Эрл Биггерс - По ту сторону занавеса
Сказанное явно произвело впечатление на присутствующих. Чарли Чан неслышно подошел поближе к актрисе, Барри Кирк не сводил с нее глаз, даже суровый капитан замер в молчании.
– Понятно, – сказала мисс Морроу. – А почему сэр Фредерик думал, что вы сумеете опознать исчезнувшую женщину?
– Поскольку она была моей лучшей подругой, – спокойно ответила актриса. – И потому что я была последним человеком, который видел ее в ту роковую ночь, когда она бесследно исчезла.
– Значит, – подхватила помощник прокурора, – вы тоже принимали участие в пикнике пятнадцать лет назад в Пешаваре?
Мисс Гарленд вскинула на нее широко раскрытые удивленные глаза.
– Пешавар, сказали вы? Это, кажется, в Индии? Да я никогда в жизни не была в Индии!
Надо признать, актриса умела производить впечатление на слушателей своими репликами. На сей раз они просто остолбенели, переваривая неожиданную информацию. Оправившись, капитан полиции загремел:
– Последний раз предупреждаю, вы обязаны говорить правду!
– Так я и говорю правду, – возразила актриса.
– Вот и нет! Женщина, о которой спрашивал вас сэр Фредерик, это Эва Дюран. И она исчезла пятнадцать лет назад во время пикника в Пешаваре. Хватит нам морочить голову!
– Простите, капитан, – деликатно вмешался Чарли Чан. – С вашей стороны опрометчиво столь резко реагировать на слова свидетельницы. Минутку, сейчас все разъяснится.
Взяв со стола газетные вырезки, китаец просмотрел их и обратился к актрисе:
– Где произошло исчезновение вашей подруги?
– В Ницце, – еще ничего не понимая, ответила актриса.
– Ницца? Какая еще Ницца? – крикнул капитан Флэннери. – Где это?
Свидетельница немедленно удовлетворила его любопытство.
– Ницца – это город на французской Ривьере. Известный всему миру курорт. Видимо, загруженность по службе не дает вам возможности покидать Новый свет, – сладким голоском пропела актриса.
– Ницца, – повторил Чарли Чан. – В таком случае вашу подругу звали Мари Лантельм, не так ли?
И, передав одну из вырезок помощнику прокурора, китаец попросил девушку зачитать ее вслух, чтобы ввести в курс дела присутствующих.
И вот опять, как накануне в ресторане, мисс Морроу прочитала вслух газетную публикацию, вырезанную сэром Фредериком:
Что произошло с Мари Лантельм? Ровно одиннадцать лет назад чудесным лунным вечером английская театральная труппа давала представление «Принцессы долларов» на сцене Театра варьете в Ницце. Для многочисленных зрителей театра этот вечер стал незабываемым. Зал был переполнен, среди публики было много отпущенных в увольнение британских солдат. Никто из зрителей и не предполагал, что директору театра пришлось пережить несколько очень тревожных минут. Дело в том, что примадонна труппы внезапно почувствовала себя плохо, спектакль оказался на грани срыва. Убедившись, что актриса играть не в состоянии, директор с большой неохотой вынужден был поручить главную роль в спектакле дублерше, ничем не примечательной хористке Мари Лантельм. Для девушки настал звездный час, которого столь многие напрасно ждут всю жизнь. Для Мари он пробил. С трепетом вышла дебютантка на блистающую яркими огнями сцену – и директор не поверил своим глазам: перед ним была не скромная хористка, а великая актриса. Созданный ею на сцене образ героини навсегда останется в памяти восторженных зрителей. Вскочив с мест, они бешено аплодировали и не хотели отпускать со сцены Мари Лантельм, хотя занавес уже давно перестали поднимать.
Сияющий директор без устали принимал поздравления. Да, он имел право гордиться, ведь это он открыл никому до сих пор не известную великую актрису. Теперь он с ней не расстанется, повезет ее в Лондон, Нью-Йорк, позаботится о ее дальнейшей карьере, сделает все, чтобы такой талант получил должную оправу. Все это директор изложил за кулисами героине вечера, пообещав, что она станет звездой первой величины, как того заслуживает.
У присутствующих не оставалось сомнений, что теперь Мари Лантельм ожидают слава и богатство. А вот как отнеслась к таким прогнозам на свое будущее сама Мари, мы никогда не узнаем. Молча выслушала она горячую речь директора, затем, переодевшись в свое обычное скромное платье, отправилась на обычную ночную прогулку. Вышла из театра на приморский бульвар и исчезла. Просто растворилась в воздухе. С той минуты ее больше никто не видел. И до сего дня не появлялось никакой весточки о Мари Лантельм.
