Агата Кристи - Тайна замка Чимниз

— Князем Михаилом? Конечно. Бедняга! Он предлагал мне морганатический брак.

— В самом деле? А как он думал поступить с вашим мужем?

— Как Давид с Урией.

— И как вы отнеслись к этому любезному предложению?

— К несчастью, — ответила Вирджиния, — приходилось быть дипломатичной. Поэтому бедняга князь Михаил не получил по физиономии. Просто убрался ни с чем. Почему вы интересуетесь князем Михаилом?

— Потому что я, кажется, кое о чем догадываюсь. Вы ведь не видели убитого?

— Нет… Как пишут в книгах, он отправился в свои апартаменты немедленно по прибытии.

— Вы могли бы посмотреть на него?

— Ну, если прибегнуть к связям в высших сферах — я имею в виду лорда Катерхэма — думаю, это можно устроить. А зачем? Это что, приказ?

— Да нет же, о Господи, — ответил Энтони, поморщившись. — Дело в том, что под именем графа Станислава скрывался князь Михаил Герцословацкий.

Глаза Вирджинии широко раскрылись.

— Понятно. — Внезапно на ее лице появилась очаровательная улыбка. — Я надеюсь, вы не думаете, что Михаил поспешил в свою комнату, чтобы избежать встречи со мной.

— Что-то в этом роде, — признался Энтони. — Видите ли, если я прав в том, что кто-то хотел предотвратить ваш приезд в Чимниз, то причина заключается в вашем знании Герцословакии. Вы отдаете себе отчет в том, что здесь вы — единственный человек, знающий князя Михаила в лицо?

— Вы имеете в виду, что убитый — самозванец? — резко спросила Вирджиния.

— Эта возможность приходила мне в голову. Если вы заставите лорда Катерхэма показать вам тело, кое-что прояснится.

— Его застрелили в 11.45, — задумчиво произнесла Вирджиния. — Как раз то время, что было на клочке бумаги. Все в этой истории ужасно загадочно.

— Да, кстати. Которое из окон ваше? Второе от угла — над залом заседаний?

— Нет, моя комната в елизаветинском крыле, с другой стороны. Почему вы спрашиваете?

— Когда я уходил отсюда прошлой ночью, после того как мне показалось, что я услышал выстрел, в том окне зажегся свет.

— Странно! Я не знаю, чья это комната, но можно спросить у Бандл. Возможно, там тоже слышали выстрел.

— Даже если и так, они не сообщили об этом. Я знаю от Баттла, что в доме никто не слышал выстрела. Это окно — единственный ключ к пониманию происшедшего, который я обнаружил. Боюсь, он почти ничего не дает, но я все же постараюсь что-нибудь с его помощью извлечь.

— Все это очень любопытно, — задумчиво сказала Вирджиния.

Они дошли до пристани и остановились.

— А теперь, — сказал Энтони, — остается взять лодку и покататься по озеру под надзором всевидящих глаз Скотланд-Ярда, американских визитеров и любопытных горничных.

— Я кое-что слышала о вас от лорда Катерхэма, — сказала Вирджиния, — но этого совершенно недостаточно. Начнем с того, кто вы на самом деле, — Энтони Кейд или Джимми Макграт?

Второй раз за это утро Энтони поведал историю последних шести недель его жизни — с тем лишь отличием, что в отчете, данном Вирджинии, не требовалось никакой редактуры. Он закончил тем, что в шутку назвал себя мистером Холмсом.

— Между прочим, миссис Ривел, я еще не поблагодарил вас за то, что вы не пожалели свою бессмертную душу, сказав, что я ваш старый друг.

— Разумеется, вы старый друг, — воскликнула Вирджиния. — Вы же не думаете, что я способна впутать вас в эту историю с трупом, а при следующей встрече едва вас узнать? Ни в коем случае! — Она помолчала. — Знаете, Что поражает меня во всем этом? — продолжала она. — Мне кажется, мы знаем еще далеко не все тайны, связанные с этими мемуарами.

— Думаю, вы правы, — согласился Энтони. — Есть еще одна вещь, которую мне хотелось бы услышать от вас, — продолжал он.

— Какая?

— Почему вы так удивились, когда я назвал вам вчера на Понт-стрит имя Джимми Макграта? Вы когда-нибудь слышали его?

— Да, дорогой Шерлок Холмс. Джордж — мой кузен Джордж Ломакс, вы знаете его, — явился ко мне вчера и наговорил кучу глупостей. Его идея заключалась в том, чтобы я приехала сюда, понравилась этому Макграту и выудила бы у него мемуары. Макграт и Далила! Конечно, он выразился не так прямо. Рассуждал об английской леди и тому подобное. Однако было совершенно ясно, что у него на уме. Гнусность как раз в его духе. А когда я хотела узнать слишком много, он попытался отвлечь меня ложью, которой не провести и двухлетнего ребенка.

— Однако, его план, кажется, удается, — заметил Энтони. — Ведь я — Джеймс Макграт, и вы действительно понравились мне. Но увы, бедный старый Джордж, не видать ему мемуаров.

