Агата Кристи - Том 5
Глава 16
Гардероб — вот что обеспокоило каноника Пеннифазера. Гардероб этот начал тревожить каноника еще прежде, чем тот окончательно проснулся. Потом он забыл о нем и снова заснул. Но вот теперь, открыв глаза, он опять увидел, что гардероб не на месте. Каноник лежал на левом боку, перед ним было окно, а, значит, гардероб должен стоять между кроватью и окном у левой стены! Но он стоял у правой! Это-то и встревожило каноника. Так встревожило, что он даже устал. Мало того, что голова буквально разламывается от боли, а тут еще гардероб сдвинулся с места! И он опять закрыл глаза.
Когда он наконец проснулся, в комнате было светлее. Еще не день, нет. Лишь слабый отблеск зари. «Господи, — сказал каноник Пеннифазер, внезапно разрешив тайну загадочного гардероба, — до чего же я глуп! Ведь я не дома!»
Он осторожно шевельнулся. Ну конечно же, это вовсе не его постель. Он не у себя дома! Он был — а где он был? Ах да, конечно! Ведь он уехал в Лондон, верно? Остановился в отеле «Бертрам». Но разве это отель «Бертрам»? В «Бертраме» окно было напротив кровати. Значит, это и не «Бертрам».
— Где же все-таки я? — прошептал каноник.
Тут он вспомнил, что собирался в Люцерн. «Все понятно, — сказал он себе, — я в Люцерне». И стал вспоминать доклад, который собирался сделать. Но долго думать о докладе не смог. Головная боль усилилась, и каноник снова заснул.
Когда он проснулся — в который уже раз, — голова его прояснилась. И в комнате стало гораздо светлее. Нет, он не дома, не в отеле «Бертрам» и, теперь он был почти уверен в этом, не в Люцерне. Прежде всего, комната не похожа на номер в отеле. Он внимательно ее оглядел. Совершенно незнакомая комната, и притом скудно меблированная. Нечто вроде буфета (его-то каноник и принял за гардероб), цветастые занавески на окне, откуда сочился свет, стул, стол, комод, и это, пожалуй, все.
«Чрезвычайно странно, — подумал каноник. — Но где же я?»
Он решил встать, чтобы выяснить этот вопрос, но едва сел на кровати, голова закружилась, и пришлось снова лечь.
«Видимо, я был болен, — решил каноник, — да-да, конечно же я был болен!» Он с минуту подумал, затем шепнул про себя: «По-моему, я до сих пор болен. Грипп?» Говорят, гриппом можно заболеть внезапно. Возможно, он подцепил вирусы, когда обедал в клубе «Атенеум»? А ведь верно! Он вспомнил, что действительно обедал в клубе «Атенеум».
Послышались шаги. Может быть, он в санатории? Нет, не похоже на санаторий. Стало еще светлее, и теперь он разглядел, что комната маленькая и мебель старая и бедная. Движение в доме продолжалось. Снизу послышался голос: «До свидания, миленький! Вечером — сосиски и пюре!»
Услышав эти слова, каноник Пеннифазер задумался. Сосиски и пюре. Слова эти смутно вызвали приятные ощущения.
«Надо полагать, — подумал он, — я голоден!»
Отворилась дверь. Женщина средних лет вошла в комнату, отдернула занавески на окнах, а затем повернулась к кровати.
— Проснулись? — сказала она. — И как вы себя чувствуете?
— Право, не знаю, — слабым голосом отозвался каноник.
— Оно и понятно. Вам было худо. Как объяснил нам доктор, вас чем-то сильно ударили. Эти проклятые мотоциклисты! Собьют человека и даже не остановятся!
— Со мной произошел несчастный случай? — спросил каноник. — Меня сбила машина?
— То-то и дело, что сбила! — ответила женщина. — Мы нашли вас у обочины дороги, когда возвращались домой. Сначала подумали, что вы выпивши! — Она даже усмехнулась при этом воспоминании. — Но мой муж сказал: давай-ка все-таки поглядим. Мало ли что! Спиртным от вас не пахло. И крови не было. А лежали вы неподвижно, словно бревно. И муж сказал: не можем мы его так оставить. Ну и притащил вас сюда, к нам.
— Вот как! — сказал каноник Пеннифазер. — Добрые самаритяне![41]
— А как муж увидел, что вы священник и, значит, лицо уважаемое, то сказал: не надо извещать полицию, а вдруг вам как священнослужителю это может не понравиться? А вдруг вы были выпивши, хотя и не было запаху спиртного? И мы порешили позвать доктора Стоукса, чтобы он на вас поглядел. Мы все «доктором» его зовем, хотя его практики лишили. Хороший он человек, ну немножко озлобился. Да и как не озлобиться, если его лишили практики! А пострадал-то он только из-за своего доброго сердца — помогал девушкам, у которых неприятности приключились. В общем-то он хороший врач, и мы его позвали. Он нам сказал, что ничего опасного, что у вас легкое сотрясение. Надо только, чтобы вы неподвижно лежали на спине в темной комнате. «Имейте в виду, — это доктор говорит, — я своего заключения не давал. Это — личное мнение. Я не имею права ни лечить, ни назначать лечение. По закону надо бы вам сообщить в полицию, но, если вы не хотите, не надо. — И добавил:
— Позаботьтесь об этом славном старикашке!» Уж извините, если я не так выразилась. Наш доктор и нагрубить может, от него всякое услышишь. Не угодно ли супа или поджаренного хлеба с молоком?
