Жорж Сименон - Мегрэ и одинокий человек
Мегрэ стер со лба пот.
Маоссье допрашивали четыре раза, своих показаний он не менял. Он утверждал, что в тот день, во время совершения преступления, возил на фургончике бидоны с краской на улицу Курсель.
Его коллеги, принявшие краску, подтвердили его слова, однако в отношении времени были не столь категоричны.
Следователь Комельо захотел лично допросить подозреваемого.
Также допрашивали Марселя Вивьена, хозяина и гарсона кафе с бульвара Ла-Шапель.
Вивьен был подавлен. Похоже, смерть любовницы отняла у него все силы. Улик против него не было, его отпустили, и он вернулся в небольшую гостиницу на улице Дез-Аббесс, где проживал.
В отношении Маоссье расследование продолжалось долго, но за недостаточностью доказательств и его оставили в покое.
На папке не было пометки «Дело закрыто», потому что полиция никогда не закрывает дела, в которых не найдена разгадка, но фактически все обстояло именно так: дело закрыли.
— Торранс!.. Будьте любезны через четверть часа доставить ко мне из камеры Маоссье.
Сам же он успевал за это время выпить стаканчик пива «У дофины». Если мэтр Луазо окажется таким же упрямым, как его клиент, допрос обещает стать тяжелым.
Когда комиссар вернулся, Маоссье уже сидел на стуле в его кабинете, а инспектор Торранс держал наготове блокнот для стенографирования.
— Придется подождать мэтра Луазо…
Маоссье сделал вид, что не слышал этой реплики.
Мегрэ небрежно перелистывал дело, запоминая отдельные детали.
Мэтр Луазо прошел через дверь, соединяющую Дворец правосудия и уголовную полицию; он был в мантии.
— Простите, но слушание дела задержали на четверть часа…
— Садитесь, пожалуйста. Я намерен задать вашему клиенту ряд вопросов. До сих пор он все отрицал. Вы знаете, в чем обвиняется ваш клиент?
— Обвиняется! Как вы торопитесь! Полагаю, в отношении его даже не начато следствие.
— Предположим, что его подозревают в убийстве клошара Марселя Вивьена, застреленного в заброшенном доме в тупике Вьо-Фур. — Мегрэ повернулся к Маоссье: — Сначала я намерен установить факт вашего пребывания в тот вечер в районе Центрального рынка.
— У вас есть достойные доверия свидетели?
— Вы сами их оцените…
Он послал Торранса за Тото, которого инспектор из I округа доставил вместе с толстухой Наной. Тото, совершенно неиспуганный, как человек, привыкший иметь дело с полицией, поочередно рассматривал присутствующих. Когда его взгляд остановился на Маоссье, его лицо просветлело.
— О, а этого малого я знаю!.. Как поживаешь, корешок?.. Надеюсь, никаких неприятностей…
— Где и когда вы с ним встречались? — спросил Мегрэ.
— Да на рынке, черт побери. Я ж там торчу каждую ночь…
— Вы можете указать точное место, где находились?
— Меньше чем в десяти метрах от «Фарамона»… Смотрел, как разгружают грузовик… Там вкалывал один мой друган… Если так можно сказать, по правде говоря, он ни с кем не дружил… Вивьен была его фамилия… Он разгружал овощи, а я ждал, пока подъедет следующий грузовик, чтобы меня наняли на разгрузку…
— Что было потом?
— Дверь «Фарамона» открылась, и из ресторана вышел этот господин. Он на секунду остановился на пороге, чтобы посмотреть на ребят, занятых на разгрузке.
Я воспользовался случаем, чтобы подойти к нему и попросить деньжат на красненькое.. Вместо того чтобы дать мне франк, он дал пятифранковую монету, так что я смог купить целую бутылку…
— Вы раньше видели его на рынке?
— Никогда…
— А сами там бываете часто?
— Каждую ночь в течение пятнадцати лет…
— Можете задавать свидетелю вопросы, мэтр.
— В какой день произошел случай, о котором вы рассказываете?
— Думаете, я считаю дни!.. Одно знаю точно: в ту ночь, когда шлепнули Вивьена…
— Вы в этом уверены?
— Да.
— Вы не были пьяны?
— В три часа ночи-то? Конечно! Но не в десять вечера.
— И вы уверены, что это был именно он?
— Он меня тоже узнал, по глазам вижу.
— Это верно? — обратился Мегрэ к Маоссье.
— Никогда раньше не видел эту падаль…
— Падаль… Падаль…
Торранс вытолкал клошара из кабинета и ввел толстуху с распухшими ногами и похожими на сардельки пальцами. Она была еще не очень пьяна, но все же немного пошатывалась.
Сев, она тоже посмотрела по сторонам и указала правой рукой на Маоссье.
