Рекс Стаут - Если бы смерть спала
— Ради Бога, — буркнул Кремер.
— Боюсь, мне необходим более определенный ответ.
— Отправляйтесь за ним к чертям, — посоветовал Кремер. — Мне известно, от кого узнал Гудвин, от того придурка с улицы Леонарда. Он стал выпытывать у нас, кто мог проговориться Гудвину про пули, а мы посоветовали ему посмотреть в зеркало. У вас еще хватит наглости просить меня это подтвердить. Ради Бога. Но учтите, если у вас есть информация, касающаяся убийства, сами знаете, как следует ею распорядиться.
— Вы совершенно правы. Как только она у меня появится, вы ее получите без каких бы то ни было противозаконных проволочек. Так, значит, вы советуете мне исходить из сообщения мистера Гудвина.
В трубке раздались гудки.
— Итак, установлено. Револьвер один и тот же, — сказал я. — Кстати, приношу свои извинения — я думал, вы собираетесь расколоться.
— Да, черт возьми, собираюсь. Ничего не поделаешь. Но только после того, как потешу свою душу благородным жестом. Соедини меня с мистером Джареллом.
Это удалось не сразу. Трубку сняла Нора Кент, которая сказала, что Джарелл разговаривает по междугородному телефону и что он не один. Я велел передать, чтобы он позвонил Вулфу для конфиденциальной беседы и как можно скорей. Пока мы ожидали его звонка, Вулф, чтобы отвлечься от мрачных дум, стал глазеть по сторонам, останавливая свой взгляд на огромном глобусе, встал и подошел к нему. Определенно, он выбирал, куда ему направиться: на какой-нибудь необитаемый остров или на один из полюсов, чтобы избежать наказания. Когда зазвонил телефон, он быстро снял трубку.
— Мистер Джарелл? Я держу в руке письмо, которое мистер Гудвин только что отпечатал под мою диктовку и которое я хотел немедленно отправить вам с курьером, но потом решил сперва зачитать по телефону. Слушайте.
Он его зачитал. Листки, как вы помните, валялись в мусорной корзине, но у меня хорошая память. Все было зачитано слово в слово.
— Вы не можете это сделать? Что еще за обстоятельства?
— Нет, сэр, я не имею права их раскрывать, тем более по телефону. Мне кажется…
— Не хитрите, Вулф! Если вы кому-нибудь дадите информацию, касающуюся моих личных дел, которую вы получили, работая в сугубо конфиденциальной области, вы будете жалеть об этом всю жизнь!
— Уже жалею. Что встретил вас, мистер Джарелл. Но позвольте мне закончить. Мне кажется, существует шанс, хоть и слабый, что может появиться основанием эти обстоятельства игнорировать. Когда я диктовал мистеру Гудвину это письмо, я намеревался попросить мистера Кремера навестить меня в шесть вечера, то есть через три часа. Я могу отложить эту встречу лишь при одном условии, а именно: вы соберетесь у меня в это самое время, все, кто был здесь в пятницу, за исключением мистера Брайэма, которого больше нет в живых.
— Зачем? Что это даст?
— Я буду настаивать на том, чтобы вы отвечали на задаваемые мной вопросы. Я не могу принудить вас всех на них ответить, но могу на этом настаивать и из отказа отвечать на вопрос сумею узнать больше, чем из самого ответа. Вот мое условие. Итак, что вы мне ответите?
Джарелл минут пять брызгал слюной, желая среди всего прочего узнать, что это за обстоятельства, которые вынудили Вулфа написать письмо, но делал это лишь в силу привычки находиться с противоположного конца дубинки — ему теперь было крепко не по себе.
Вулф повесил трубку, потряс головой, как бык, пытающийся согнать муху, и распорядился по телефону, чтобы ему принесли пиво.
Глава 12
Вулф налетел на них вихрем.
— Хитрить я не собираюсь. Когда вы были здесь в пятницу, моей главной задачей было выведать, кто из вас взял револьвер мистера Джарелла. Сегодня я должен выведать, кто убил из него мистера Ибера и мистера Брайэма. Я твердо убежден, что это сделал один из вас. Сначала я… Не перебивайте!
Он смотрел на Джарелла, но на того, судя по всему, сильней подействовал его тон, и он закрыл рот, не проронив ни звука. Вулф орет нечасто, главным образом на Кремера и на меня, но уж если он заорет, так держитесь. Заткнув глотку клиенту, восседавшему в красном кожаном кресле, Вулф обвел суровым взглядом всех остальных. Впереди, как и в предыдущий визит, сидели Сьюзен, Уимен, Трелла и Лоис. Так как Брайэма больше не существовало в природе, я занял свое законное место, в заднем ряду сидели двое: Нора Кент и Роджер Фут.
