Эрл Гарднер - Иллюзорная удача

— Хорошо. И что вы сделали?

— Я выполнил данные мне инструкции.

— Господин Диксон выполнял набросок в вашем присутствии?

— Да.

— У меня в руках копия того наброска?

— Да.

— Вы показывали ее свидетелям?

— Да.

— И в соответствии с данными вам инструкциями вы делали все, чтобы заставить свидетеля сказать, что изображенный на наброске объект похож на человека, ограбившего магазин «Пасифик Нотерн супермаркет» поздно ночью, когда был ранен Стивен Хукс?

— Да, сэр.

— Знакомы ли вы с положением уголовного кодекса о том, что любое лицо, пытающееся обманным путем заставить человека дать ложные показания, виновно в совершении уголовного преступления?

— Да, сэр.

— И что любое лицо, намеренно составившее ложный документ или представившее его свидетелю с целью повлиять на его показания, виновно в совершении тяжкого уголовного преступления?

— Да, сэр.

— Состояли ли ваши инструкции в том, чтобы заставить двух свидетелей показать, что набросок Коллистера Гидеона похож на внешность человека, с которым столкнулся сторож и которого видел Кирни убегавшим из супермаркета?

— Состояли, сэр.

— Я думаю, пока все, — сказал Гамильтон Бюргер.

— Минуточку, — вмешался Мейсон. — Я бы хотел задать этому свидетелю несколько вопросов.

— Только относящиеся к делу, — указал окружной прокурор.

Мейсон повернулся к Фултону.

— Фултон, — сказал он, — вам говорили, что вы должны подкупить свидетелей?

— Конечно нет.

— Запугать их?

— Нет, сэр.

— Говорить им неправду?

— Нет.

— Вы должны были просто показать набросок этим людям и спросить, не тот ли это человек?

— Да, но немножко больше. Мне было сказано сделать все возможное, чтобы убедить свидетелей в том, что они видели именно этого человека.

— Но не подкупать их?

— Нет, сэр.

— Не говорить им неправду?

— Нет, сэр.

— Не запугивать их?

— Нет.

— У меня все, — закончил Мейсон.

Гамильтон Бюргер сказал:

— Теперь очередь господина Кирни. Я хочу просить вас рассказать, что случилось. У вас был разговор с мистером Фултоном, детективом, который только что давал показания здесь?

— Да, сэр. Я также беседовал с Полом Дрейком и находящимся здесь Перри Мейсоном.

— Вас просили описать человека, убегавшего из супермаркета?

— Да, сэр.

— Вы это сделали?

— Да, сэр.

— Вы идентифицировали набросок?

— Нет.

— Расскажите, что случилось.

— Фултон сразу же сказал мне: «Это тот человек, не так ли? Набросок отвечает вашему описанию».

— Он продолжал внушать вам, что это тот человек?

— Да.

— Что вы делали?

— Я отвечал, что нет.

— Затем вы пошли в офис Пола Дрейка?

— Да, сэр.

— Что случилось дальше?

— Он привел меня к мистеру Мейсону. Мистер Мейсон вел себя не так плохо, как другие, но и он пытался убедить меня, что набросок портрета совпадает с внешностью человека, который убегал из супермаркета.

— Вы согласились с этим?

— Нет. Но спустя некоторое время у меня возникли колебания, и я сказал, что глаза похожи, а рот нет. По правде говоря, они настолько смутили меня, что я начал путать черты человека на наброске и грабителя, убегавшего из магазина.

— Вы считаете, что они повлияли на вашу способность давать честные показания.

— Да.

— Все, — сказал Гамильтон Бюргер.

— Минуточку, — вмешался Мейсон. — У меня есть несколько вопросов.

— Я не позволю вам задавать вопросы этому свидетелю, мистер Мейсон, — ответил Бюргер.

— Поймите меня правильно, — сказал Кирни. — Я не хочу обвинять кого-либо в каком-то преступлении. Я просто не знаю, какое влияние оказали на мою память те подсказки, которые доводили до моего сведения Фултон и Мейсон. Вот и все.

— Вот именно, — сказал Бюргер. — В этом все дело. Что касается успешного ведения расследования, то показания этих свидетелей стало невозможно использовать. Когда мы поймаем настоящего преступника и этот свидетель столкнется на суде с человеком, который совершил преступление, ему при перекрестном допросе придется признать, что ранее он делал такие заявления, которые не позволяли провести должную идентификацию, и это произошло под влиянием Перри Мейсона и лица, которое действовало по его указанию.

— Почти в любом проводимом вами расследовании, — сказал Мейсон, — свидетели дают противоречивые показания. Им приходится возвращаться и начинать все сначала, и когда, наконец, они проводят идентификацию, то в большинстве случаев она оказывается повторной идентификацией. Вот поэтому полиция нередко считает идентификацию, осуществленную на основе устных показаний, косвенным доказательством.