Закончив читать, мисс Морроу оглядела присутствующих. И Барри Кирк, и капитан Флэннери были потрясены. Чарли Чан сохранял на лице обычное спокойно-доброжелательное выражение.
– Так, значит, это Мари Лантельм была вашей подругой? – спросил он мисс Гарленд.
– Да, – ответила актриса, – и сэр Фредерик откуда-то узнал об этом. Я тогда тоже состояла в той труппе. И хотела бы кое-что уточнить. Видите ли, журналист, написавший заметку, которую мы сейчас слушали, немного преувеличил свои восторги по поводу таланта Мари. Они, эти писаки, всегда так делают, ведь им надо заинтересовать публику, написать поярче, поинтереснее. На самом же деле не было никакого потрясающего успеха, «незабываемого вечера». Неплохо сыгранная роль – только и всего. И никаких бешеных аплодисментов я что-то не припоминаю. Правда, однако, что Мари действительно повезло, не заболей примадонна, ей неизвестно сколько пришлось бы ждать своего часа, а после успешного дебюта у нее появились шансы на получение хороших ролей. Правда и то, что по окончании спектакля она вышла из театра, и больше ее никто никогда не видел.
– А вы были последней, кто ее видел в театре? – спросил Чарли Чан.
– Да, я была последним человеком, видевшим ее, но это было не в театре. Я тоже шла по Английскому бульвару, возвращаясь в гостиницу, и у причала увидела ее разговаривающей с каким-то мужчиной. Я совсем не придала этому значения и, не останавливаясь, прошла мимо. А вот потом, когда…
– Так, значит, сэра Фредерика интересовала девушка, которую звали Мари Лантельм? – уточнила помощник прокурора. – Именно о ней он вас расспрашивал?
– Да, именно так. Дал прочесть мне вот эту вырезку из газеты и спросил, правда ли, что я тоже входила в ту труппу. Разумеется, я сказала правду, и тогда он спросил, как я считаю, смогу ли узнать через столько лет Мари Лантельм, если ее встречу? Я ответила, что узнаю ее непременно. «Прекрасно, – сказал сэр Фредерик. – Не исключено, что еще сегодня вечером я попрошу вас сделать это. Очень прошу, не уходите, пока я еще раз не обращусь к вам». Я пообещала выполнить его просьбу, но… но сэр Фредерик так и не обратился больше ко мне.
Все помолчали, обдумывая услышанное, и наконец мисс Морроу заявила:
– Думаю, на этом мы могли бы закончить беседу с мисс Гарленд, разве что капитан Флэннери…
Широкое красное лицо капитана полиции отражало полнейшую растерянность, царившую у него в голове.
– Я? – пробормотал он. – Да нет, у меня нет больше вопросов.
– В таком случае, мы благодарим вас, мисс Гарленд. Скажите, вы еще какое-то время собираетесь остаться в Сан-Франциско?
– Да, мне обещали роль в «Альказаре».
– Я бы очень просила вас не покидать город, не предупредив меня, хорошо? А теперь вы можете быть свободны, и еще раз благодарю, что согласились прийти к нам.
Актриса бросила взгляд на стол.
– Можно мне забрать бусину?
– Да, разумеется.
– Спасибо. Актриса без ангажемента не может пренебречь даже искусственной жемчужиной. Надеюсь, мисс, вы меня понимаете.
Проводив до дверей свидетельницу, помощник прокурора села на свое место.
– Ну, и что скажете? – спросила она все еще молчавших собеседников.
– Просто в голове не укладывается! – экспансивно воскликнул Барри Кирк. – Еще одна пропавшая женщина! Что все это значит? Не могут же Эва Дюран и Мари Лантельм обретаться где-то здесь поблизости, разве что наш Сан-Франциско – порт пропавших женщин. А вы что думаете обо всем этом, сержант?
Китаец пожал плечами.
– Очевидно одно: мы погружаемся все глубже. И должен честно признаться, я прямо-таки тону в бездне недоумения.
– Уж я-то доберусь до дна, – заверил капитан Флэннери. – Можете на меня положиться.
Глаза Чана превратились в две щелочки, однако он с обычным добродушием произнес:
– Знаете, господин капитан, у нас, китайцев, есть такая пословица: «Если неосторожно взболтнуть мутную воду, она станет еще мутнее. Если же оставить ее в покое, она сама отстоится».
Бросив гневный взгляд на сержанта, капитан полиции молча вышел из комнаты, с треском захлопнув за собой дверь.
ГЛАВА VIII
Вильям Ли совершает доброе дело
Чарли Чан собрал со стола все газетные вырезки сэра Фредерика и аккуратно сложил их в свое необъятное портмоне. Барри Кирк все еще не отрывал взгляда от двери, за которой не прощаясь скрылся капитан Флэннери.