— Это он, — произнесла она хриплым голосом, которым, видимо, обычно разговаривала.
— Кто «он»?
— Мужик, что около десяти вечера вышел из ресторана, куда богачи ходят пожрать требухи…
— Вам известно название ресторана?
— «Фарамон».
— Вы уверены, что это именно тот человек?
— Еще как уверена. Я еще видела, как он разговаривал с Тото. Потом он мне сказал, что этот тип дал ему пятифранковую монету и даже угостил вином.
— Вы ее знаете, Маоссье?
— Конечно нет. Никогда не видел эту женщину, а она не могла меня видеть на рынке…
Мегрэ повернулся к толстухе Нане:
— Вы видели его потом?
— В ту же ночь, около трех. Я сидела на пороге дома на углу улицы Гранд-Трюандри и тупика Вьо-Фур. Услышала шаги. Совсем рядом со мной прошел высокий тощий тип. Его было легко узнать, тем более что как раз на углу стоит фонарь.
— Вы знаете, куда он шел?
— В дом, который уж лет десять как должны были снести и который однажды рухнет сам.
— Маоссье, вы узнаёте эту женщину?
— Впервые вижу.
— Если все ваши свидетели того же типа… — вздохнул мэтр Луазо.
— Можете проводить ее в коридор, Торранс.
— Третьего свидетеля ввести?
— Через минуту… Когда я допрашивал вас в первый раз, вы отрицали даже то, что ужинали в тот вечер в «Фарамоне»… Вы подтверждаете это заявление?
— Подтверждаю…
— Где вы ужинали? Не дома, как сами признались, потому что у вас в гостях была ваша теща, с которой у вас не очень хорошие отношения…
— В какой-то закусочной на Больших бульварах…
— Вы ее узнаете?
— Возможно…
— Вы пили спиртное?
— Я никогда не пью, разве что бокал вина за обедом…
— Итак, в «Фарамоне» вы не были?
Мегрэ подал знак Торрансу, и тот ввел в кабинет мужчину лет пятидесяти, одетого во все черное.
— Присаживайтесь, месье Жанлис.
— Меня обычно зовут Робер — профессия такая.
— Вы можете сказать нам, какая именно у вас профессия?
— Я — второй метрдотель ресторана «Фарамон».
— И в качестве такового, полагаю, следите за приходом и уходом посетителей…
— Обычно именно я указываю им столики…
— Знаком ли вам кто-либо из находящихся в этом кабинете?
— Да.
И он указал на Маоссье, который слегка побледнел.
— Когда вы видели его в последний раз?
— Я видел его всего однажды — вечером в понедельник. Он пришел один, что большая редкость для наших клиентов. Он поужинал довольно быстро, и именно я проводил его до двери.
— Вы это подтверждаете, месье Маоссье?
— Я не бывал в «Фарамоне» больше десяти лет. Этот человек утверждает, что видел меня всего один раз, да еще в полном зале.
— Откуда вы знаете, что зал был полон?
— Предполагаю, учитывая репутацию ресторана…
— Отметьте, — вставил метрдотель, — что я редко встречаю таких высоких и худых клиентов…
— У вас есть вопросы, мэтр Луазо?
— Нет. Я приберегаю их для официального допроса у следователя.
— Благодарю вас, месье Жанлис. Я вас больше не задерживаю.
— У вас есть другие свидетели, комиссар?
— На сегодня мы закончили с этим делом.
Адвокат, явно с облегчением, поднялся.
— Теперь перейдем ко второму.
— А есть еще и второе? Вам недостаточно обвинить моего клиента в убийстве какого-то клошара, которого он никогда не видел?
Но Маоссье на этот раз заметно побледнел. Темные круги под глазами выступили яснее, в углах сжатых губ залегла горькая складка.
— Мы вас слушаем.
— Вы помните 16 августа 1946 года, Маоссье?
— Абсолютно нет. У меня нет никаких оснований помнить этот день. Очевидно, я работал, как и в остальные дни, потому что в то время копил деньги и не брал отпуск.
— Вы работали в фирме Лесажа и Жело…
— Совершенно верно.
Он выглядел удивленным и встревоженным.
— Вы часто водили фургончик с этими двумя фамилиями на борту кузова.
— Да, довольно часто.
— В тот день вы должны были отвезти бидоны с краской вашим товарищам, работавшим на улице Курсель.
— Не помню.
— У меня здесь заявление, сделанное вами комиссару Пьедбёфу. Полагаю, вы не станете отрицать тот факт, что комиссар допрашивал вас несколько раз?
И Мегрэ показал ему папку с уголовным делом.
— Что вы хотите доказать?
— Где вы жили?
— Уже не помню. Я жил в гостиницах и часто менял их…
