Жорж Сименон - Сесиль умерла
— Что вы пили в квартире вашей тетки? Погодите, я помогу вам. У вас ведь не было ни гроша, верно? Вы знали, что со дня на день жена должна родить и что ребенку не приготовлены даже пеленки. Вы обычно брали деньги у Сесили… Ладно! Нечего опускать голову…
К несчастью, Сесиль могла передавать вам лишь ничтожные суммы, которые утаивала из тех скудных денег на провизию, что выдавала ей тетка. Обычно вы поджидали сестру на улице. Но в этот вечер вы поднялись в квартиру. Вы спрятались в комнате Сесили, пока она выполняла привычные обязанности и обслуживала тетку… Так ли все было?
— Да, точно так…
— Когда тетка уселась обедать в столовой, Сесиль пошла на кухню. Вы приоткрыли дверь и заявили, что вам необходимы деньги, любой ценой…
— Я сказал ей, что доведен до крайности и что не могу явиться к жене без денег, что я лучше…
— Вот-вот… Вы не только разжалобили Сесиль, вы ее напугали… Вы вроде бы шантажировали ее, играли на ее чувствах…
— Я решил покончить с собой…
— Убив этим жену!.. Вот дурак!
— Клянусь вам, господин комиссар, я бы это сделал… Вот уже три дня, как мы…
— Помолчите… Итак, сестра не могла ответить вам в этот момент, боялась, что старуха услышит. Она выполняла свои обязанности, как обычно. Она пообедала вместе с теткой. Наверняка она попросила у старухи денег, и та отказала. Затем госпожа Буанэ, по всей вероятности, легла в постель, но вам было уже слишком поздно выходить из дома, поскольку подъезд заперли, вам пришлось бы просить консьержку выпустить вас, а она рассказала бы об этом хозяйке. И вот Сесиль принесла вам поесть в свою комнату. Что вы ели?
— Хлеб с сыром…
— А что вы пили?
— Сначала стакан вина…
— И больше ничего?
— Сесиль приготовила себе лечебный чай из трилистника: у нее был больной желудок, и она пила этот отвар каждый вечер. Она посоветовала мне выпить его. Я плакал… Я был очень расстроен, плохо себя чувствовал, и меня тошнило.
— Сесиль уложила вас в свою постель…
— Да. Я еще говорил с ней об Элен. А потом, сам не знаю почему, я вдруг заснул…
Мегрэ обменялся с американцем понимающим взглядом.
— Вы заснули потому, что выпили отвар, предназначенный для вашей сестры. В те вечера, когда ожидался визит месье Шарля, тетка всыпала в чашку Сесили сильную дозу снотворного. И вот эта, казалось бы, случайная, внешне незначительная деталь определила все дальнейшие события. Если бы снадобье выпила Сесиль, как это было задумано, ваша тетка, вероятно, была бы еще жива, а значит, и сестра…
Мегрэ встал, подошел к окну и продолжал говорить как бы сам с собой, повернувшись спиной к собеседнику:
— Сесиль устроилась в кресле, так как кровать уступила вам. Ей не спится, и не без причины… Старая Буанэ ждет часа свидания, натягивает халат, чулки и, уверенная, что никто ее не слышит, тащится к двери, поджидая прихода месье Шарля. И вот, потому только, что вам нездоровилось и чашка с отваром пошла не по назначению… оба сообщника…
— Почему вы говорите о сообщниках? — вскричал Жерар, сильно побледнев.
— А разве это не так?.. Ну-ну… Не перебивайте меня.
Однако здесь стало слишком жарко.
Он встал и приотворил дверь в соседний кабинет.
— Оба сообщника, повторяю, находятся в гостиной и разговаривают при слабом свете ночника. Услышав шум, Сесиль на цыпочках крадется в коридор или в столовую и невидимо присутствует при их беседе… Вполголоса они обсуждают свои не слишком чистые делишки… Заведение в Безье… Еще одно на улице Антен…
Я представляю себе лицо бедной Сесили, которая, вероятно, долго не могла уразуметь, о каких предприятиях идет речь. Месье Шарль передает старой приятельнице пятьдесят тысяч франков… Старуха убирает бумаги в секретер и запирает его, но деньги по-прежнему держит в руке. Она провожает бывшего адвоката… Задвигает засов… Возвращается в спальню со вздохом удовлетворения. Неплохой денек… Ее кубышка пополнилась. Она поднимает крышку скамеечки, обитой ковриком, той самой, что служит ей сейфом. И Сесиль в замочную скважину видит толстые пачки тысячефранковых ассигнаций. А вы по-прежнему спите… Теперь подумайте хорошенько, перед тем как ответить… Что вас разбудило? Какой-либо необычный шум?
— Нет. Сестра…
— Подождите. Тетка раздевается. Она уже стянула один чулок, когда Сесиль, потерявшая голову от ваших угроз покончить с собой…
— Но я же не мог предвидеть, — простонал Жерар.
