Найо Марш - Заклятие древних маори
В противоположность Смиту, Саймон встретил гостя почти радушно. Дайкон не знал, как воспринимает его этот парнишка, хотя и надеялся, что после случая у озера и поездки в Гарпун акции его у Саймона несколько выросли. Он подозревал, правда, что выглядит в глазах юнца отпетым бездельником и хлыщом, однако рассчитывал, что в целом отношение к нему не самое враждебное.
— Ну вот! — заявил Саймон. — Чего и следовало ожидать. Квестинг сказал Смиту, что, в отличие от всех нас, его выгонять не собирается, и даже посулил положить ему вполне приличное жалованье. Что вы на это скажете?
— Довольно неожиданная перемена, да?
— Ещё какая! Что же он затеял?
— Может, он просто хочет, чтобы Смит набрал в рот воды? — предположил Дайкон.
— Это ещё мягко сказано! Он же бешеный, этот Квестинг. Попытался укокошить Берта, но сел в лужу. Знает, что во второй раз такой номер у него не пройдёт, вот и заладил: «держи язык за зубами, а уж я о тебе позабочусь».
— Не могу поверить…
— Знаете, мистер Белл, я уже по горло сыт вашей наивностью. Вы столько нянчитесь со своими театральными хлюпиками, что разучились различать перед собой настоящего мужчину.
— Дорогой мой Клэр, — заговорил Дайкон с некоторым пылом, — позвольте вам заметить, что способность орать во все горло и хамить всем подряд, в особенности тем, кто не отплатит вам той же монетой, ещё не делает человека настоящим мужчиной. Если же те, кого вы считаете мужчинами, занимаются только тем, что подкупают или убивают друг друга, то мне куда милее театральные «хлюпики», как вы изволили выразиться. — Дайкон снял очки и принялся исступлённо полировать и без того чистые стекла носовым платком. — Если слово «хлюпик» означает то, что я думаю, то ты — глупец и невежа. И перестань называть меня мистером Беллом. Ведёшь себя как последний лицемер.
Лицо Саймона медленно приняло пунцовый оттенок.
— Я не нарочно, Дайк, — запинаясь, пояснил он. — «Мистер» это привычная для меня форма обращения. Само с языка слетает.
— Неужели?
— Угу. А «хлюпик» это просто слабак. Парень, которому некогда заниматься настоящим делом. Англичанин, одним словом.
— Как Уинстон Черчилль?
— Во, блин, да что за ерундистика! — взорвался Саймон, но почти сразу ухмыльнулся. — Ладно, ваша взяла! — кивнул он. — Извиняюсь я.
Дайкон заморгал.
— Что ж, это очень мило с твоей стороны, — сказал он. — Я тожу прошу у тебя прощения. А теперь — расскажи, каковы последние новости с квестингского фронта? Обещаю, что не буду больше морщиться, услышав про диверсии, убийства, шпионаж или подрывную деятельность. Итак, что тебе удалось выяснить?
Саймон встал и закрыл дверь. Потом угостил Дайкона сигаретой, сам откинулся назад, облокотившись на стол и, закурив, приступил к рассказу.
— В среду, — сказал он, — я только зря потерял время. Коту под хвост. Он смотался в Гарпун и весь вечер просидел в пабе — чаи гонял. Там его кореш заправляет. Берт Смит тоже околачивался в городе и подтверждает, что Квестинг не выходил из паба. Он даже подбросил Берта домой. Должно быть, Берт был пьян в дупель, раз согласился. Он, кстати, опять пьёт как лошадь. Словом, среду вычёркиваем. А вот вчера началась настоящая потеха. Поначалу Квестинг, наверно, опять сидел в гарпунском пабе, а вот оттуда помчался прямиком к пику Ранги. Около семи я прикатил на велике к переезду — семафор, кстати, работает как часы, — и засел в кустарнике. Вот, значит, а часа через три смотрю — мистер Квестинг прёт на своём драндулете. Откуда он только бензин берет, ума не приложу. Ну вот, катит он себе по дороге, а я прямиком чапаю к лёжке, что заранее себе приглядел. Утёс там такой торчит по другую сторону заливчика, прямо напротив пика. В конце скалистой отмели. Пришлось, правда, вброд перебираться. Сам-то пик скалистую гряду венчает. Со стороны моря — крутой обрыв, а с противоположной — довольно пологий склон. Безногий младенец влезет. Там ещё сохранилась тропа, по которой поднимались маори, когда тащили хоронить своих мертвецов в кратере. Примерно на полпути к вершине тропа раздваивается, и оттуда можно попасть к обрыву. Там есть небольшая расселина. Снизу-то, да и почти со всех сторон её не видно, но если сидишь в моем орлином гнезде, то она как на ладони. Я сразу сообразил, что у него именно там засидка. Конечно, мне пришлось здорово попотеть, чтобы поспеть вовремя. Да ещё и вымок до нитки. А уж замёрз, скажу я вам… Зуб на зуб не попадал. Да ещё и ветер задул с моря. Словом, все тридцать три удовольствия получил!