— Приветствую и то и другое, — отозвался каноник Пеннифазер.
Он опустился на подушки. Несчастный случай? Вот значит что! Несчастный случай, а он ничего не помнит!
Через несколько минут добрая самаритянка принесла на подносе дымящуюся миску.
— Покушайте, и вам сразу полегчает. Я вам подложу еще одну подушку под спину. Ладно, миленький?
Каноник Пеннифазер был несколько удивлен, что его назвали «миленьким». Но решил, что это тоже от доброго сердца.
— Где мы? — спросил он. — Где я? Что это за местность?
— Милтон-Сент-Джонс, — пояснила женщина. — Разве вы не знали?
— Понятия не имел. Никогда не слышал такого названия!
— Да это так, просто деревушка.
— Вы очень добры, — сказал каноник. — Разрешите узнать ваше имя?
— Миссис Уилинг. Эмма Уилинг.
— Очень добры, — повторил каноник Пеннифазер. — Но этот несчастный случай… Я просто не вспомню…
— Выбросьте это из головы, голубчик, и вам станет легче, потом все вспомните.
«Милтон-Сент-Джонс! — изумленно шептал каноник Пеннифазер. — Но это название мне ровно ничего не говорит! Все так ужасно странно!»
Глава 17
Сэр Рональд Грейвс рисовал в блокноте кошку. Потом поглядел на мощную фигуру старшего инспектора Дэви, сидевшего напротив, и нарисовал бульдога.
— Ладислав Малиновский? — переспросил он. — Может быть. Какие-нибудь доказательства?
— Нет. Но он подходит.
— Лихой малый. Не знает, что такое нервы. Чемпион мира. Сильно разбился год назад. Скверная репутация в отношении женщин. Сомнительные источники дохода. Швыряет деньгами направо и налево. То и дело ездит на континент. Так вы полагаете, что он стоит за всеми этими грабежами и разбойными нападениями?
— Не думаю, что он там главный. Но думаю, он в шайке.
— Почему?
— Хотя бы потому, что ездит на автомобиле «мерседес-Отто». Гоночная модель. Автомобиль, подходящий под это описание, видели около Бедхэмптона в то утро, когда был ограблен экспресс. Другие номерные знаки, но нам не привыкать. Все та же история: другие, да не очень. FAN—2299 вместо 2266. Не так уж много моделей «Мерседес-Отго» этого типа. Один у леди Седжвик, другой у молодого лорда Мерривейла.
— Значит, вы не считаете, что верховодит всем этим Малиновский?
— Нет, полагаю, наверху есть кто-то поумнее его. Но суть не в этом. Я проглядывал папки с делами. Возьмем, к примеру, ограбления в Мидленде и в западном Лондоне. Три фургона случайно — так-таки случайно — блокируют определенную улицу. И «мерседес», который находился близ места преступления, успевает скрыться.
— Но позже-то его остановили.
— Да. И — отпустили. Очевидно, потому, что люди, которые видели этот автомобиль, неверно сообщили его номер. Нам сказали так: FAM—3366. А номер Малиновского FAN—2266. Все та же история!
— И вы настаиваете, что это связано с отелем «Бертрам»? Для вас раскопали немало сведений о «Бертраме»… Дед похлопал себя по карману:
— Вот они! Все в полном порядке. Расходы, доходы, капитал, директор и так далее, и тому подобное. Это все чушь. Все эти финансовые дела — клубок змей, одна пожирает другую. Компании, холдинги — свихнуться можно.
— Погодите, Дед. Но у них в Сити так только и делается. Ведь налогообложение…
— Нет, мне нужна конфиденциальная информация. Если дадите мне ордер, сэр, я бы навестил одну важную шишку.
— Что же это за шишка? — удивился начальник. Дед назвал фамилию.
— Право, не знаю, — растерялся сэр Рональд. — Не знаю, имеем ли мы право к нему обращаться.
— А как бы это облегчило дело!
Мужчины молча смотрели друг на друга. Взгляд Деда был спокойный и терпеливый, взгляд человека, убежденного в своей правоте. И сэр Рональд сдался.
— Ну и упрямы же вы, Фред, старый дьявол! — вздохнул он. — Ну да будь по-вашему. Идите и прощупайте этого воротилу, что стоит во главе финансов всей Европы!