- Так всегда говорят, когда уже поздно. Так или иначе, но ваша сестра неожиданно явилась перед перепуганной старухой… Вид ассигнаций — целого состояния — придал ей смелости… Она вновь требует денег. Она уже не умоляет. Она почти угрожает. Ни та, ни другая не подозревают, что внизу под ними слышит все происходящее пораженный и испуганный месье Шарль. Тетка, наверно, бранит племянницу, называет ее своей неоплатной должницей, снова попрекает ее благодеяниями, которыми она осыпала и ее, и всю вашу семью… Возможно, она угрожает девушке, что позовет кого-нибудь на помощь.
— Все это произошло несколько иначе, — медленно проговорил молодой человек.
— В таком случае расскажите!
— Не знаю точно, который был час. Я услышал, как несколько раз повторили мое имя. Я с большим трудом очнулся и не мог ничего понять. Я чувствовал себя одуревшим, словно после крепкой выпивки… Сесиль сидела на краю постели. «Жерар! — звала она. — Жерар! Что с тобой? Выслушай меня!» Она была очень спокойна, даже спокойнее обычного. Под глазами у нее были темные круги, лицо мертвенно-бледное, и я решил, что она нездорова… Говорила она тихо и как-то размеренно.
«Жерар… я только что убила тетю». Она застыла и долго сидела не двигаясь, уставившись взглядом в пол. Я вскочил. Я хотел бежать в спальню тетки. «Не ходи туда! Не надо, чтобы…»
— Она подумала об отпечатках пальцев… — сказал Мегрэ.
И он опять вспомнил Сесиль, часами невозмутимо ожидавшую в аквариуме.
— Да, она так и заявила. Она рассказала мне, как все произошло. Тетя сидела на краю постели. Услышав шум, она сунула руку под подушку, куда она на ночь клала револьвер — она была чрезвычайно труслива. «Ах, это ты! — забормотала она, узнав Сесиль. — Вот как, ты не спишь! Признайся, ты шпионишь за мной?» — «Послушайте, тетя, я сегодня просила вас дать хоть немного денег Жерару, вернее, его жене, которая вот-вот родит…» — «Иди спать». — «Вы богаты. Теперь я это знаю. Выслушайте меня, это необходимо. Жерар может наложить на себя руки, если…» — «Как, этот бездельник здесь?» И тетя пыталась встать, не выпуская из рук револьвера… Сесиль ужасно испугалась и, непроизвольно шагнув к ней, схватила ее за руку. «Вы должны дать мне денег!..» Тетка упала навзничь и выпустила револьвер. Она старалась вырваться и схватить оружие, и тогда сестра вцепилась ей в горло…
— И при этом хладнокровно! — произнес Мегрэ с неожиданной интонацией.
Да, он ошибся, вообразив себе бурную сцену. Сесиль не потеряла хладнокровия. Она была смиренной овцой. Долгие годы она прожила в полной покорности, даже не отдавая себе в этом отчета, приниженность стала ее второй натурой. И понадобилось совсем немного — вид этой кучи денег и внезапная уверенность, что тетка всегда обманывала и эксплуатировала ее…
— Продолжайте, дружок…
— Мы долго сидели и не могли произнести ни слова… Потом Сесиль вышла на минуту, желая убедиться, что тетка действительно умерла… А потом она сказала: «Нужно заявить в полицию».
В кабинет Мегрэ вползли серые сумерки; причудливые блики, падавшие от зеленого абажура, выхватывали из темноты лица. Наступило молчание. Только посапывала трубка.
Можно было представить себе сестру и брата, подавленных и растерянных в этом большом доме у самого шоссе. И под ними — насмерть перепуганного месье Шарля, который слышал сверху каждое слово и даже шепот.
«Если я пойду туда сейчас…»
Сесиль взглянула на брата. Полиция никогда не поверит, что он не причастен к преступлению. Оба они чувствовали себя усталыми и разбитыми, словно после долгого бега.
Попросить консьержку отпереть дверь? Она обязательно посмотрит через глазок, кто это в такой час выходит из дома. Часы в квартире стали бить одни за другими. И всякий раз брат и сестра вздрагивали.
«Послушай, Жерар… Утром я пойду к комиссару Мегрэ. Я все ему скажу… А ты улучишь минуту, когда консьержка станет выносить мусор на помойку, выберешься отсюда и отправишься прямо домой».
Странную ночь провели они около покойницы! Оба они были отрезаны от мира, точно эмигранты, сидящие среди своих узлов на вокзале или на палубе парохода.
— Кто из вас, — спросил Мегрэ, разжигая трубку, — решил открыть секретер и осмотреть бумаги?
— Сесиль… Но это было гораздо позже. Она сварила две чашки кофе, потому что я все еще находился в каком-то оцепенении. Мы сидели на кухне… Вдруг она сказала: «Хоть бы этот человек не поднялся сюда». Потом она добавила: «А ведь я говорила комиссару, что кто-то приходит по ночам… Он мне не поверил. А теперь, кто знает, когда мы оба отсюда уйдем…»
