Агата Кристи - Немой свидетель
– Зачем? Что вы ему сказали?
– Я ничего не сказал. Я только спросил у него адрес вашего брата.
– Чарлза? – Ее голос снова стал резким. – Зачем вам Чарлз?
– Чарлз? Кому нужен Чарлз? – послышался незнакомый голос – приятный мужской баритон.
Загорелый молодой человек, приветливо улыбаясь, вошел в комнату.
– Кто говорит обо мне? – спросил он. – Я услышал свое имя еще в холле, но я не подслушивал. Там, где меня воспитывали, за подслушивание строго наказывали. Тереза, девочка моя, в чем дело? Давай выкладывай.
Глава 14
Чарлз Аранделл
Должен признаться, Чарлз Аранделл сразу мне очень понравился. Была в нем какая-то жизнерадостность и изящество. Глаза у него поблескивали юмором, а улыбка обезоруживала.
Он прошел через комнату и уселся на ручку одного из массивных кресел.
– Так в чем же дело, девочка? – повторил он.
– Это мосье Эркюль Пуаро, Чарлз. Он готов проделать для нас кое-какую грязную работу за небольшое вознаграждение.
– Я протестую! – вскричал Пуаро. – Не грязную работу, а, скажем, совершить безобидный обман, чтобы восстановить первоначальное намерение завещателя.
– Называйте это, как вам угодно, – покладисто заметил Чарлз. – А откуда Тереза вас выкопала – вот что меня интересует?
– Никто меня не выкапывал, – ответил Пуаро. – Я явился по собственному почину.
– Предложить свои услуги?
– Не совсем так. Я искал вас. Ваша сестра сказала мне, что вы уехали за границу.
– Тереза, – сказал Чарлз, – очень заботливая сестра. И почти никогда не скажет лишнего. Нюх у нее потрясающий.
Он ласково улыбнулся ей, но она на его улыбку не ответила. Она явно была чем-то встревожена.
– Я смотрю, в нашем доме все наоборот, – сказал Чарлз. – Мосье Пуаро славен тем, что разыскивает преступников, верно? Но никак не тем, что им потворствует!
– Мы не преступники, – резко оборвала его Тереза.
– Но готовы ими стать, – приветливо заявил Чарлз. – Я сам подумывал, не заняться ли мне подделкой – это вполне в моем стиле. Меня в свое время выгнали из Оксфорда[43] из-за небольшого недоразумения в чеке. Все было по-детски просто: я добавил ноль. Потом у меня была ссора с тетушкой Эмили и тамошним банком. Глупость с моей стороны, конечно. Я должен был предвидеть, что наша старушка соображает не хуже меня. Однако все эти инциденты касались мелочи – пяти – десяти фунтов. Подделать завещание, составленное на смертном ложе, было бы куда более рискованным предприятием. Пришлось бы соблазнить эту накрахмаленную и чопорную Элен и – слова, слова! – долго ее уговаривать, дабы она подтвердила, что была свидетельницей сего события. Боюсь, это потребовало бы немалых усилий. Может, пришлось бы даже жениться на ней, лишив ее тем самым права давать показания против меня.
Приветливо усмехнувшись, он взглянул на Пуаро.
– Я уверен, что вы установили где-нибудь тайный микрофон, и нас слушают в Скотленд-Ярде, – сказал он.
– Ваша проблема меня заинтересовала, – отозвался Пуаро с легким укором в голосе. – Обычно я не берусь за то, что идет вразрез с законом. Но порою обстоятельства складываются так… – Он многозначительно умолк.
Чарлз Аранделл изящно пожал плечами.
– Я не сомневаюсь, что внутри закона, как и вне его, есть равное число возможностей его обойти, – согласился он. – Вам лучше знать.
– Кем было засвидетельствовано завещание? Я имею в виду то, которое было составлено двадцать первого апреля?
– Первис привез с собой клерка, а вторым свидетелем был садовник.
– Значит, оно было подписано в присутствии мистера Первиса?
– Да.
– А этому мистеру Первису доверять-то можно?
– «Первис, Первис, Чарлзуорт и Первис» – такое же уважаемое и безупречное заведение, как «Английский банк», – сказал Чарлз.
– Он не хотел составлять завещание, – вмешалась Тереза. – Как всегда очень-очень вежливо, он, по-моему, даже пытался уговорить тетушку Эмили не делать этого.
– Он сам сказал тебе об этом, Тереза? – резко спросил Чарлз.
– Да. Я ездила к нему вчера.
– И зря, моя дорогая, тебе бы следовало это сообразить. Напрасно тратишь деньги.
Тереза пожала плечами.
– Я попрошу вас обоих как можно подробнее рассказать мне о последних неделях жизни мисс Аранделл, – сказал Пуаро. – Насколько мне известно, вы с вашим братом, а также доктор Таниос с женой провели Пасху в «Литлгрин-хаусе»?
– Да.
– Что-нибудь значительное произошло в доме во время вашего там пребывания?
