Герчо Атанасов - Только мертвые молчат
Трубка тревожно загудела.
* * *На следующий день после своего возвращения Станчев явился на доклад к Досеву. Досев наблюдал за сморщенным Николой со снисходительной ноткой: его откровенность вернулась на свой обычный уровень. Следователь подробно описывал произошедшее на берегу моря, делился своими впечатлениями от Арнаудова, признавал фактический провал операции «Сближение».
– Признаюсь, – произнес он в конце, – вся эта затея не продвинула разъяснения дел ни в одну, ни в другую сторону. По крайней мере, для меня…
– И для меня, Коля! – забубнил Досев. – Дожили до профессионального юмора, ничего не поделаешь…
Станчев глядел уныло.
– Знаешь, что самое паршивое? То, что после твоего общения со своим пресловутым земляком придется возложить допрос на плечи другого. Другого, Коля…
Следователь инстинктивно сжался, словно его ударили в живот. Только это не… Ему очень хотелось сказать, что ничего не переменилось, что он готов именно сейчас, с учетом этих вызванных им самим моральных осложнений, допрашивать Григора, мобилизовав весь свой опыт, все свое понимание чести и достоинства. Но такое заявление лишь подлило бы масла в огонь.
– Вам решать, Тодор.
– Будем решать, как разжевать все это, куда мы денемся… Значит, твои подозрения не упрочились, ведь так?
Станчев посмотрел на него затравленным взглядом.
– Как держался Вангелов?
– Нормально.
Досев вынул список друзей Арнаудова, всех – людей с положением.
– Такое окружение не случайно. Или это камуфляж, или организованная защита, а может, и то, и другое. Надо было начинать отсюда, товарищ следователь.
Станчев знал этот список почти наизусть. Но что бы это дало? Ничего. Начальство просто мстило. – Думай, Коля, предлагай.
Никола нащупал в кармане замусоленный трамвайный талон, давно собирался его вышвырнуть, да все откладывал.
– Я думаю, что, помимо наблюдения за Арнаудовым, надо предпринять еще один тщательный обыск в квартире Кушевой.
В ушах его ясно прозвучал голос Михова: женский дом – это как женское сердце, чего там только нет. Осмотрите каждую вещь, вспорите все подкладки.
– Третий обыск? – поморщился Досев.
Станчев настаивал дать ему последнюю возможность.
– Опять уклоняешься… – огрызнулся Досев, но все же пошел на попятную и уселся рассчитывать схему наблюдения, которую, собственно, должен был предложить следователь.
Два дня переворачивали вверх дном квартиру Кушевой. Как и раньше, никаких подтверждений чужих посещений не обнаружили, за исключением следов на замке с внешней стороны. Сняли их, хотя и сочли, что это какие-то случайные посягательства. В строгом порядке перерыли всё – мебель, шкафчики, постельное белье, гардероб, кухню, кладовку, прощупали каждую вещь, распороли все сумки, чемоданы, подушки, портьеры, разобрали по винтику все электроприборы – и все без толку.
Дело клонилось к вечеру, пили второй или третий кофе, в то время как один из сотрудников снова зарылся в платяной шкаф, и тут из спальни послышался его голос:
– Шеф, можно вас на минутку?
Лейтенант стоял, уставившись на игольник, висевший на внутренней стороне дверцы шкафа. Подушечка была распорота.
– Потрогайте здесь, – лейтенант указывал на игольник.
Станчев надавил на иглу и почувствовал, как она проткнула что-то, похожее на картон. Они аккуратно разорвали игольник. Оказалось, что между обшивкой и подушечкой было двойное дно. Мелкий ручной шов был виртуозно вспорот. Показался согнутый пополам кусочек глянцевой бумаги. На нем бледным карандашом было написано два ряда цифр, один под другим. Напротив первого стояло крупное число, напротив второго – поменьше. Станчев воззрился на слабые следы карандаша и едва не ахнул: под первым числом совсем бледно проступали буквы – Виз… Он так разволновался, что даже не заметил маленьких цифр в нижнем углу бумажки. Рядом с ними в скобках покоилась буква Ф.
Бумажку сфотографировали и приготовили для отправки на экспертизу. Похоже на номера счетов, рассуждал следователь, силясь скрыть свое волнение. Напротив – суммы, первая, возможно, относится к Григору – Визирю… Он только сейчас поглядел на нижний ряд цифр, по числу они не совпадали с верхними. Или телефон в Ф., или шифр.
– Так, ребятки, один из вас остается здесь и ждет моего звонка, Кирчев…
– Есть!
– Влахов двигается со мной в управление.
Он набрал телефонный номер, секретарша доложила, что портфель начальника еще на столе.
