Кровавая правая рука. Билеты на тот - Джоэль Таунсли Роджерс

Не было ничего странного в том, что гремучая змея лежит здесь, на старой заброшенной дороге. Среди холмов всегда множество змей, особенно в августе на старых дорогах. Они любят лежать в тепле, среди прогретых солнцем камней и пыли, когда меняют кожу. В это время они почти слепы и легко могут попасть под машину. Единственное, что было необычного в этой желтой змее — это цвет ее глаз. У большинства гремучих змей пятнистые желтые глаза. А у этой глаза были красными, как адское пламя. Может быть, это свечение было вызвано последними отблесками ультрафиолетовых солнечных лучей, неуловимых для человеческого глаза. Тяжелые, лишенные век глаза змеи, отразив эти лучи, загорелись огненным светом.

Мне показалось, что змея мертва. Может быть, ее переехала машина. Но на всякий случай я вытащил заводную рукоятку и швырнул в гадину. Железо со скрежетом ударилось о камни точно в том месте, где только что неподвижно лежала плоская голова с ядовитыми зубами. Но там уже никого не было. Эта змея не была ни мертвой, ни слепой. Она долго лежала на камнях. Может быть, часы, а может быть, и дни, но по-прежнему была быстрой, как молния, в минуту опасности. Когда я бросил в нее рукоятку, она мгновенно скользнула в сторону и исчезла.

Фигура человека, исчезнувшего в лесу, маленький горячий вихрь, который пролетел мимо меня, свернул и понесся над дорогой, и желтая гремучая змея, лежащая в рытвине — вот и все, что я видел, пока возился с мотором у въезда на Топкую дорогу.

Я не засекал время, но знаю, что попал туда вскоре после заката и провозился до темноты. А это добрый час. Застрял я примерно в десяти милях от озера Мертвого Жениха.

Рукоятка отлетела в высокую траву у края дороги, но я не пошел ее доставать. Все равно ничего не выйдет, даже если крутить всю ночь, не устранив причину поломки. Я поднял капот и попытался поставить диагноз.

Не могу похвастать, что я хороший механик. Но внутренняя механика автомобиля сходна с человеческой. Внутри машины тоже много разных органов, и их работа может нарушаться по самым разным причинам. Я должен был разобраться в моторе и попытаться понять, для чего предназначена каждая деталь, и как они все взаимодействуют. Любому автомеханику это ясно с первого взгляда. Но, может быть, если бы ему пришлось в первый раз оперировать человека, ему тоже пришлось бы надолго задуматься. Однако если бы у этого механика была голова на плечах, он смог бы разобраться, как взаимодействуют между собой органы и ткани, руководствуясь своим здравым смыслом. А мне не хочется думать, что я глупее его.

Наверное, в систему подачи горючего попала какая-то грязь.

Это единственная причина, по которой мотор может вот так глохнуть. Дело наверняка именно в этом. Я вспомнил, что у меня была когда-то такая же неприятность с моим старым «Драконом». Только в тот раз толковый механик быстро нашел и устранил неполадку, так что мне не пришлось до изнеможения вертеть рукоятку.

Насколько я помню, это не очень сложная процедура. Все, что мне нужно сделать — это открутить маленькую гайку, отсоединив бензопровод, прочистить маленький фильтр и выдувать грязь из бензопровода, пока не потечет чистый бензин. А потом снова закрутить гайку. Всё это займет не больше пяти минут. Нужен только маленький ключ. Мне нужно было сразу попытаться найти неисправность, а не терять столько времени даром. Тогда у меня не было бы этой ужасной головной боли, и я был бы уже на полпути к Данбери.

Я поднял сиденье, чтобы достать инструменты, но там оказался только домкрат с рукояткой, монтировка и связка ржавых цепей. Это было чертовски глупо. Мне нужен был всего лишь маленький ключ или хотя бы плоскогубцы. Но я не мог открутить эту гайку ни пальцами, ни зубами. Я заглянул в багажник, но там не было ничего, кроме моей сумки и саквояжа с хирургическими инструментами. Ни один из моих инструментов для этой работы не годился, и я снова захлопнул крышку.

С тех пор, как я свернул на Стоуни-Фолз, мне не попался ни один обитаемый дом, где можно было бы одолжить ключ. Эта ковыляющая фигура, исчезнувшая в лесу, и заросшие травой рытвины Топкой дороги тоже не обещали ничего хорошего. Поэтому я решил идти вперед, к Стоуни-Фолз.

Я оставил пиджак на сиденье машины, а ключи в замке зажигания. Казалось невероятным, что кто-то может пройти по этой забытой Богом дороге, пока меня не будет, но я на всякий случай вынул из кармана пиджака конверт, который дала мне экономка старого Джона Бухена, сложил его и сунул в задний карман, В этом толстом туго набитом конверте должно быть с полсотни банкнот. Я подумал, что если старик велел ей положить пятьдесят бумажек по одному доллару, то это довольно скудный гонорар. Более вероятно, что там лежат пятьдесят десяток, пять сотен долларов — очень щедрая плата за невыполненную работу.

Я шел в сгущающихся сумерках под громкое пение цикад. Дорога оставалась все такой же узкой и каменистой. С обеих сторон она была ограничена глубокими кюветами, заполненными пыльной, вытянувшейся в пол человеческого роста травой. А за ними непрерывной стеной тянулись поросшие вьющимся ядовитым кумахом каменные заборы. За заборами начинались дубовые и сосновые леса, да кое-где мелькали серебряные березовые рощицы. Через сотню ярдов дорога повернула, и машина исчезла из виду. Пройдя четверть мили, я увидел справа старое обшитое гонтом здание фермы. Дом стоял в сотне футов от дороги, среди высоких трав разросшегося утесника. Я подошел поближе и остановился, глядя на дом. Но окна были незастеклены, а развалившаяся труба лежала бесформенной грудой кирпича. От крыши остался только конек и стропила, словно голый скелет, сквозь который просвечивало серебристое вечернее небо. Даже брешь в каменной ограде, где прежде была калитка, так заросла высокой сорной травой, что по дорожке невозможно было пройти.

Я успел отойти на несколько шагов от дороги, пока понял, что дом заброшен. Вдруг я почувствовал, что нога коснулась чего-то мягкого. Я посмотрел вниз: на траве лежала старая, потерявшая форму голубая фетровая шляпа.

Вид у нее был чертовски странный. Поля были вырезаны по всему кругу зубчиками, смахивающими на зубья пилы, в тулье прорезаны дыры в форме крестов и звездочек, как это иногда делают мальчишки. Шляпа просто лежала под ногами, и вокруг не