Анна Литвинова - Прогулка по краю пропасти
В такое прекрасное утро невозможно было думать о маньяках и трупах, и Варя решила на время отбросить все мысли об убийстве. Точнее, об убийствах… Или утро, как поцелуй ребенка, тут ни при чем – а на нее вчерашняя встреча со Смоляковым так подействовала? Обаяла ее красивая жизнь, лимузины-рестораны, никакие дела в голову не лезут… Ладно, к черту глупые мысли. Варя сделала громче музыку, принялась подпевать мелодии из любимого «Профессионала», поддала Шерри газку… Мотор послушно взревел, машина легко разогналась до девяноста. «Так, знак «Крутой поворот». Как бишь учили? Разгоняемся по максимуму и тормозим непосредственно перед поворотом. Передачу – на пониженную, на вторую. А в самом повороте – снова начинаем набирать скорость».
Первый «язык» Варя прошла в целом грамотно. Разогнаться посильней, правда, побоялась – довела скорость только до ста. Затормозила, в поворот вошла на пятидесяти. Шерри пискнула шинами, но вписалась в «язык» идеально и, повинуясь Вариной команде, тут же начала снова разгоняться. «Неплохо, – похвалила себя Варя. – Можно даже чуть порезвей».
Она увидела очередное предупреждение о крутом повороте и опять прибавила газу. Девяносто, сто, сто десять, сто пятнадцать… Пожалуй, хватит. Переносим ногу на тормоз… Говорю же, на тормоз! Эй, Шерри, ты что? Давай, тормози! На секунду, в ужасе от происходящего, Варя даже скосила глаза вниз: может, она, как последняя идиотка, путает педали? НЕТ! Педаль тормоза – ноге не повинуется, проваливается в пол. «Перехвалила я жизнь. Перерадовалась», – успела подумать Варя.
Шерри несло вперед. Дорога шла с горки, впереди маячил поворот. Пока дорогу обступали скалы, но Варя судорожно припомнила: кажется, там, на «языке», справа будет обрыв, едва защищенный хиленьким заборчиком-буфером. Хотя она уже давно бросила педаль газа, спидометр показывал неумолимые «сто». До поворота – метров двести. «Воздушная пробка в тормозах? Качай их! Еще, еще! Одновременно понижай передачи!» Варя выжала сцепление и перебросила Шерри с пятой сразу на третью. Мотор злобно взревел. «Ручник! Дергаем плавненько, без рывков… Толку – ноль. Почти ноль! Вторая передача, скорость семьдесят, поворот, не удерживаю, несет вправо, там точно обрыв, все…»
Момент аварии она не почувствовала. Просто машина ударилась, отлетела, завертелась – и для Вари будто потушили свет.
***Т.Пашукову, лично, секретно.
В ответ на ваш устный запрос сообщаю: «объект» действительно прописан и проживает по указанному вами адресу. Квартира принадлежит лично «объекту». Вместе с «объектом» проживает ее отец, военный пенсионер (в прошлом генерал СА, доктор военных наук), и мать, пенсионерка, в прошлом учительница.
Газета «Зазеркалье» действительно отправила «объект» в командировку в г. С. Однако штатным сотрудником издания «объект» не является и никто в коллективе ее не знает. Опросом главного редактора удалось выяснить, что «объект» решил попробовать себя на ниве журналистики и обратился к нему за содействием. Поездка в С. – первое задание «объекта». Редакция не оплачивает ей командировочные расходы.
В аспирантуре Московского государственного университета «объект» не числится. В настоящее время устанавливаем ее нынешнее место работы, а также послужной список. Новые данные будут высланы вам в течение десяти часов.
– Кто бы сомневался! – буркнул полковник Пашуков, проглядев факс, и нажал кнопку автодозвона. Трубку сняли мгновенно.
– Ну, как там наша красавица? Еще жива? – не здороваясь, спросил Пашуков.
***Из забытья Варю вывел надрывный писк мобильного телефона: «Тореадор, сме-ле-е в бой!»
Глаза открывать не хотелось. «Со мной что-то случилось, – тупо подумала Варя. – Что-то страшное, нехорошее… Не хочу, не могу просыпаться!»
Она сделала неимоверное усилие и распахнула глаза. Взгляд уперся в пробитое заграждение, разбитое лобовое стекло Шерри, россыпь осколков… В тысячах стекольных кусочков играло наглое солнце.
«То-ре-а-дор, то-ре-а-дор!»
– Да заткнись ты наконец! – крикнула Варя телефону и нажала кнопку приема. Голос ее звучал хрипло: – Слушаю!
– Варя, это Кирилл!
– К-какой Кирилл!
– Из газеты! Из «Прибоя»! Забыла, что ли?
– Да, помню… – пробормотала она. – Конечно, помню. Что ты звонишь?
– Сегодня ночью из морга украли трупы!
– Ка… какие трупы?
– Трупы потерпевших! Погибших в Соленой Пади. Сторож в реанимации, милиция комментариев не дает!