Через полчаса Станчев и Досев с лупой разглядывали бумажку.
– Банковские шифры, – подтвердил Досев. – А Визирь, говоришь, это его прозвище.
– Сто раз вспоминали о нем, сидя в «Кошарах».
– Да-а, ошибки быть не может, – Досев заметил что-то на отдельном листе. – Ее пай – около пяти процентов. Немало.
– Для любовницы немало, но если учитывать риск, то довольно скромно.
– Если учитывать риск, говоришь… Если мы на верном пути, то выходит, что Кушева вносила, а сом шевелил своими визирьскими усами в подполье… – Досев поглядел на нижний ряд цифр. – Сдается мне, это телефонный номер, возможно, явка.
– И мне тоже сдается, надо запросить информацию.
Досев встал, вынул из книжного шкафа, из-за книг, литровую бутылку из-под лимонада, наполненную желтоватой ракией.
– Закуски нет. Конечно, нехорошо нарушать порядок, но это дело стоит обмыть, по глоточку. За твой успех и чтоб от нашего пьянства не осталось следов, здоровье!
– Твое здоровье, Тодор.
Их губы растянулись в улыбках: Досев улыбался нижними углами губ, Станчев по-заячьи оскалил зубы.
– Сближение, говоришь? Честное слово, не лежала у меня к этому душа.
– Знаю.
– А что тебя подтолкнуло на этот обыск?
Николу потянуло сказать, чья в этом заслуга, но он смекнул, что начальство может воспринять его поведение как разглашение тайны следствия. Будь жив и здоров, Миха… И его мысли перескочили на Григора. Вот что значит судьба – еще пару часов назад она держала его под своим крылышком, а сейчас… Он представил Григора в белой рубашке и светлых брюках, свежего, улыбающегося, даже не верится. Эх, Визирь, Визирь… На душе его слегка помрачнело. Предстоят допросы, процесс, тяжелый приговор. Если не расплетется другая веревочка…
– Надо доложить Самому, – отозвался Досев. – Что мы ему предложим?
– Есть два варианта: либо допрос после экспертизы листка, либо наблюдение с выяснением полной информации о его поездках и связях.
– Спугнем мы зверя, но что-то другого мне не приходит в голову… Ах да, надо не забыть предупредить погранзаставы, у этого Визиря наверняка есть заграничный паспорт.
Он поднял трубку телефона.
– А что ты думаешь по поводу предварительного обыска, пока он на море? – предложил Станчев.
– Не перегибай палку… Если у нашего дорогуши есть сеть, то это будет им сигналом.
Спустя два дня они отправились с докладом к генералу. Человек в возрасте, в очках с сильными диоптриями, он принял их радушно, но чаем поить не собирался. Значит, начальство торопится. Генерал пролистал бумаги в папке. Банковские шифры были идентифицированы, телефон оказался домашний, какой-то Ганс Шлюге из Ф. Вероятнее всего, вклады делались во время командировок Кушевой. Далее следовал список болгарских служащих, сотрудничавших с фирмой, краткие характеристики представителей фирмы, занимавшихся переговорами с объединением, перечень контактов Арнаудова, служебные характеристики и аттестации Григора, список его заграничных поездок, в том числе и частных.
– Так, – генерал поправил очки. – И что вы предлагаете?
Чтобы перестраховаться, Досев предложил два варианта.
– Два варианта, говорите. Вы так стараетесь, что остается только один… Но, товарищи, куда вы так торопитесь, к чему этот галоп.
Оба опустили головы.
– Вы же себя выдаете, собирая весь этот ворох бумаг!
– Материалы получены согласно установленному порядку, товарищ генерал.
– Порядку… Арнаудов взят под наблюдение?
Досев ответил утвердительно.
– Будете просить у прокурора разрешение на арест только с моего ведома. И никаких проверок и обысков. Выполняйте!
Досев поднялся, а Станчев по-прежнему продолжал сидеть. Генерал вопросительно посмотрел на него.
– Товарищ генерал, разрешите задержать его при особых обстоятельствах, – Станчев пригнулся и подробно рассказал о своем плане, изложенном накануне перед Досевым.
– На месте преступления, а?! Классика! – развеселившись, воскликнул генерал.
Станчев мял в кармане остатки трамвайного талона, Досев уставился в фанерное покрытие генеральского стола.
– Что, Досев, разрешим ему?
Полковник пожал плечами.
– По замыслу возражений нет, исполнение отработать как вариант. Повторяю, слежка за Арнаудовым должна вестись мастерски. Брать его у моря только в крайнем случае. Вы свободны.
В коридоре Досев смерил своего подчиненного злым взглядом и, не произнеся ни слова, повернулся и зашагал прочь.
