Эрл Гарднер - Дело счастливых ножек
— Но, — стал возражать Мейсон, — можно ведь предположить, что Маджери Клун была в ванной, закатила истерику; кто-то услышал ее крики, вбежал и убил Фрэнка Пэттона…
— В таком случае, — веско и словно диктуя стенографистке, продолжал Брэдбери с такой интонацией, будто он перед тем, как сказать, обдумал каждую фразу и, более того, считывал ее сейчас с какого-то невидимого спутникам экрана, — Маджери Клун последняя вышла, если не выбежала, из комнаты, пока убийца находился там. Найти тело, не дав знать об этом, — возможно, нарушение каких-то правовых и нравственных норм. Обнаружить убийцу на месте преступления и содействовать ему в исчезновении — совсем другой коленкор, это может сделать ее соучастницей преступления. Я не хочу этого. В общем, адвокат, вопрос о закрытой двери становится все более и более актуальным…
Делла Стрит беспокойно заерзала на сиденье, машина убавила ход и дома через три остановилась.
— Здесь? — спросил водитель.
— Отлично, — монотонно ответил Мейсон, будто он лунатик и разговаривал во сне, и, не сводя с Брэдбери тяжелого сурового взгляда, проговорил: — Брэдбери, давайте поймем друг друга. Вы хотите, чтобы я занимался Маджери Клун и доктором Дорэем?
— Да.
— Это должно быть оплачено.
— Естественно!
— И более того, вы настаиваете на оправдании…
— И более того, — веско повторил Брэдбери, — я настаиваю на оправдании. Я думаю, адвокат, в данных обстоятельствах имею на это право. Если оправдания не будет, у меня возникнет необходимость раскрытия некоторых фактов, о которых мне бы не хотелось упоминать в настоящий момент, но которые, как мне кажется, указывают, что дверь была закрыта кем-то уже после того, как оба — Маджери Клун и убийца — покинули место совершения убийства.
— И это ваше заключительное слово, — сказал Перри Мейсон.
— Да, если вам угодно, это мое последнее слово. Я не хочу казаться грубым, адвокат. Не хочу, чтобы вы решили, будто я ставлю вас в затруднительное положение, но ради Бога! Я намерен провести честную сделку во имя маленькой милой Маджери Клун.
— А во имя Боба Дорэя?
— Для Боба Дорэя я ожидаю оправдания.
— Неужели вы не сознаете, что почти каждый факт указывает на виновность доктора Дорэя?
— Конечно, осознаю. Вы что думаете, я дурак?
— Да нет, — с ноткой уважения произнес Мейсон, — я просто дал вам понять, что вы задали мне нелегкое Дельце.
Брэдбери вытащил из кармана бумажник.
— После того как мы с вами обсудили ситуацию, — сказал он, — должен признать, что это действительно нелегкое дельце и то, что должен хотя бы сносно заплатить за него. Я дал вам предварительный гонорар в тысячу долларов, теперь даю вашему секретарю еще две тысячи долларов. Я намерен дать вам еще, но только когда присяжные вынесут решение о невиновности.
С ловкостью профессионального банкира Брэдбери отсчитал четыре тысячи долларов и протянул их Делле Стрит. Та вопросительно взглянула на Мейсона. Он кивнул.
— Ладно, — сказал Перри Мейсон, — в любом случае мы понимаем друг друга. Хоть это приносит удовлетворение. И я хочу, чтобы вы поняли следующее, Брэдбери. Я приложу все усилия, чтобы стимулировать благосклонное решение присяжных заседателей. Однако я возвращаю вам слова, сказанные вами о себе. Вы — борец. Я тоже борец. Вы боретесь за себя. Я борюсь за своих клиентов. Когда я начну защищать Маджери Клун и доктора Дорэя, я буду биться. И тогда ничто и никто меня не остановит на полпути!
Выражение лица Брэдбери не изменилось, только слегка дернулась скула.
— Мне совершенно наплевать, — резко сказал он, — (простите, мисс Стрит!), что вы делаете и как. Все, что мне нужно, — быть уверенным, что эти два человека оправданы.
— Я немного в курсе того, на что вы ссылаетесь, мистер Брэдбери, — возбужденно заговорила Делла Стрит, щеки которой пылали. — О, вы совершенно ужасный и неприятный субъект. Мистер Мейсон занимался человеком, которого вы ему поручили. Он сделал то, что…
— Успокойся, Делла, — сухо остановил ее Перри Мейсон.
Она поймала его острый взгляд и мгновенно смолкла.
— Вижу, она знает, — с некоторым удовольствием заметил Брэдбери.
— Ничего вы не видите, — резко парировал Мейсон. — И я доложу вам, Брэдбери, будет лучше и для вас, и для ваших клиентов, если вы не будете совать свой нос куда не надо. Мы понимаем друг друга, и этого вполне достаточно.
— Достаточно, — кротко согласился Брэдбери.