— Прошу меня не перебивать! — Это тоже было сказано решительным тоном, хотя и не так громко. — У меня уже лопнуло терпение. К вам, мистер Джарелл, это тоже относится. К вам в особенности. Прежде всего я попытаюсь растолковать всем вам, почему я убежден в том, что один среди вас — убийца. Для этого мне придется довести до вашего сведения факт, который был обнаружен полицией и который она держит в тайне. Стоит им узнать, что я довел его до вашего сведения, нам несдобровать. Вот этот факт: пули, которыми были убиты Ибер и Брайэм, вылетели из одного и того же револьвера. Вот, мистер Джарелл, то самое обстоятельство, о котором я сказал вам по телефону.
— Откуда мне…
— Не перебивайте. Этот факт, разумеется, выявился путем сравнения двух пуль в полицейской лаборатории. Как об этом стало известно мне — к делу не относится. Но покончим с самим фактом и перейдем к тому, что я заключил, исходя из него. Обе пули тридцать восьмого калибра, револьвер, который украли из стола мистера Джарелла, тоже тридцать восьмого калибра. В пятницу я обратился ко всем вам с призывом помочь мне отыскать револьвер мистера Джарелла, подсказал вам, каким образом поступить в том случае, если револьвер не участвовал в преступлении, а следовательно, его представление никак бы не отразилось ни на ком из вас. Естественно, если бы оружие не участвовало в преступлении, кто-нибудь из вас непременно бы откликнулся на мой призыв, ан нет же. Вот почему напрашивается догадка, что из этого револьвера был убит Ибер. И не просто догадка. Теперь она превратилась в целиком обоснованное предположение. Ведь Брайэм был убит из того же револьвера, что и Ибер, к тому же оба эти человека были очень близки со всем вашим семейством. Ибер пять лет прожил с вами под одной крышей, Брайэм был другом дома. Мало того, они оба фигурировали в деле, которое меня наняли расследовать ровно неделю тому назад. В том самом деле, из-за которого мистер Гудвин поселился…
— Прекратите! Вам известно, что…
— Не перебивать! — И снова это прозвучало точно раскат грома. — В том самом деле, из-за которого мистер Гудвин поселился в вашем доме под вымышленной фамилией. Мне нет необходимости докладывать вам, в чем суть этого дела, достаточно сказать, что оно было и серьезным, и безотлагательным, а также что в нем были замешаны и Ибер, и Брайэм. Давайте рассмотрим следующую гипотезу, оба эти человека были убиты кем-то со стороны, человеком, который руководствовался личными мотивами, а то, что они оба были связаны с вашим семейством, что револьвер оказался того же самого калибра, что и револьвер мистера Джарелла, что револьвер мистера Джарелла был выкраден одним из вас в день убийства Ибера, что, несмотря на мой призыв, револьвер так и не был возвращен, — все это цепочка совпадений. Если вы можете допустить такую гипотезу, я допустить ее не могу. Я ее решительно отвергаю и соответственно делаю вывод, что убийца — один из вас. Это и будет нашей отправной точкой расследования.
— Минуточку. — Это подал голос Уимен. Его тонкий нос, казалось, стал еще тоньше, а глубокая складка на переносице еще глубже. — Это может быть вашей отправной точкой, но только не моей. В нашем доме находился ваш человек Гудвин. Зачем? С какой целью? Возьмем весь этот шум вокруг похищенного револьвера… А если его взял он? Что, если это был ваш трюк, задуманный, разумеется, с ведома моего отца? Это моя отправная точка.
Вулф даже не стал расходовать на него свою энергию. Он попросту покачал головой.
— Нет сэр, вы определенно не понимаете, зачем я вас здесь собрал. Я собрал вас здесь для того, чтобы получить возможность выбраться из затруднительного положения. Из отчаянного положения. Мне претит действовать по принуждению, здесь к тому же еще придется придать гласности информацию, касающуюся личных дел клиента. И все же отправной точкой является мое заключение — кто-то из вас убийца. Это вовсе не значит, что основная наша задача состоит в том, чтобы выявить преступника и выдать его властям. Меня нанимали не для этого. Я остро нуждаюсь не в подтверждении своего заключения, а в правдоподобном доказательстве, на основании которого его можно было бы опровергнуть. Так что сами видите, что я хотел бы взять его под сомнение. Что касается вашего предположения, что револьвер мог взять мистер Гудвин, замыслив этот трюк вместе со мной и с ведома вашего отца, то это просто белиберда, не делающая чести вашему уму. Будь все так, как вы сказали, я бы в настоящий момент не находился в затруднительном положении. Я бы предъявил вам револьвер и доказал, что он не участвовал в преступлении, и спал бы себе спокойно по ночам.