— Теперь я спрошу вас. Когда я сказала, что не писала тех писем, вы заявили, что знаете это, — но вы не можете знать подобных вещей.

— Могу, — улыбаясь произнес Энтони. — Я хорошо разбираюсь в психологии.

— Вы имеете в виду, что ваша вера в мои высокие нравственные качества такова, что…

Но Энтони энергично затряс головой:

— Отнюдь, мне ничего не известно о ваших нравственных качествах. Вы можете иметь любовника и можете писать ему. Но вы никогда не допустите, чтобы вас шантажировали. Вирджиния Ривел в тех письмах выглядит крайне напуганной. Вы бы боролись.

— Интересно, кто настоящая Вирджиния Ривел и где она? У меня такое ощущение, будто у меня есть где-то двойник.

Энтони закурил сигарету.

— Вы знаете, что одно из писем было написано в Чимнизе? — спросил он наконец.

— Что?! — Вирджиния была поражена. — Когда?

— Там нет даты. Интересно, правда?

— Я совершенно уверена в том, что никакая другая Вирджиния Ривел никогда не была в Чимнизе. Иначе Бандл или лорд Катерхэм обязательно бы упомянули о совпадении имен.

— Да, это довольно странно. Знаете, миссис Ривел, я начинаю сильно сомневаться в существовании той, другой Вирджинии Ривел.

— Кажется, она — только видимость, — согласилась Вирджиния.

— Более чем. Я начинаю думать, что писавший эти письма намеренно использовал ваше имя.

— Но почему?! — воскликнула Вирджиния — Зачем это делать?

— В этом — весь вопрос. Чертовски много надо понять в этой истории!

— Как вы-думаете, кто убил Михаила? — внезапно спросила Вирджиния. — Братство Багровой Руки?

— Они способны на это, — сказал Энтони недовольным голосом. — Бессмысленное убийство вполне в их духе.

— Давайте займемся делом, — сказала Вирджиния. — Я вижу, что лорд Катерхэм прогуливается вместе с Бандл. Во-первых, нужно выяснить, является ли убитый Михаилом или нет.

Энтони подгреб к берегу, и несколько минут спустя они присоединились к лорду Катерхэму и его дочери.

— Мы опаздываем к ленчу, — произнес его светлость унылым голосом.

— Бандл, это мой друг, — сказала Вирджиния. — Будь приветлива с ним.

Несколько минут Бандл пристально разглядывала Энтони, затем обратилась к Вирджинии, будто его и не было здесь.

— Где ты подобрала такого красавца?

— Можешь взять его себе, — великодушно предложила Вирджиния. — А мне оставь лорда Катерхэма. — Она улыбнулась польщенному пэру, взяла его под руку, и все двинулись к дому.

— Вы разговариваете? — спросила Бандл. — Или вы сильный и молчаливый?

— Разговариваю? — сказал Энтони. — Я лепечу. Я бормочу. Я журчу как ручей. А иногда я даже задаю вопросы.

— Например?

— Кто занимает вторую от левого угла комнату? — Он указал на нее.

— Замечательный вопрос! — заявила Бандл. — Вы сильно интригуете меня. Дайте вспомнить. Да. Это комната мадемуазель Брюн, гувернантки из Франции. Она воспитывает моих младших сестер, Дульчи и Дэзи — как в песенке, вы знаете ее? Думаю, что следующую они назвали бы Дороти Мэй. Но моя мать устала рожать одних девочек и умерла.

— Мадемуазель Брюн, — медленно повторил Энтони. — Сколько времени она живет у вас?

— Два месяца. Она приехала сюда, когда мы были в Шотландии.

— Ага! — сказал Энтони. — Я чую неладное.

— А я бы хотела почуять запах еды, — призналась Бандл. — Вы не знаете, мистер Кейд, должна ли я пригласить человека из Скотланд-Ярда позавтракать с нами? Вы многое повидали и, может быть, знаете толк в таких вещах. У нас в доме никогда раньше не случалось убийств. Правда, это бодрит? Мне очень жаль, что утром вас подвергли допросу. Я бы хотела встретиться с убийцей и посмотреть, так ли он очарователен, как о том толкуют воскресные газеты. Боже! Что это?

«Что» относилось к такси, направлявшемуся к дому. Его пассажирами были высокий лысый мужчина с черной бородой и второй — пониже и помоложе, с черными усами. Энтони узнал первого, и возглас удивления сорвался с его губ.

— Если не ошибаюсь, это мой старый друг, барон Лоллипоп, — сказал он.

— Барон — кто?

— Я называю его Лоллипопом, для удобства. Его полное имя слишком сложно для меня.

— Сегодня утром сломался телефон, — заметила Бандл. — Итак, это барон. Надо ожидать, что после полудня он привяжется ко мне, а я и так провела все утро с Айзекстайном. Пусть Джордж занимается своей грязной работой сам, и к дьяволу всю политику. Простите меня, вас покидающую, мистер Кейд, но я должна быть с моим бедным, старым отцом.