— Не хочешь же ты сказать, — вздёрнул брови Дайкон, — что махнул на велосипеде прямо до того мыса, что находится за Гарпуном? Милях в семи.
— Именно. Причём умудрился обогнать Квестинга. Зато продрог до мозга костей. Но с пика глаз не спускал. В гавани какое-то судно загружалось. Не знаю — чем. Надо Берта Смита спросить. Они с Эру Саулом закорешились с какими-то докерами. Пьянствуют вместе. Вот и вчера малость гульнули. Представляю, как Берт…
— Ты про Квестинга говорил, — нетерпеливо напомнил Дайкон.
— Ну да. Так вот, я уже начал подозревать, что меня провели, когда увидел, как замигали вспышки. Причём в том самом месте, про которое я и говорил.
— Ты что-нибудь разобрал?
— Неуут, — свирепо прогнусавил Саймон. — Если это была морзянка, то зашифрованная. Впрочем, иного и ожидать было нельзя. Но сигналы подавались по определённой системе. Поначалу три длинные вспышки с интервалом в минуту. Скажем, «Выхожу на связь». Потом само послание. Допустим, пять коротких вспышек. «Корабль в порту.» Повторяется трижды. Затем день отплытия. Одна длинная вспышка — «Сегодня вечером». Две короткие — «Завтра». Три короткие — «Завтра вечером». Затем продолжительное затишье и — все повторяется снова.
— И ты видел все это своими глазами?
— Шесть раз с пятнадцатиминутным интервалом. Причём всякий раз сообщение неизменно заканчивалось тремя короткими вспышками.
— Фантастика! — вырвалось у Дайкона.
— Разумеется, я не могу побожиться, что верно понял смысл. Может, он имел в виду нечто совсем другое.
— Возможно. — Молодые люди с пониманием посмотрели друг на друга.
— Как бы узнать, что грузили на это судно? — вздохнул Саймон.
— А с моря никто не отвечал? — поинтересовался Дайкон и тут же сокрушённо покачал головой. — Я, правда, в этом совсем не смыслю.
— Я не заметил. Вряд ли, конечно, вражеский рейдер подошёл бы к пику с северной стороны, чтобы из Гарпуна не заметили. Но там одни скалы и мелкие бухточки.
— И сколько же ты там просидел?
— До конца сеанса. Прилив уже начался. Мне едва ли не вплавь пришлось перебираться. А этот прохвост меня на сей раз обставил. Шина у меня спустила — чтоб ей неладно было!, — и мне пришлось трижды её подкачивать. Когда я добрался до дома, его драндулет уже торчал в гараже. Вот ведь прохиндей! Ничего, уж я до него доберусь. Он у меня попляшет!
— Что ты замыслил?
— Поеду в городу и заявлю в полицию.
— Давай я возьму машину.
— Не, я на велике сгоняю. Кстати, вам бы лучше ничего не говорить ему…
— Кому?
Саймон мотнул головой в сторону дома.
— Гаунту? Боюсь, что пообещать этого не могу. Мы ведь постоянно обсуждаем Квестинга, да и с Колли он общается, а Колли тоже многое от тебя знает. Да и потом с какой стати я вдруг перестану держать его в курсе событий? Ты вообще, кажется, плохо знаешь Гаунта. А он — это слово стало звучать почти ругательно — настоящий патриот, между прочим. Все деньги за трехнедельные гастроли в Мельбурне перечислил на военные нужды.
— Пф! — презрительно фыркнул Саймон. — Деньги это мусор.
— Но именно его-то нам и не хватает. Мне в любом случае нужно потолковать с ним по поводу прошлой ночи. Ему вдруг взбрело в голову прокатиться на машине. Кто знает — может, Гаунт тоже заметил эти вспышки. Он ведь как раз собирался в сторону мыса.
— Господи, видели бы вы, в каком состоянии он пригнал машину назад! Дорога, конечно, не идеальная, я понимаю. Но чтоб так тачку обделать! Вся в грязи, оба крыла поцарапаны. Удивительно ещё, что он не сломал заднюю ось, ухнув в какую-нибудь колдобину. Горе-водила!
Дайкон решил пропустить этот выпад мимо ушей.
— А что думает доктор Акрингтон? — спросил он. — Он ведь первый его заподозрил. Может, посоветуешься с ним, прежде чем обращаться в полицию?
— Дядя Джеймс видит мир иначе, чем я, — запальчиво произнёс Саймон. — Мы плохо понимаем друг друга. Он обзывает меня грубияном или неандертальцем, а я считаю, что он мудак и зануда.
— И все же, мне кажется, что не мешало бы с ним посоветоваться.
— Он куда-то слинял.
— Но ведь завтра возвращается. Дождись его приезда, прошу тебя.
С шоссе послышался звук рожка.
— Почту привезли! — вскричал Дайкон.
