Эрл Гарднер - Дело предубежденного попугая

Положив трубку, он протянул руку Сейбину:

— От души рад, что нашлось завещание.

— Вы дадите нам знать, если какие-то новые факты… если вы что-то выясните в отношении Элен Вейткинс Сейбин?

— Скорее всего, она сейчас затаится, — предположил Мейсон, — пока не выяснит, какова будет реакция на поддельное свидетельстве о разводе.

— Только не она! — возразил Чарльз Сейбин. — Ее никакая сила в мире не заставит перейти в оборону. Сейчас она что-нибудь планирует, организует, готовит для нас новые неприятности.

— Ну что же, — улыбнулся Мейсон, провожая их к выходу, — во всяком случае, ей нельзя отказать в умении действовать энергично!

Едва посетители пошли по коридору к лифту, как появился Пол Дрейк.

— Путь свободен? — спросил он.

— Свободен, — улыбнулся Мейсон. — У меня было небольшое совещание с Чарльзом Сейбином и Ричардом Вейдом. Что ты выяснил, Пол?

— Мы восстановили все телефонные разговоры, которые велись из домика Фраймонта Сейбина, — ответил детектив. — Последний зарегистрированный разговор состоялся в понедельник, примерно часов в пять. Как я понимаю, секретарь упоминал о звонке в десять часов вечера. Мистер Сейбин пояснил, что у него не работает телефон, поэтому он был вынужден отправиться на переговорный пункт. Так?

Мейсон кивнул.

— Хорошо, — сказал Дрейк. — Если телефон был испорчен, Сейбину никто не мог дозвониться. Ты понимаешь?

— Нет, не понимаю, — покачал головой Мейсон. — Продолжай.

— Ведь должно же было что-то вынудить Фраймонта Сейбина отправить Вейда в Нью-Йорк. Так вот, раз телефон был не в порядке с четырех часов дня, а Сейбин все же распорядился, чтобы Вейд ехал на свидание с миссис Сейбин, значит, мистер Сейбин должен был от четырех до десяти часов получить сведения, подтверждающие, что миссис Сейбин будет в Нью-Йорке вечером седьмого числа с требуемыми бумагами ожидать денег.

— И получил он их не по телефону, их ему сообщил человек, пришедший в домик.

— Пришел или прислал записку, — подтвердил Дрейк. — Конечно, мы не знаем, вышел ли телефон из строя сразу после четырех часов.

— Не знаем, верно. Однако трудно предположить, что Сейбину позвонили, чтобы рассказать о разводе, а когда он тут же стал звонить в город секретарю, телефон перестал работать.

— Ей-богу, ты прав! — воскликнул Дрейк.

— Но от телефона была проведена отводка, — продолжал Мейсон, — а в этом случае можно проделать любые фокусы с основной линией.

— Верно! — воскликнул Дрейк. — Этого я не учел. Но с какой целью человек, подслушивающий разговоры мистера Сейбина, стал бы отключать телефон?

— Это нам предстоит выяснить, — улыбнулся Мейсон.

— Понимаешь, — сказал Дрейк, — я подумал, что тебя должен больше всего интересовать разговор, который состоялся у мистера Сейбина в четыре часа.

— С кем он разговаривал?

— С Рейндольфом Болдингом, экспертом по сомнительным документам.

Мейсон нахмурился:

— Зачем ему понадобилось звонить эксперту? — спросил он.

— Ты не думаешь, что он хотел проверить подлинность свидетельства о разводе? — усмехнулся Дрейк.

— Нет, — сказал Мейсон. — Документ о разводе официально был получен шестого числа. Если он увидел бы его пятого, то и без эксперта понял бы, что это подделка.

— Точно, — согласился Дрейк.

— Ты не разговаривал с Болдингом? — спросил Мейсон.

— Мой человек пытался, — ответил Дрейк, — но Болдинг не пустил его на порог, заявив, что все имевшее место между ним и Сейбином, является профессиональной тайной. Ты бы сам съездил к нему, Перри, и поговорил бы с ним по душам.

Мейсон потянулся за шляпой.

— Уже еду! — сказал он.

10

На лице Рейндольфа Болдинга было выражение, которое Мейсон однажды описал присяжным как «искусственную профессиональную суровость». Каждое движение Болдинга было рассчитано на то, чтобы произвести впечатление на аудиторию и внушить о себе представление исключительности.

— Как поживаете, мистер Болдинг? — приветствовал его Мейсон.

Болдинг, сидя за огромным письменным столом, механически принялся наводить порядок среди бумаг, давая возможность посетителю полюбоваться увеличенными снимками поддельных подписей, которые украшали стены.

— Мистер Болдинг, вы выполняли какую-то работу для Фраймонта С. Сейбина? — сразу же приступил к делу Мейсон.

Болдинг приподнял брови.