Слова Кирилла существовали где-то далеко, отдельно от нее, в межзвездном пространстве.
Смысла их она не понимала.
«Варя, не придуривайся! – приказала она себе. – Возьми себя в руки. Ты жива. И, кажется, невредима. Ничего не болит. Говори с ним. Отвечай!»
– Спа… спасибо, Кирилл… спасибо, что сообщил…
– Ты что, еще дрыхнешь? – обиженно проговорил он. – Детали тебя не интересуют?
Варя постаралась взять себя в руки:
– Прости, Кир, я не могу сейчас говорить… Я – в аварию попала.
– Где? – деловито осведомился он.
– Километрах в двадцати от города. В поворот не вписалась… Все, извини, я тебе перезвоню. – Варя нажала кнопку отбоя. Охнула: и телефон, и ее руки, и грудь, и ноги – все было усеяно осколками. Ремень безопасности ужасно больно впивался в ребра. Она посмотрелась в уцелевшее зеркало. Видок у нее еще тот: на лбу кровь, глаза дикие, волосы дыбом…
«Слава богу, ограждение выдержало. Шерри, что ж ты, девочка, так меня подвела?»
Варя постепенно приходила в себя. Пошевелила ногами, руками – все работает.
«Молодец, ремень был защелкнут. Иначе вылетела б из машины к черту».
Она как могла отряхнулась от стекол и выбралась из Шерри – дверь, к счастью, не заклинило. На обочине уже стали останавливаться машины. Помощи водители не предлагали. Все только смотрели. Смотрели на нее с жадным любопытством.
«Не хочу сейчас ни с кем говорить!»
Варя села прямо на землю и закрыла глаза. Ей нужно поспать, поспать хотя бы минутку…
***Саше Смеяну было хорошо.
Он лежал на Вариной кровати, обхватив руками подушку. Подушка пахла женской туалетной водой – арбузами и озоном. Вокруг него разгорался новый день: сквозь шторы шпарило солнце, в коридоре топотали горничные, в кафешке под окнами врубили Ивана Кучина, а Саша все лежал и лежал…
Впервые, как приехал на злосчастное побережье, он смог немного расслабиться. Саша отдыхал – в уединении номера, в объятиях чужого женского запаха, и чувствовал себя почти хорошо. Ему удалось провалиться в некое подобие забытья. Даже сон ему снился – правда, какой-то странный: видел самого себя со стороны, как лежит, разметавшись, на узкой кровати, а по лицу – нахально скачут солнечные зайчики.
С ума сойти, ему впервые не больно! Впервые за трое суток! Может, кровать в одноместном номере мягче, чем в его перенаселенной комнатенке. Или Варькины чудо-таблетки сработали, или ее добрая аура помогала…
Саша спал – и не спал. В голове крутились всякие мысли, разумные, как наяву. Только управлять ими не получалось – поток сознания льется, а тебе только и остается, что слушать. И принимать к сведению.
«Я поправляюсь, – думал Саша в своем полусне-полуяви. – Восстанавливаю силы. Беру себя в руки. Я проснусь – и больше не буду пить. Начну думать, действовать».
Почему-то теперь ему казалось, что все получится. Все получится – у них с Варей. Они найдут гада. И – отомстят ему.
На этой мысли Саша проснулся – теперь уже окончательно. Спал он без малого три часа. Сон освежил его и подлечил. По крайней мере, голова почти не болела. Зато тело слушалось плохо. Оно налилось свинцовой тяжестью, и каждое движение, даже резкий взгляд в сторону, причиняло боль. «Перепитушки», – говорил обычно о таком состоянии несостоявшийся тесть. Царствие ему небесное…
«Сколько же я выхлебал? – задумался Саня, с наслаждением потягиваясь на простынях. – Только вчера: бутылку в кафе и вечером – тоже бутылку. Динка говорила, что литр водки – это смертельная доза. Правда, всегда добавляла: для иностранцев – смертельная, а у нас, русичей, – своя, другая статистика…»
Мысли о Динке накатили, накрыли с головой. Саня закрыл глаза и представил: такое же, как сейчас, позднее утро, палит нещадное солнце. Он только проснулся, но лежит не в бетонной гостинице, а в палатке, слушает шум ветра, плеск волн, веселую перепалку Диночки с сестрицей: «Обойдется твой Саня без кофе! Пусть сам встает – и варит себе. Ты что ему, горничная?» Но Динка все же является в палатку, кокетливо, будто передничком, обернутая полотенцем, волосы мокрые – успела уже искупаться, глаза сияют:
– Проснулся? Кофе в номер заказывал?
Саня так живо представил и Динку, и ее фирменную улыбку (в больнице говорили, что Динка-доктор своих пациентов этой улыбкой на ноги поднимает), и свою любимую чашку-бадью (специально брал с собой), что ему даже почудилось: ощутимо запахло кофе, арабикой, его любимым сортом…
