Эрл Гарднер - Дело небрежного купидона
– А они имеют на это право?
– Это вопрос, – задумчиво проговорил Мейсон. – Мы вступили в совершенно новую область. Кто может сказать, что подлежит широкой огласке, а что нет? Несомненно, если тесты покажут, что она лжет и действительно причастна к смерти своего мужа, то ей проще отказаться от моих услуг и нанять другого адвоката. Тот сразу же поднимет вопрос о невозместимом ущербе, нанесенном его клиентке опубликованием статьи, и на этом основании попытается добиться либо изменения места слушания дела, либо смягчения меры наказания, либо еще каких-то льгот для своей подзащитной. Как минимум он мог бы попытаться убедить судью в необходимости поместить в газете опровержение результатов теста.
– А если она невиновна?
– Какое право имеет суд запрещать гражданину доказывать свою невиновность любыми доступными средствами? Особенно когда столько сделано для его обвинения?
Делла Стрит задумалась.
Мейсон подошел к репортеру, который закончил телефонный разговор.
– Хотите выяснить еще какие-нибудь подробности? – спросил Мейсон.
– Бог мой, да выкладывайте все, – попросил репортер. – Это должен быть прекрасный материал… Знаете, чем больше я задумываюсь об этой истории, тем сенсационней она мне кажется.
– Моя клиентка в своих действиях не вышла за пределы своих гражданских прав, – сказал Мейсон.
– А вы сами, служитель закона, вы не…
– Нет, я стараюсь помочь своей клиентке доказать непричастность к совершенному преступлению, – сказал Мейсон. – Вы не находите, что это является моей обязанностью, ведь я адвокат? Никто не имеет права помешать мне делать все возможное для своих подзащитных.
– Но, – сказал репортер, – здесь находятся представители прессы!
– Хотите уйти? – спросил адвокат.
Репортер осклабился, придвинул поближе к Мейсону свой стул и сказал:
– Хорошо, выкладывайте детали.
Мейсон изложил суть дела, ни словом не упомянув о конфиденциальных фактах, сообщенных ему клиенткой.
– Вы ничего от меня не утаили? – спросил репортер.
– Разумеется, кое-что утаил, – улыбнулся Мейсон. – Я сообщаю вам только достоверные факты, которыми вы сможете оперировать. Зачем бы я стал делиться своими соображениями и создавать у вас предвзятое мнение?
– Мне бы хотелось раздобыть побольше конфиденциальной информации, – заметил журналист.
– Я и так преподнес вам сенсационный материал на блюдечке, – сказал Мейсон.
– Что ж, огромное спасибо! – улыбнулся репортер.
Отворилась дверь кабинета, и на пороге появился Монро.
– Господа, – сказал он, – я готов начать исследование. У меня состоялся очень интересный разговор с миссис Ансон. Мне кажется, я понимаю ее позицию. Здесь находится специальный кабинет, точнее лаборатория, оснащенная специальной аппаратурой. Вы сможете прекрасно все слышать и наблюдать за происходящим через одностороннее стекло. Я предупредил миссис Ансон про особенности кабинета. Если вы сейчас пройдете через эту дверь направо, вы увидите помещение с комфортабельными креслами перед односторонним стеклом. Повторяю, я бы очень хотел, чтобы вы все внимательно следили за ходом исследования. Если вы, мистер Мейсон, в какой-то момент решите, что интересы вашей клиентки могут пострадать, то сразу же нажмите на кнопку, которая расположена справа в стене у того кресла, где вы будете сидеть. В то же мгновение сеанс будет прекращен.
– Очень хорошо, – сказал Мейсон.
Они прошли в кабинет для наблюдающих, Монро указал им места и закрыл дверь.
Через одностороннее стекло было прекрасно видно соседнее помещение. Сельма Ансон сидела в спокойной позе, к ее рукам, голове и туловищу были присоединены разноцветные провода полиграфа, который должен быть записывать на ленте данные о ее дыхании, кровяном давлении, частоте пульса и гальваническом сопротивлении кожи во время допроса.
Монро уселся напротив нее.
– Вы готовы отвечать, миссис Ансон? Прошу вас, не поворачивайте головы, не шевелитесь, сидите спокойно, расслабьтесь и не волнуйтесь.
– Я готова отвечать на любые вопросы.
Голос Монро звучал ровно, монотонно, да и сам он не делал ничего, что могло бы отвлечь внимание объекта его исследований.
– Вас зовут Сельма Ансон? – начал он.
– Да.
– Вы любите слушать радио?
– Да.
– Вы намереваетесь мне лгать, отвечая на вопросы, касающиеся смерти вашего мужа?
– Нет.
– Вы прилетели сюда из Эль-Пасо сегодня утром?
– Да.
– Вы знаете, кто повинен в смерти вашего мужа?
– Нет.
– Вы рассказали своему адвокату всю правду?
– Да.
– Вы когда-нибудь давали яд своему мужу?
– Нет.
– Вы ничего не утаивали от своего адвоката?
– Нет.
– Вы давали яд своему мужу?
– Нет.
– Вы часто смотрите телевизор?
– Да.
– Находился ли когда-нибудь в ваших руках яд, который был дан вашему мужу?
– Нет.
– Были ли вы вчера вечером в Эль-Пасо?
– Да.
– Солгали ли вы хотя бы раз, отвечая на вопросы данного теста о смерти вашего мужа?
– Нет.
Монро тем же монотонным голосом сказал:
– Я дам вам возможность передохнуть в течение нескольких минут, миссис Ансон, затем снова задам аналогичные вопросы. Расслабьтесь, пожалуйста, но постарайтесь не делать лишних движений.
Процедура повторилась трижды. Под конец Монро спросил:
– Солгали ли вы мне, отвечая на заданные вопросы?
– Нет, – ответила она.
– Сделали ли вы что-нибудь, чтобы исказить значение тестов?
– Нет.
– Была ли в ваших ответах полуправда?
– Нет.
– На этом, – объявил Монро, – обследование закончено. – Он вышел из-за стола, вытащил из полиграфа длинную ленту, оторвал ее от вращающегося вала, освободил Сельму Ансон от проводов и сказал: – Будьте добры, пройдите в соседнее помещение, где находятся ваши спутники, миссис Ансон. Я приду туда через несколько минут.
Мейсон кивнул присутствующим. Они одновременно с миссис Ансон вышли в приемную.
– Как я держалась? – спросила Сельма Ансон у Мейсона.
– Внешне хорошо, – ответил адвокат. – Голос звучал ровно, руки не дрожали, вы не бледнели и не краснели.
Репортер повернулся к фотографу, собираясь ему что-то сказать, но в этот момент отворилась дверь и в офис вошел Монро, держа в руке сложенную ленту. Фотограф запечатлел его на пленке.
– Ну? – спросил Мейсон.
– По моему мнению, – сказал Монро, – эта женщина говорит правду.
Репортер бросился к дверям, фотограф последовал за ним. