Эллери Куин - Последний удар

— Даже и вирши-то нескладные, — пробурчал доктор и протянул карточку обратно.

— Погодите, на сей раз на обратной стороне снова есть пометки. Вам, доктор, они что-нибудь говорят?

Толстяк быстро перевернул карточку и увидел:

— Так дети забор рисуют. А что это значит?

— И я хотел бы знать.

— Зло, — тягостно сказал Артур Крейг. — Здесь говорится о зле. Впервые намекают на… нечто такое.

— Если не считать труп в вашей библиотеке, мистер Крейг, — не без иронии заметил Эллери.

— Да, но это направлено против Джона.

Расти вдруг хихикнула.

— По-моему, меня сейчас вырвет.

Она выбежала из гостиной и помчалась вверх по лестнице. За ней устремился доктор Дарк. За ним выбежала Оливетт Браун. Вэл Уоррен тоже привстала, но под взглядом Эллери опустилась обратно в кресло.

Эллери рассматривал кукольный домик с новым фрагментом.

— Эксперимент Луриа ничего не доказал, а это происшествие только подчеркивает тщетность его усилий. Если кто-то неизвестный прячется в доме, то он мог подложить четвертую коробочку на кровать Джона, пока мы все сидели тут, лишенные свободы передвижения по инициативе лейтенанта. С другой стороны, если даритель — один из нас, как, по-моему, считает Луриа, то он мог еще днем что-то предугадать в намерениях лейтенанта и, вернувшись с катка, подложить коробку в комнату Джона перед тем, как спуститься. Вы помните, Джон спустился одним из первых.

Эллери покачал головой.

— Что касается меня, то я отказываюсь от намерения помешать тому, кто эти вещицы подбрасывает. Слишком велики шансы за то, что он сумеет подложить маленькую коробочку в этом большом доме. Отныне меня интересует только содержимое. Пока у нас семь предметов, появившихся в четыре приема. В этом есть какая-то закономерность, но пока я ее не вижу. Когда предметов станет побольше, может быть, и увижу.

— Вы уверены, мистер Куин, что это не просто глупый розыгрыш? — прогромыхал Крейг.

— Уверен.

— В таком случае даже и не знаю, как выразить, до чего я рад, что вы здесь. — Бородач опустился в кресло. — Если вам только удастся понять, что все это значит… пока не поздно…

— Идите спать, Артур, — тихо сказал Дэн Фримен.

— Предлагаю всем пойти спать, — сказал Эллери. Все еще храпящего Мариуса они оставили в гостиной.

Пятый вечер: воскресенье, 29 декабря 1929 года

Во время завтрака явился Луриа и испортил всем аппетит. Достаточно было одного взгляда на его насупленные брови, и Эллери понял, что сегодня лейтенант не в настроении для рождественских подарков.

— С каждым из вас по очереди я буду разговаривать в библиотеке, — объявил Луриа без всяких предисловий. — Где Гардинер?

— В городе. В церкви, — сказал Крейг.

— Его это тоже касается, когда придет.

И он обрабатывал их, сидя за столом в библиотеке и верша в одиночку нечто вроде тайного судилища, делал пометки в толстой записной книжке. Эллери держался в сторонке и пошел последним, он и обнаружил, что ничего нового не прибавилось — у лейтенанта, как и всегда у полиции, не было иного выбора, кроме как еще раз идти нахоженной тропой — где вы видели покойника раньше? что именно делали во вторник утром и когда именно?

Когда лейтенант Луриа с шумом захлопнул записную книжку и поднялся, Эллери сказал:

— Кстати, вчера как раз после вашего ухода Джон Себастиан нашел четвертую коробочку у себя в спальне.

Луриа снова сел. И снова встал.

— О, черт!

Потом он спросил:

— Что в ней было?

— Маленький белый частокол — прелестнейшая штучка. Ну, и намеки на какое-то грядущее зло.

— Чушь все это! Знаете, с ума вы тут все посходили. Пора мне.

— Минуточку, лейтенант. Что насчет мертвеца?

— Пусто. Ни из одного участка ничего — ни по фотографии, ни по описанию, ни по отпечаткам. У меня такое ощущение, что его ни разу не задерживали. Он определенно не из этих мест, насколько мы пока смогли проверить. И как мне это нравится? Да я просто балдею!

Вскоре после обеда позвонили из Нью-Йорка. Вызвали Эллери. Он взял трубку в библиотеке, предварительно прикрыв дверь.

— Докладывает инспектор Куин, — доложил инспектор Куин. — Как прикажете подать вашу астрологию — прямо или окольным путем.

— Как всегда, прямо, — мужественно сказал мистер Куин.

— Ты говорил, что эта крошка Расти Браун нарисовала восемь мужских прищепок и четыре дамские брошки и на каждой — свой знак зодиака?

— Именно это я и говорил.

— У тебя с арифметикой неладно. Восемь и четыре будет двенадцать, по крайней мере, было, когда я в школу ходил. Но дело в том, что у Мойлана сказали, что изготовили тринадцать вещиц. — Когда на другом конце провода надолго замолчали, инспектор спросил: — Эллери, ты умер или как?

— Прихожу в себя после сердечного приступа, — слабым голосом ответил Эллери. — Говоришь, сделали тринадцать? По заказу, конечно, не по ошибке?

— Естественно, по заказу. У Мойлана не ошибаются.

— И еще скажи-ка, — голос Эллери становился все крепче. — Тринадцатая вещь изготовлена не по отдельному рисунку? На ней тоже знак зодиака, точное повторение одного из двенадцати?

— Да, это был…

— Стоп, ваше величество. Сам догадаюсь. Дубликаты изображали козлов, точнее, Козерогов? Два зажимчика для Козерога. Как мои успехи?

— Колоссально, — ответил отец, действительно изумленный. — Как это ты, сынок, узнал?

— Ты мои методы знаешь, — скромно ответил Эллери. — Впрочем, от тебя у меня секретов нет. Джон Себастиан родился шестого января. Шестое же января подпадает под знак Козерога.

— Да ну? А как же ты узнал, что два украшения делали для Себастиана?

— Это занятная байка. Но не могу ее рассказать по телефону. Папа? Ты слышишь?

— Слышу, — невесело ответил инспектор Куин. — Иногда и сам не пойму, почему не высылаю тебе ежемесячный счет за услуги. И что на этот раз?

— У тебя есть дельный человек, которого ты мог бы выделить на пару деньков для конфиденциальной работенки? Вроде, например, сержанта Вели?

— Лучших людей у меня забираешь! Ну, ладно. И что должен делать Вели?

— Я хочу, чтобы он покопался в обстоятельствах рождения Джона Себастиана.

— Рождения?

— Ты правильно расслышал. Я об этом знаю только вот что: родителями Джона были мистер и миссис Джон Себастиан из Ри, штат Нью-Йорк. Миссис Себастиан звали Клер. Вечером пятого января тысяча девятьсот пятого года — записываешь, пап?

— Да, сэр, — инспектор вздохнул, — «пятого года».

— Себастианы ехали на машине домой из Нью-Йорка в метель. Около Маунт-Кидрон они перевернулись. В результате аварии у миссис Себастиан начались преждевременные схватки. Она умерла в родах, а отец Джона умер примерно неделю спустя от травм. Вот все, что мне известно. Но я хочу знать об аварии и об accouchement[Преждевременные роды (фр.).] больше — много больше.

как Валентина, Мариус и Эллен соревнуются в лепке снежных баб. А Расти наблюдала за Джоном, который не выглядел особенно радостным.

Эллен воплем приветствовала Эллери. Он в ответ лишь улыбнулся, помахал рукой и обратился к Джону:

— Можно на пару минут позаимствовать твою невесту?

— При условии, что не станешь отговаривать ее выходить за меня замуж. Кстати, ты в нее тоже влюблен?

— Безумно, — сказал Эллери и отвел Расти в сторонку. Розовые щеки Эллен сделались пунцовыми, а когда Мариус сказал ей что-то, она схватила пригоршню снега и кинулась на него.

— Не понимаю, зачем я вам понадобилась, — сказала Расти. — К тому же я уже ангажирована. Эллен свободна.

— Потому что Эллен не может ответить на вопрос, который я хочу задать, — Эллери улыбнулся. — А вы можете.

— Какой вопрос?

— Расти, как вышло, что вы не упомянули тринадцатый подарок со знаком зодиака?

— Ах это? — сказала Расти. — А что, забыла?

— Забыли, — ласково сказал Эллери.

— Да, я действительно его заказывала. Это была копия того, что предназначался Джону.

— А почему вы заказали дубликат?

— Потому что Джон попросил. Еще вопросы, мистер Куин?

— Один. Почему Джону понадобилось два зажима с Козерогом?

— Я могла бы ответить, что скорее всего потому, что шестого января Джон получит кучу денег и одного ему не хватит. Но это будет праздный домысел. — Расти держалась невозмутимо. — На самом же деле, мистер Куин, я просто не знаю зачем.

— И вы не спросили?

— Конечно, спросила.

— И как он ответил?