Виктор Каннинг - Королек
– Да.
– Хорошо. Опустите руку.
Рука Коппельстоуна осталась вытянутой. По всему телу пробежала мышечная дрожь. Потом Коппельстоун сказал, почти с грустью:
– Я не могу.
– Ничего страшного. – Гримстер взял со стола круглый поднос со стеклянным кувшином воды, двумя бутылками виски и стаканами. – Держите поднос на ладони. Вы легко это сделаете. Вы не уроните его.
Гримстер поставил поднос на ладонь Коппельстоуна.
– Вот. Вы легко его держите. Поднос тяжелый, но вам легко его держать?
– Да. Легко.
– Ваша рука крепка, она не сгибается, так?
– Да.
– Вы не можете ею двинуть?
– Нет.
– И не сможете, пока я не скомандую. Вы понимаете?
– Да.
– Хорошо. Теперь попробуйте опустить руку.
Гристер внимательно следил за Коппельстоуном. Рука неподвижна, мышцы даже не дрожат, но на мгновение дрогнула левая щека, отражая мощное усилие.
– Не могу, – сказал Коппельстоун.
– Хорошо. Больше не пытайтесь. Просто держите так.
Даже сейчас Коппельстоун еще мог его обманывать – ему достало бы сил легко удерживать поднос. Но через несколько минут… Гримстер собирался проверить. Видит бог, он вдосталь навидался, как Департамент выдает фальшь за правду. Насколько знал Гримстер, Коппельстоун вовсе не из психопассивных, как Лили. Умный, циничный от природы, осторожный – он из тех, кто поддастся гипнозу в последнюю очередь. Из тех, кто должен страстно захотеть, прежде чем согласится отдать контроль в чужие руки.
Гримстер сказал:
– У вас очень хорошо получается. Вы делаете это, потому что доверяете мне, потому что хотите мне помочь. Верно?
– Да, верно.
– Вы хотите помочь мне.
– Да, я хочу помочь вам.
– Кто я?
– Вы Гримстер.
– Правильно. Я Гримстер. А вы Коппельстоун, мой друг. Сейчас я задам вам несколько вопросов и хочу, чтобы вы ответили. Вы ведь не против?
– Нет.
– Хорошо. И учтите, когда вы проснетесь, вы ничего не вспомните. Скажите, у вас есть связь с Гаррисоном?
– Да, – незамедлительно ответил Коппельстоун.
– Через Департамент или ваша личная?
– Моя личная.
– И как давно?
– Около месяца.
– Как вы думаете: сэр Джон знает?
– Нет.
– Зачем вы на это пошли?
– Трудно сказать. Думаю… мне показалось, что я нашел выход.
– Выход откуда?
– Отовсюду.
– Вы передавали Гаррисону информацию о мисс Стивенсон?
– Да.
– Как давно?
– Последние две недели.
– На кого работает Гаррисон?
– Не знаю.
– А как думаете?
– На американцев. Или на русских. Или, возможно, на частный консорциум, который устроит торги.
– Что предлагал продать Диллинг?
– Там много технических подробностей.
– Расскажите в общих чертах.
– Это новая разработка для военных целей, на основе лазера.
– Он умер, не успев раскрыть технические детали?
– Да.
Гримстер снял тяжелый поднос с ладони Коппельстоуна и поставил на стол. Теперь не осталось сомнений, что Коппельстоун действительно под гипнозом.
– Очень хорошо, можете опустить руку.
Рука Коппельстоуна повисла вдоль тела. Он был целиком во власти Гримстера, но Гримстер, хотя желал узнать одну-единственную вещь, понимал, что ради собственной безопасности и ради профессионального удовлетворения должен исследовать и сопутствующую информацию. Как в случае с Лили, он не торопился с подробностями потерянной пятницы, так и сейчас Гримстер сдержался и не начал немедленно спрашивать о Вальде, о правдивости заявления сэра Джона. Коппельстоун лежал в кресле – громадный живой кладезь информации, готовый к употреблению.
– То, что спрятал Диллинг, – это научные документы? Подробное описание его изобретения?
– Так он говорил.
– Почему он их спрятал – не доверял вам и сэру Джону?
– Именно.
– Если бы вы могли их украсть, то так и поступили бы.
– Естественно. И мы пытались. Это сэкономило бы нам кучу денег. Зачем же еще нужен Департамент? Шантаж, воровство, убийство…
– Хорошо, Коппи. Не спешите. Что должна получить мисс Стивенс, если бумаги найдутся? Это ведь ее собственность?
– Да, это ее собственность.
– Как сэр Джон намерен поступить?
– Как только мы получим бумаги, ей конец.
– Несчастный случай? – Гримстер нисколько не удивился. Эта мысль таилась в глубине мозга с самого начала операции, потому что он знал сэра Джона и его пристрастие к экономии, знал его кредо – платить, только когда вынудят.
– Да.
– Такое ведь несложно устроить, правда?
– Правда.