– По-моему, нет.
– Ничего? А я-то думал…
Вмешался Чарлз:
– Какая же ты все-таки эгоистка, Тереза! С тобой действительно ничего серьезного не произошло. Ты вся пребывала в мечтах о своей любви. Позвольте сообщить вам, мосье Пуаро, что у Терезы в Маркет-Бейсинге имеется голубоглазый дружок. Один из местных коновалов. Поэтому там она частенько теряет чувство реальности. Так вот, моя почтенная тетушка слетела с лестницы и чуть не отдала богу душу. Жаль, что этого не случилось. Тогда бы нам не пришлось ни о чем беспокоиться.
– Она упала с лестницы?
– Да, наступив на мячик, которым играет собака. Этот негодник оставил его на площадке, и тетушка среди ночи скатилась кубарем с лестницы.
– И когда это было?
– Дайте подумать. Во вторник. Накануне нашего отъезда.
– Ваша тетя серьезно пострадала?
– К сожалению, она упала не на голову, а на бок. Ушиби она головку, мы могли бы заявить, что она страдала размягчением мозга или еще чем-нибудь. Нет, она вообще почти не ушиблась.
– Чем вы были крайне разочарованы? – сухо спросил Пуаро.
– Что? А, я понимаю, что вы имеете в виду. Да, как вы говорите, крайне разочарованы. Твердые орешки эти престарелые дамы.
– И вы все уехали в среду утром?
– Совершенно верно.
– Это было в среду, пятнадцатого. Когда вы снова встретились с вашей тетушкой?
– Почти через две недели, в выходные.
– То есть двадцать пятого, так?
– Скорей всего, именно так.
– А когда ваша тетушка умерла?
– В следующую пятницу.
– Заболев в понедельник вечером?
– Да.
– Вы уехали в понедельник?
– Да.
– И не приезжали во время ее болезни?
– Нет, до самой пятницы. Мы не знали, что она так серьезно больна.
– Вы приехали в пятницу. И еще застали ее в живых?
– Нет, она умерла до нашего приезда.
Пуаро посмотрел на Терезу Аранделл.
– Вы тоже были у тети и в пятницу, и в упомянутые вашим братом выходные?
– Да.
– Ваша тетушка тогда ничего не говорила о своем новом завещании?
– Ни слова, – ответила Тереза.
Однако Чарлз в ту же секунду выпалил:
– О да, было.
Он произнес это со свойственной ему беззаботностью, но каким-то неестественным тоном, словно очень старался выглядеть беззаботным.
– Было? – переспросил Пуаро.
– Чарлз! – воскликнула Тереза.
Чарлз старался не встретиться с сестрой взглядом. И когда заговорил с ней, тоже смотрел в сторону.
– Ты не можешь не помнить, девочка. Я ведь тебе рассказывал. Тетя Эмили предъявила нам в некотором роде ультиматум. Она сидела как судья на процессе. И произнесла речь. Сказала, что не одобряет поведения своих родственников, то есть моего и Терезы. Против Беллы, заявила она, она ничего не имеет, но зато ей не нравится муж Беллы и она ему не доверяет. Тетя Эмили была всегда настроена проанглийски. Если Белла унаследует значительную сумму, сказала она, она не сомневается, что Таниос сумеет прибрать эти денежки к рукам. Еще бы – ведь он грек! «Ей лучше ничего не иметь», – заявила она. А потом добавила, что ни мне, ни Терезе нельзя доверить большие деньги. Мы их тотчас же проиграем или растратим. Поэтому она составила новое завещание, согласно которому все ее состояние переходит к мисс Лоусон. «Она дура, – сказала тетушка Эмили, – но существо преданное. И я верю, что она искренне меня любит. Не ее вина, что она родилась глупой. Я сочла более справедливым сказать тебе об этом, Чарлз, чтобы ты не возлагал особых надежд на мою смерть». Довольно противно было это слушать. Тем более что я как раз и рассчитывал получить деньги после ее кончины.
– Почему ты не сказал мне об этом, Чарлз? – со злостью спросила Тереза.
– Разве? – переспросил он, старательно отводя взгляд.
– А вы что ответили, мистер Аранделл? – поинтересовался Пуаро.
– Я? – небрежно отозвался Чарлз. – Я только засмеялся. Какой толк что-то доказывать? Этим никого не убедишь. «Как вам будет угодно, тетя Эмили, – сказал я. – Конечно, это для меня в некотором роде удар, но, в конце концов, деньги ваши, и вы вольны поступать с ними как вам заблагорассудится».
– И какой была реакция тетушки на ваши слова?
– Все обошлось тихо-мирно. «Я смотрю, ты умеешь принимать удары, Чарлз», – сказала она. На что я ответил: «Приходится глотать не только хорошее, но и плохое. И раз уж мне ничего не обломится, может, хоть сейчас вы дадите мне десятку?» Она назвала меня наглецом, но отстегнула пятерку.
