Дверь между… - Эллери Куин
К их величайшему изумлению, в доме на Вашингтон-сквер они встретили неугомонного мистера Ринга. Он обменивался острыми шуточками с инспектором Квином, все внимание которого, казалось, было занято этой милой словесной перепалкой. Оба Квина взглядами приветствовали друг друга, и Эллери представил отцу доктора Макклура, который имел вид чрезвычайно усталого, больного человека.
— Почему бы вам не поехать домой, доктор? — спросил инспектор. — Вряд ли эти дела доставят вам большое удовольствие. Мы поговорим с вами как-нибудь в другой раз.
Доктор Макклур покачал головой и обнял Еву за талию.
Инспектор кивнул.
— Ну, сынок, картина такова. Все на месте, точно так же, как было, за исключением, конечно, трупа.
Ноздри Эллери раздувались, что служило признаком сосредоточенной умственной работы. Он бросил только мимолетный взгляд на гостиную и сразу же прошел в спальню. Все молча последовали за ним.
Эллери на пороге остановился и долго всматривался в комнату, не двигаясь с места.
— Нашли оружие?
— Как тебе сказать? — ответил инспектор. — Думаю, что нашли.
Эллери несколько удивил такой скромный ответ, он взглянул на отца и начал тщательный осмотр комнаты.
— Между прочим, — поинтересовался он, осматривая письменный стол, — каким образом и зачем мисс Лейт вызывала детектива?
— Она позвонила в Главное управление около девяти часов утра в воскресенье и попросила прислать ей сыщика в пять часов в понедельник. Гилфойл пришел и нашел ее уже мертвой, а около нее мисс Макклур и Терри. А зачем она вызывала, это никому неизвестно, и, вероятно, мы теперь никогда этого не узнаем.
Ева отвернулась. Каждое слово, произносимое этим маленьким старичком, было для нее как удар ножа.
— Ты уверен, что звонила сама Карен Лейт?
— Японская служанка Кинумэ была как раз в этой комнате, когда Карен, звонила.
— Слушай, Терри, — обратился к нему инспектор, — почему бы тебе не рассказать все откровенно? Ты бы нам здорово помог.
— А что именно вас интересует? — спросил Терри.
— Ты несколько раз звонил Карен Лейт во время последнего уик-энда. В частности, ты звонил ей и в воскресенье днем. Это мне сказала О’Мара. Какие дела были у тебя с мисс Лейт?
— А кто сказал, что это были дела? Ой, копы, у меня от вас прямо-таки голова разболелась.
Инспектор Квин только пожал плечами. Он ко всему относился философски. Он может и подождать. Он всегда умел ждать…
Эллери внимательно разглядывал пустую клетку для птиц, висевшую возле низенькой японской кроватки.
— Что это? Чистая символика или в ней действительно была птица?
— Не знаю, — ответил инспектор. — При нас никакой птицы там не было. Мисс Макклур, что, клетка была пустая, когда вы пришли сюда в понедельник?
— Я не помню.
— Пустая, — вставил Терри.
— Может быть, вам что-нибудь известно о птице, обитавшей в этой клетке, доктор?
— Очень немного. Я просто видел ее здесь, и все. Какая-то японская птица, которую Карен привезла из Токио девять лет назад. Она очень любила ее, заботилась о ней, как о ребенке. Кинумэ может рассказать вам подробнее. Они вместе приехали из Японии.
Инспектор вышел, а Эллери неторопливо продолжал осмотр. Он не заглядывал в коридорчик, что был за дверью в мансарду, но внимательно осмотрел задвижку. Доктор Макклур уселся на маленькую японскую табуреточку и закрыл лицо руками. Ева подошла ближе к Терри. В комнате царила атмосфера, не располагающая к разговорам.
Инспектор вернулся вместе с Кинумэ, которая несла в руках клетку несколько иной формы, чем висевшая у кровати. В клетке сидела птица. За Кинумэ шла белая служанка О’Мара. Она остановилась в дверях и выглядывала оттуда с тупым, жадным и в то же время полным страха любопытством.
— Какая красота! — воскликнул Эллери, беря клетку из рук японки. — Вы Кинумэ. Я помню. Вы очень огорчены тем, что ваша хозяйка ушла от вас, Кинумэ?
Старушка опустила красные от слез глаза.
— Это очень большое несчастье, джентльмены, — пробормотала она.
Эллери смотрел то на нее, то на птицу. Они удивительно гармонировали друг с другом. В птице было нечто экзотическое. Голова, крылья и хвост — пурпурные, туловище — пурпурно-шоколадное, на шее чуть заметная белая полоска. У нее был сильный клюв. Птица была крупная: от клюва до конца хвоста не меньше тридцати сантиметров. По всей вероятности, птица за что-то рассердилась на Эллери. Она пристально посмотрела на него своими сверкающими глазами, открыла клюв, и в комнате раздался неприятный хриплый крик.
— Естественная компенсация, — заметил Эллери. — В природе нет совершенства. Обязательно хоть в чем-то малом, но уродство. Кинумэ, как называется эта птица?
— Каши-дори, — просвистела Кинумэ, — по-вашему — сойка. Каши-дори с Лу-Чу. Она из моей страны. Она старая.
— Лучуанская сойка, — задумчиво проговорил Эллери. — Да, действительно, и вид у нее довольно глупый. А почему она не в этой клетке, здесь, в спальне, Кинумэ?
— Иногда птица здесь, иногда внизу. Другая клетка. Всегда в комнате, где солнце. Ночью она кричит, мисси не может спать.
Кинумэ закрыла глаза широким рукавом кимоно и снова заплакала.
— Мисси любила ее. Любила больше всего на свете. Мисси всегда ухаживала за ней.
— И еще как, — раздался вдруг с порога голос служанки О’Мара. Потом, очевидно, испугавшись звука собственного голоса, она быстро огляделась по сторонам и немного попятилась назад.
— Одну минуточку. Что вы говорите? — спросил Эллери.
Она остановилась в нерешительности и стала приглаживать свои волосы.
— Я ничего не говорю, — промычала она.
— Но все же вы что-то сказали?
— А то, что она с ума сходила из-за этой птицы.
Служанка опять стала пятиться к двери, не спуская глаз с инспектора.
— Подойдите сюда, — попросил Эллери. — Вас здесь никто не обидит.
— Что за шум вокруг этой птицы? — проворчал инспектор.
— Никакого шума. Я просто собираю информацию. Скажите, как ваше имя и сколько времени вы здесь живете?
— Дженни О’Мара, три недели.
Теперь она еще сильнее испугалась и из глупого упрямства, бывшего, вероятно, отличительной чертой ее характера, сохраняла свое мрачное настроение.
— Вы ухаживали за птицей?
— Нет, она. Я не прожила здесь и недели, как она заболела. — Девушка презрительно ткнула пальцем в сторону Кинумэ. — Поэтому мне пришлось кормить ее мясом, яйцами и какой-то кашей, а она, чертовка, один раз вылетела из клетки, и мы ужасно долго мучились, никак не могли ее поймать. Забралась на крышу и ни за что не хотела оттуда улетать. Я думала, что мисс Лейт хватит удар, так она волновалась, прямо-таки с ума сходила. И хотела немедленно уволить меня. Она очень часто увольняла служанок. Так мне сказала Элси, что служила здесь до меня. Всех увольняла, кроме вот этой.
— Ах ты гадкая девка! —