— Кроме того, — продолжал Перри Мейсон, — меня не устраивают ваши замаскированные угрозы Делле Стрит. И я не потерплю, чтобы вы даже сделали хоть маленькую попытку запугать ее, настаивая на встрече со мной!..
— А я и не собираюсь больше с вами встречаться. Я уже сказал вам свое последнее слово. Оно остается в силе. Не смею больше указывать, как вам поступать. Но ответственным за результаты дела я буду считать вас лично!
Делла Стрит открыла рот и хотела было что-то сказать, но, увидев мрачное лицо Перри Мейсона, осеклась.
Мейсон взглянул на Брэдбери.
— Ладно, — сказал он. — Я здесь выйду. А вы можете отвезти Деллу Стрит в контору. Платите за такси вы.
Брэдбери кивнул.
— Квитанцию за гонорар вам выдадут, — сказал Перри Мейсон.
Брэдбери отмахнулся:
— Нет необходимости напоминать вам, что время не ждет. Полиция официально открывает это кошмарное дело на доктора Дорэя.
— А известно ли вам, что уже установлено? Доктор Дорэй купил нож.
На лице Брэдбери выразилось удивление:
— Вы хотите сказать, что доказано, мол, именно им куплен нож, которым убили Пэттона?
— Да.
— О Боже! — воскликнул Брэдбери, уставившись на Мейсона широко раскрытыми глазами и забыв закрыть рот.
— Вы знали, что его машину обнаружили недалеко от места преступления?
— Да, это я знал. Вот почему я твердил, что на него заведено кошмарное дело. Но это уже бесповоротно, да?
Перри Мейсон пожал плечами.
— Могу я спросить, — осведомился он, — почему вы вдруг так обеспокоены тем, чтобы доктора Дорэя оправдали?
— Это мое личное дело.
— Я полагал, что доктор Дорэй по отношению к Маджери Клун — ваш соперник, и вы совсем даже не испытываете к нему дружеских чувств…
— Мои чувства к доктору Дорэю никакой роли не играют в этом деле, — с упреком заметил Брэдбери. — Вы адвокат, вы занимаетесь людьми, которых обвиняют в преступлении. Я сказал вам, что буду ждать оправдания доктора Дорэя и Маджи. Если они не будут оправданы из-за неопровержимых полицейских улик, я намерен действовать через других адвокатов и посмотрю, проявит ли суд внимание к реальным фактам и начнет ли новый судебный процесс.
— К фактам относительно запертой двери, — бесстрастно уточнил Перри Мейсон.
— Правильно!
— Ну, что ж, понятно… Не беспокойся, Делла, я бывал и не в таких переделках, — усмехнувшись, повернулся к секретарше Мейсон.
— Но, — раздраженно начала она, — как он может…
Мейсон нахмурил брови и покачал головой.
— Делла, — значительно сказал он, — погода восхитительная.
— Да? — встрепенулась она.
— И, — продолжал Мейсон, — всегда, если тебе придется обсуждать что-то с мистером Брэдбери, пожалуйста, говорите о погоде. Погода — совершенно захватывающая тема разговора. И почти неисчерпаемая. Прошу тебя, следи, чтобы Брэдбери строго этого придерживался!
— О, не беспокойтесь, — сказал Брэдбери с обаятельной улыбкой. — Я бьюсь с борцом, но не с женщиной… Я не могу не отметить, что ваша секретарша…
— Погода, Брэдбери, — решительно прервал его адвокат, — в это время года восхитительная… Необычайно тепло.
Брэдбери кивнул.
— А я должен уверить вас, — вставил он, — что не буду извлекать выгоду из очаровательных маленьких промахов мисс Стрит…
Перри Мейсон открыл дверцу, вышел и, многозначительно взглянув на безоблачное небо, приподнял шляпу.
— Возможно, к вечеру появятся облачка.
Брэдбери хотел было что-то сказать, но глухой хлопок машинной дверцы отсек его фразу, а Перри Мейсон побрел по улице назад, к проспекту.
Глава 13
Перри Мейсон поймал такси до аэропорта. В стеклянном зале, напоминавшем аквариум, за справочным столом сидела молодая женщина. Через десять минут она связала его с летчиком. Адвокат вытащил из кармана бумажник, вынул новые хрустящие банкноты и протянул их пилоту.
— Вы готовы?
— Мне нужно несколько минут, чтобы разогреть мотор, — ответил летчик. — А так все проверено, горючего достаточно.
— Пошли. Летчик улыбнулся:
— Но вы мне даже не сказали, куда мы летим.
— Скажу, пока самолет будет разогреваться.
Они пошли по широкой асфальтовой полосе. Вздернутый нос кабины маленького самолета блестел на солнце.
— Вот работа! — восхитился летчик.
Пока механики возились с машиной, Перри Мейсон объяснил:
— Отсюда где-то в полночь отправился почтовый самолет. Мне нужно за ним.