— Мы не об этом ведем речь, — заявил Бюргер. — Суть нарушения, как я вижу, в том, что показания свидетелей были искажены.

— Нет, показания не были искажены, — заметил Мейсон. — То, что вы говорите, называется воздействием на умы свидетелей.

— Но это одно и то же, — возразил Бюргер.

— Придите с этим мнением в суд, и вы увидите, что это совсем не так.

Наконец Гамильтон Бюргер сказал:

— Я не хочу затягивать рассмотрение вопроса и добавлять что-либо в протокол.

— Полиция, — заявил Мейсон, — обычно показывает свидетелю полицейскую фотографию подозреваемого и наброски портрета, сделанные на основе устных описаний. Когда он хорошо изучит фотографию подозреваемого, ему обязательно показывают наброски портрета.

— Достаточно, — заявил Бюргер. — Мы собрались здесь не для обсуждения методов работы полиции.

— А я для этого, — заметил Мейсон.

— А я нет, — отпарировал Бюргер. — Заседание объявляю закрытым. Что касается управления окружного прокурора, то мы подадим властям жалобу на неправильные действия частного детектива. Вторая жалоба на ваши действия будет направлена в дисциплинарный отдел коллегии адвокатов.

— Вы тут размахивали статьями уголовного кодекса, господин окружной прокурор, — заявил Мейсон. Если вы считаете, что обнаружили нарушения кодекса, выдайте ордер на арест, и я предстану перед судом присяжных. Они подвергнут свидетелей перекрестному допросу, и вы там не сможете задавать им эти наводящие вопросы. Тогда увидите, что останется от ваших обвинений.

— Как раз это я и собираюсь сделать, — прорычал Бюргер.

— Действуйте, — сказал Мейсон.

Он поднялся и гордо вышел из комнаты.

Глава 17

Перри Мейсон сидел в гостиной Уорренов на 2420, Бригамор-стрит. Перед ним сидела Лорна Уоррен. Ее глаза были сухими, но очень утомленными.

— У нас немного времени, — говорил Лорне Мейсон. — Я хочу, чтобы вы точно рассказали, как все случилось. Расскажите о связях с Коллистером Гидеоном; что произошло, когда вы пришли в тот пустой склад. Не упускайте ничего и не жалейте себя.

— Это убьет меня, — проговорила Лорна. — После того как станет все известно, я не смогу смотреть в глаза Горасу.

— Не говорите глупостей, — сказал Мейсон. — Горас верит вам.

— После этого не будет.

— Будет, — проговорил Мейсон. — Он знал обо всем еще до того, как женился на вас.

Ее глаза округлились:

— О чем он знает?

— О суде и о том, что вас оправдали.

— Он знает и об этом?

— Да.

— Боже мой, каким образом?

— Джадсон Олни выяснил все о вашем прошлом. Когда Горас Уоррен понял, что влюбляется в вас, он почувствовал, что вы скрываете свое прошлое, и решил все узнать.

— Он никогда не говорил мне об этом, — прошептала Лорна.

— Он полагал, что вам будет лучше, если все останется в секрете.

— Вы не пытаетесь облегчить мою участь, мистер Мейсон?

— Я говорю вам правду.

— О, это прекрасный, замечательный человек, — проговорила Лорна, и слезы полились из ее глаз.

— Перестаньте, пожалуйста. У вас нет времени на слезы, нет времени, чтобы растравлять себя, вызывать к себе жалость.

— Я не пытаюсь вызвать к себе жалость, я думаю об этом прекрасном человеке, о Горасе.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Горас — прекрасный человек. Теперь сообщайте мне только факты. Это лучшее, что вы сейчас можете сделать, чтобы помочь вашему мужу.

— Я всегда чувствовала, — начала Лорна Уоррен, — себя морально обязанной перед Коллистером Гидеоном за эти сорок семь тысяч долларов.

— Вы хранили эти деньги для него?

— Боже мой, конечно нет.

— Что же случилось?

— У него было предчувствие, что власти сделают на его контору внезапный налет. У Гидеона на счету в банке было сорок семь тысяч долларов. Он снял их и положил к себе в сейф. Он хотел, чтобы я хранила их у себя. Но я боялась это делать. Я знала, что некоторые дела Гидеон вел неправильно, но я верила ему. Он представлялся мне самым замечательным, широкомыслящим бизнесменом, динамичной личностью. Я никогда не думала, что он может оказаться мошенником.

Он положил сорок семь тысяч долларов к себе в сейф. Потом попросил меня взять их и спрятать. Я не сделала этого. В ту ночь офис был взломан, воры нашли шифр сейфа и забрали сорок семь тысяч.