— Я предпочитаю не отвечать на этот вопрос, — сказал он.

— Почему? — спросил Мейсон.

— Мои взаимоотношения с клиентами — такая же профессиональная тайна, как и ваши.

— Я представляю Чарльза Сейбина, — объявил Мейсон.

— Это для меня ничего не значит, — сказал Болдинг.

— Как наследник Фраймонта С. Сейбина, Чарльз Сейбин имеет право на информацию, которой вы располагаете.

— Мне кажется, нет.

— Кому вы хотите сообщить имеющуюся у вас информацию? — спросил Мейсон.

— Никому.

Мейсон откинулся в кресле.

— Чарльз Сейбин просил сообщить вам, что он находит ваш счет непомерно большим.

Эксперт-графолог заморгал бесцветными глазами.

— Но я ведь еще не посылал ему счета!

— Я знаю. Однако он находит ваши требования непомерными.

— Какое это имеет отношение…

— Чарльз Сейбин будет наследником состояния, ему оплачивать отцовские счета.

— Но как он может считать мой счет слишком высоким, если он его не видел?

— Вы же знаете, — пожал плечами Мейсон, — что если наследник не признает долгов родителей, вам придется возбуждать уголовное дело, а там еще неизвестно, что решит суд.

Болдинг несколько минут изучал пресс-папье перед собой.

— Мне пора идти. У меня много дел, — заявил Мейсон, вставая.

— Подождите минуточку… Это нечестно!

— Возможно, — сказал Мейсон, — однако Чарльз Сейбин мой клиент, и так он говорит. Вы же сами знаете, как приходится держаться с клиентами. Считаться с их желаниями и следовать их указаниям.

— Но это же чудовищная несправедливость!

— Почему? Я так не считаю.

— Не считаете?

— Нет.

— Почему?

— Как я полагаю, вы выполняли задание, имеющее не личное отношение к мистеру Сейбину, а преследовавшее цель сохранить его состояние.

— Совершенно верно.

— Так вы же ничего не сохранили!

Болдинг покраснел от негодования.

— Я не виноват, что человек умер до того, как привел в исполнение свои планы.

— Правильно. Но ведь это ваша беда, а не наша, — усмехнулся Мейсон. — Вы потеряли клиента.

— По закону я имею право на компенсацию за свои услуги. Тысяча долларов — умеренное требование.

— Вот и добивайтесь по закону компенсации. Но учтите, если Чарльз Сейбин позовет нескольких экспертов, обвиняя вас в непомерных требованиях, всегда найдется человек, который с удовольствием подтвердит, что вы мародер.

— Кажется, вы пытаетесь меня шантажировать? — спросил Болдинг.

— Зачем? — улыбнулся Мейсон. — Просто по-дружески предупреждаю.

— Чего вы хотите?

— Я? — удивился Мейсон. — Ровным счетом ничего.

— Чего хочет Чарльз Сейбин?

— Не знаю. Вам все равно придется встретиться с ним, когда вы представите счет. Тогда и спросите у него.

— Я ничего не стану спрашивать у него.

— Хорошо. Чарльз Сейбин находит ваши притязания грабежом среди белого дня. Он считает, что вы делали работу в личных интересах мистера Фраймонта С. Сейбина, а не в интересах его состояния.

— Как раз наоборот! — воскликнул Болдинг.

— Не знаю, не знаю. Возможно, конечно, если мне будут известны все факты, то я изменю мнение. То же самое можно сказать и про мистера Сейбина.

— Вы ставите меня в затруднительное положение, мистер Мейсон.

— Помилуйте, мистер Болдинг! — воскликнул адвокат. — Почему? Мне кажется, что вы сами ставите себя в затруднительное положение.

После нескольких минут раздумья, Болдинг со вздохом поднялся с места, подошел к объемистому несгораемому шкафу, открыл его и вытащил одну из папок.

— Хорошо! Пусть будет по вашему, — сказал он и положил на стол папку. — Ричард Вейд, секретарь Фраймонта С. Сейбина, был его доверенным лицом и имел право подписывать чеки на суммы, не превышающие пяти тысяч долларов. Чеки на большие суммы должен был подписывать сам Фраймонт С. Сейбин. В этой папке лежат фальшивые, поддельные чеки на общую сумму шестнадцать с половиной тысяч. Их всего три, и каждый свыше пяти тысяч долларов, а потому их должен был подписывать сам мистер Сейбин. Его подпись подделана так искусно, что банк их пропустил.

— Каким образом обман был все-таки обнаружен? — спросил Мейсон.

— Фраймонт С. Сейбин проверял свои банковские счета.

— Почему этого не выяснил Вейд?

— Потому что такие проверки Фраймонт Сейбин проводил без ведома секретаря. Ну, и чеки он тоже подписывал, когда находил нужным.