожалению, мы имеем дело с педантичным правосудием, которое требует веских доказательств. Вы поможете мне?
Де Витт долго молчал. Его взгляд отчаянно пытался проникнуть сквозь бесстрастную маску собеседника, словно стремясь выяснить, что и как много ему известно.
— Если бы я только мог, — произнес он тем же сдавленным голосом. — Если бы я только…
— Если бы вы только осмелились, мистер де Витт?
Сцена начинала отдавать дешевой мелодрамой. В душе актера зашевелился червячок отвращения.
Де Витт снова погрузился в молчание, глядя в глаза Лейну, как будто пытался прочитать в них имя убийцы. Наконец он чиркнул спичкой и дрожащими пальцами поднес ее к потухшей сигаре.
— Я расскажу вам все, что могу, мистер Лейн. Но мои руки связаны… Вы не должны задавать мне один вопрос — о том, с кем у меня была назначена встреча в среду вечером.
Лейн добродушно покачал головой:
— Ах, мистер де Витт, как вы все осложняете, требуя молчания об одном из самых интересных пунктов дела! Впрочем, мы можем обойтись без него… — он сделал паузу, — пока что. Насколько я понял, мистер де Витт, вы и Лонгстрит заработали ваши состояния на каком-то прииске в Южной Америке, вернулись вместе в Штаты и основали брокерский бизнес, требующий солидных капиталовложений. Очевидно, ваш прииск оказался золотым дном. Это было до войны?
— Да.
— И в какой же стране Южной Америки находился этот прииск?
— В Уругвае.
— В Уругвае. — Лейн полузакрыл глаза. — Значит, мистер Макинчао уругваец?
Де Витт открыл рот; в его глазах мелькнуло подозрение.
— Откуда вы знаете о Макинчао? — осведомился он. — Конечно, от Джоргенса. Старый дурень! Мне следовало предупредить его…
— Вы несправедливы, мистер де Витт, — резко прервал Лейн. — Джоргенс — достойный человек и преданный слуга — сообщил мне эту информацию, находясь под впечатлением, что я действую в ваших интересах. Вы можете поступить так же, если не сомневаетесь в моих целях.
— Нет-нет. Прошу прощения. Да, Макинчао уругваец. — Взгляд де Витта вновь стал диким, его глаза бегали из стороны в сторону. — Но, мистер Лейн, пожалуйста, не расспрашивайте меня о нем.
— Но я вынужден это делать, мистер де Витт. Кто такой Макинчао? Каков его бизнес? Как объяснить его странное поведение, когда он был вашим гостем? Я твердо рассчитываю, сэр, получить ответы на эти вопросы.
Де Витт ложкой чертил на скатерти абстрактный рисунок.
— Если вы настаиваете… В визите Макинчао нет ничего необычного — он был чисто деловым. Макинчао… он занимается акциями предприятий социального назначения и обратился к нам за помощью в их распределении. Абсолютно законное предприятие…
— И вы с мистером Лонгстритом решили оказать ему эту помощь? — бесстрастным тоном спросил Лейн.
— Ну… мы об этом подумывали. — Де Витт продолжал чертить на скатерти геометрические фигуры: углы, кривые линии, прямоугольники, ромбы…
— Вы об этом подумывали, — сухо повторил Лейн. — Почему он гостил у вас так долго?
— Право, не знаю… Возможно, он посещал другие финансовые учреждения…
— Можете дать его адрес?
— Ну… вряд ли я точно его знаю. Он постоянно путешествует и никогда подолгу не задерживается на одном месте…
Лейн внезапно усмехнулся:
— Вы никудышный лжец, мистер де Витт. И поскольку я не вижу смысла продолжать этот разговор, давайте закончим его, пока вы не запутаетесь в собственной лжи настолько, что смутите и себя, и меня. Всего хорошего, мистер де Витт, и поверьте мне, что ваша позиция лишь подтверждает мое общепризнанное знание человеческой натуры.
Лейн поднялся. Глядя на поникшую голову де Витта, актер произнес тем же дружелюбным тоном:
— Тем не менее вы желанный гость в «Гамлете» — моем поместье на Гудзоне — в любое время. До встречи, сэр.
Он отошел, оставив де Витта в позе человека, только что выслушавшего свой смертный приговор.
Пробираясь вслед за метрдотелем между столиков, Лейн на миг остановился, улыбнувшись своим мыслям, и двинулся дальше. Неподалеку от столика де Витта обедал краснолицый мужчина, который во время разговора брокера с актером склонялся вперед, явно напрягая слух.
В вестибюле Лейн обратился к метрдотелю:
— Краснолицый джентльмен за столиком неподалеку от мистера де Витта — член вашего клуба?
Метрдотель выглядел обеспокоенным.
— О нет, сэр. Он детектив и вошел сюда, показав значок.
Лейн снова улыбнулся, вложил купюру в руку метрдотеля и направился к столу клерка, который услужливо склонил голову.
— Пожалуйста, проводите меня сначала к доктору Моррису, вашему клубному врачу, а потом к секретарю клуба, — сказал мистер Друри Лейн.
Сцена 9
ОКРУЖНАЯ ПРОКУРАТУРА
Пятница, 11 сентября, 14.15
В пятницу в четверть третьего мистер Друри Лейн быстро шагал по Сентр-стрит, втиснутую между монументальными стенами Главного полицейского управления и многоязычными торговыми заведениями Нижнего Нью-Йорка. Подойдя к десятиэтажному дому номер 137, где округ Нью-Йорк поместил своего прокурора, он вошел в здание, пересек коридор, шагнул в лифт и поднялся наверх.
Черты его лица, как всегда, были абсолютно бесстрастны. Многолетняя сценическая дисциплина позволяла ему контролировать лицевые мышцы, как акробат контролирует свои конечности. Но глаза блестели, как у охотника, ожидающего в засаде с ружьем наготове. Глядя в них, сторонний наблюдатель никогда не догадался бы, что их обладатель ведет не вполне полноценное существование… Что-то придавало ему новую энергию, уверенность и в то же время настороженность.
Однако, когда актер открыл дверь офиса окружного прокурора Бруно, свет в его глазах погас и он превратился всего лишь в моложавого мужчину в странной одежде.
Клерк, разговаривавший с прокурором по внутреннему телефону, быстро оглянулся:
