Жорж Сименон - Мегрэ и старая дама

— Они хорошо встретили вас?

— Не так уж плохо.

— Узнали у них что-нибудь интересное?

— Может быть. Пока следствие не окончено, трудно различить, что интересно, а что нет. К вам кто-нибудь заходил после меня?

— Нет. Но я сама выходила из дому. Навещала старушку Серэ. Она ведь так стара, что все давно считают ее умершей и никто не бывает у нее. Она моя ближайшая соседка. Будь я помоложе, я могла бы перебираться к ней прямо через изгородь… Теперь, как видите, я одна. Мой драгун в юбке уже давно убрался восвояси.

Поначалу мне хотелось взять новую прислугу и поселить ее в доме, но теперь я задумываюсь, стоит ли, уж больно хорошо мне одной.

— Вам не бывает страшно?

— Это случается, вы могли только что убедиться сами. Услышав ваши шаги, я немного растерялась. Что бы я стала делать, ворвись ко мне бродяга? Как вы находите мой план? Сначала я гашу свет в доме, затем зажигаю лампочку в саду: меня не видно, я же вижу все.

— Мне кажется, это блестящий метод.

— Сейчас, правда, я забыла зажечь лампочку в саду.

Надо будет вспомнить о ней в следующий раз и сразу найти выключатель.

Он глянул ей на ноги, отметив, что на ней были ботинки, а не домашние туфли. Но позволяла ли она себе, даже оставаясь дома, носить домашние туфли не только в спальне?

— Все еще никаких новостей, господин Мегрэ?

Он сидел в кресле, которое стало для него как бы своим. Вечером комната выглядела уютнее, чем при дневном освещении: круги мягкого света под лампами, тени по углам. Кот на этот раз был внизу; спрыгнув с кресла, он тут же подошел к комиссару и, задрав хвост, принялся тереться о его ноги.

— Вы не понимаете кошачий язык? — шутливо спросила она.

— Нет, а что?

— Он просит приласкать его. Вы тревожились за меня?

— Я хотел убедиться, что здесь все в порядке.

— Вы все еще не убедились? Надеюсь, вы не обрекли какого-нибудь несчастного инспектора на то, чтобы он всю ночь проторчал на дороге, охраняя меня. В таком случае меня следовало предупредить, я поставила бы в кухне раскладушку.

Она была очень оживленна, в глазах у нее поблескивали озорные огоньки. Принеся графин, она налила ему, наполнила до краев и свою рюмку.

— Ваша жена довольна вашей профессией?

— У нее было достаточно времени, чтобы привыкнуть к ней.

Он откинулся на спинку кресла, набил трубку, глянул на бронзовые стенные часы с двумя толстощекими амурами по бокам.

— Часто вы раскладываете пасьянс?

— Вы ведь знаете, что для одиноких людей других игр почти нет.

— Роза не играла с вами?

— Я пыталась обучить ее игре в белот[4], но безуспешно…

Должно быть, Валентина терялась в догадках, что привело его сюда. Временами он, казалось, клевал носом, и она опасалась, что он совсем уснет в кресле, как это случилось с ним после обеда.

— Пойду-ка, пожалуй, к себе в отель и лягу в кровать, — произнес он со вздохом.

— Может, еще одну рюмку, последнюю?

— А вы со мной выпьете?

— Да.

— Тогда согласен. Дорогу я теперь знаю и не боюсь заблудиться. Наверное, и вы скоро отправитесь спать?

— Да, через полчаса.

— Примете снотворное?

— Нет. Я не купила. Теперь меня это немного страшит.

— Но вы все-таки спите?

— В конце концов я, конечно, засну. Старым людям не нужен долгий сон.

— Значит, до завтра.

— До завтра.

Опять он, пробираясь через сад, задевал за ветки; чуть слышно скрипнула калитка. Постоял еще немного у обочины дороги, поглядел на край крыши и трубу, которые в бледном свете луны четко выделялись на фоне зелени. Потом поднял воротник пиджака — стало холодно и сыро — и, широко шагая, направился к городу.

Обойдя открытые еще кабачки — внутрь он не заходил, только наскоро оглядывал посетителей, — он удивился, что не повстречал Анри. Тот, видимо, еще разыскивал Тео.

Знал ли Анри, что Тео вернулся к себе в отель? Осведомлялся ли сам о нем у портье? А может быть, он уехал не солоно хлебавши? Мегрэ не знал, в котором часу отчаливает из феканского порта его судно, отправляясь на две недели промышлять рыбу в Северном море.

Он зашел на минуту в бар казино, там никого не было, только Чарли подсчитывал выручку.

— Вы не видели здесь рыбака?

— Сына Трошю? Заходил час назад и был уже сильно под мухой.

— Он ничего не говорил?

— Мне — нет. Но сам с собой разговаривал и чуть было не забыл свой мешок. Забрасывая его за спину, он все смахнул со стойки и разбил два стакана.

Кастэн все еще торчал на улице, наверное, чтобы не заснуть. Окна Тео были по-прежнему освещены.

— Вам попадался брат Розы, господин комиссар? Он только что прошел здесь, выписывая ногами кренделя.

— А в отель он заходил?

— Думаю, что он даже не заметил, что тут стоит отель.

— Он разговаривал с тобой?

— Нет, я прижался к стене.

— В какую сторону он направился?

— Он спустился по улице, потом свернул направо, должно быть, потому, что направо вел тротуар. Что будем делать дальше?

— Ничего.

— Мне оставаться здесь?

— Почему бы и нет?

— Вы полагаете, что Тео все же выйдет?

— Не знаю. Может быть.

И тут, уже во второй раз, Кастэна охватило сомнение: не слишком ли преувеличена слава комиссара? Во всяком случае, ему не следовало пить.

— Пойди-ка и узнай в отеле: спрашивал о нем кто-нибудь или поднимался к нему?

Через некоторое время Кастэн вернулся, ответ был отрицательным.

— Ты уверен, что в кабачке, когда ты следил за Тео, с ним никто не разговаривал и сам он ни к кому не обращался?

— Разве что к кабатчикам — заказать очередную порцию. Он ведь знал, что я следую за ним по пятам. Время от времени он даже нерешительно посматривал на меня, может быть, считал, что проще было нам пить вместе.

— Писем ему не передавали?

— Ничего похожего я не заметил. Вам не кажется, что вам следовало съесть хотя бы сандвич?

Мегрэ, казалось, не расслышал. Вынув трубку из кармана, он не торопясь набил ее. Ореол вокруг месяца все увеличивался, и видно было, как нечто вроде дымки, ползущей с моря, затягивает понемногу улицы.

Пока это был не настоящий туман — сирена не начала еще завывать.

— Через неделю здесь, кроме местных, никого не останется, — заговорил Кастэн. — Прислуга из гостиниц отправится на юг, там начинается новый сезон, приезжают новые клиенты.

— Сколько на твоих часах?

— Без двадцати одиннадцать.

Что-то, должно быть, насторожило Мегрэ; помолчав немного, он вдруг заявил:

— Я оставлю тебя на минутку. Зайду к себе в отель.

Позвоню.

Он позвонил из будки в Фекан, на квартиру Шарлю Бессону.

— Говорит Мегрэ. Простите за беспокойство, вы еще не легли?

— Нет. У вас новости? Вот теперь жена у меня заболела бронхитом и все же хочет ехать завтра на похороны.

— Скажите, господин Бессон, у вашей жены было когда-нибудь кольцо с большим изумрудом?

— С чем?

Мегрэ повторил.

— Нет.

— А вы когда-нибудь видели такое кольцо у своих близких? У Арлетты, например?

— Как будто бы нет.

— Благодарю вас.

— Алло! Господин Мегрэ…

— Да.

— Что это за история с кольцом? Вы что, нашли такое?

— Еще не знаю. Мы поговорим об этом на днях.

— Там все в порядке?

— Сейчас все спокойно.

Мегрэ повесил трубку, подумал немного, потом заказал номер парижского телефона Арлетты. Его соединили сразу, быстрее, чем с Шарлем. Ответил мужчина, это был первый контакт комиссара с Жюльеном.

— Жюльен Сюдр слушает, — спокойно произнес довольно низкий голос. — Кто говорит?

— Комиссар Мегрэ. Я хочу поговорить с мадам Сюдр.

Он услышал, как тот же голос пробасил:

— Это тебя. Комиссар.

— Алло! Какие-нибудь новости?

— Нет, как будто. Пока что нет. Я хотел бы задать вам один только вопрос. У вас никогда не крали драгоценностей?

— Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Отвечайте.

— Нет. Как будто нет.

— У вас их много?

— Кое-что есть. Подарки мужа.

— У вас когда-нибудь было кольцо с изумрудом солидного размера?

Короткое молчание.

— Нет.

— Вы не припоминаете такое кольцо?

— Нет, не припоминаю.

— Благодарю вас.

— Вы больше ничего не хотите сказать мне?

— Сегодня ничего.

Ей не хотелось, чтобы он вешал трубку. Чувствовалось, что она ждала, чтобы он продолжал разговор. Возможно, ей самой было что сказать, но она не решалась при муже.

— Ничего неприятного? — только и спросила она.

— Ничего. Спокойной ночи. Я думаю, вы сейчас оба ляжете спать.

Подумав, что он говорит это иронически, она сухо ответила:

— Да. Спокойной ночи.

Кроме ночного дежурного, в холле никого не было.

В глубине стояло кресло, в котором он увидел Арлетту, когда она пришла к нему в первый вечер. Тогда он еще не был знаком с ней.