– Вы и сэр Джон и раньше такое устраивали, причем много раз, да?
– Да.
– Хорошо. Теперь не пугайтесь следующего вопроса. Мы друзья, мы знакомы давным-давно. Мне просто нужно знать правду. Я не расстроюсь, и вы не расстраивайтесь, когда будете отвечать. Сэр Джон подстроил несчастный случай для Вальды Тринберг?
– Да.
– Изобразили автокатастрофу?
– Да.
– Как?
– Наши люди спихнули ее машину с дороги в обрыв.
Гримстер без удивления узнал, что всего несколько часов назад сэр Джон солгал ему о смерти Вальды. Сэр Джон пошел бы на любую уловку, лишь бы решить ситуацию в свою пользу. Сэр Джон убил Вальду… Гримстер словно видел ее за рулем, видел серпантин дороги к далекому озеру внизу, видел мелькнувшую сзади машину – эту машину не найдут никогда, – удар и медленное кувыркание по трехсотфутовой крутизне. Спокойно продолжая говорить, Гримстер подумал, что если узнает имя исполнителя, то убьет его, а если не узнает, то убьет сэра Джона. Нет, сэра Джона он убьет в любом случае.
– А кто был исполнителем?
Коппельстоун ответил ровным голосом справочной службы:
– Не знаю. Сэр Джон выписал кого-то из европейского отделения. Думаю, он уже мертв.
Или его не отыскать, подумал Гримстер. Не важно. Сэр Джон умрет.
– Сэр Джон решил, что если мы поженимся, то возникнет постоянная угроза секретности? Что я не смогу таить от нее правду?
– Да.
– Но другие женятся. Почему он был настолько против моего брака?
– Потому что вы особенный.
– В каком смысле?
– Полагаю, он предназначал вас на свое место. Он не хотел, чтобы вы отвлекались, чтобы делили свою жизнь с кем-то, помимо Департамента.
– И он не думал, что ошибся?
– Да. Сейчас он признает это.
– Только признает? И никаких сожалений?
– Он сожалеет, что сделал вас источником риска.
Следующий вопрос возник сам собой:
– И что он теперь намерен делать?
– Организовать еще один несчастный случай, когда вы завершите работу.
Коппельстоун чуть дернулся, словно в ответ на смятение духа.
– Достаточно, – сказал Гримстер. – Вы устали, очень устали, и вы глубоко спите. Спите дальше. Вы же хотите этого – крепко крепко спать?
– Да.
– Хорошо. Вы проспите полчаса. Потом, не просыпаясь, пойдете в спальню, разденетесь и ляжете в постель; и будете спать до утра. Вы поняли?
– Да.
– А когда проснетесь, вы не будете помнить ничего из того, что было и что вы мне говорили. Ничего. Это понятно?
– Да.
– Утром вы будете помнить только, что напились, что я посидел с вами немного, а когда ушел, вы отправились спать. А теперь спите, спите глубоко, а когда придет время, отправляйтесь в постель.
Голова Коппельстоуна чуть склонилась вбок. Гримстер налил себе виски и обхватил стакан ладонями. Как ни заняты были мысли, как ни рвались сдерживаемые чувства, всем привычно командовал приоритет безопасности. Коппельстоун не дурак. Проснувшись утром и ничего не помня, при малейшем намеке он начнет подозревать, что произошло. Именно поэтому важно, чтобы на подносе остались два использованных стакана, а в пепельнице – хотя бы пара сигарных окурков. Они сидели и пили, потом Коппельстоуна сморил сон, тогда Гримстер и ушел.
Гримстер посмотрел на часы – полночь только что миновала. Он сидел, спокойно наблюдая за спящим Коппельстоуном. Требовалось о многом подумать, многое сделать, но в этот полуночный час было приятно от всего отключиться. Гримстер сидел, пил и курил. Через полчаса Коппельстоун в кресле напротив пошевелился, не открывая глаз, встал и, чуть пошатываясь, двинулся к двери своей спальни. Войдя, он оставил дверь полуоткрытой. Было слышно, как щелкнул выключатель, как раздевается Коппельстоун, уронив на пол ботинки, и чуть позже – как падает в постель тело.
Гримстер подошел к двери спальни. Люстра на потолке горела. Коппельстоун с голым торсом лежал на кровати, наполовину прикрытый одеялом, и тихонько храпел.
Гримстер вышел, оставив свет включенным, а дверь – полуоткрытой. У стола он остановился и погасил сигару в пепельнице. Потом отправился в свой номер.
Было около часа ночи. Гримстер зашел в спальню и начал раздеваться. Ходя из спальни в ванную, он уловил легкий аромат в воздухе и без особого интереса или удивления узнал этот аромат – не так давно здесь была Лили. Однако мимолетная мысль о ней была сродни колыханию листьев на ветру над шоссе, а Гримстер видел, как машина пробивает грубые деревянные ограждения, клюет носом и начинает долгое медленное кувыркание вниз, по гранитным склонам, поросшим вереском.
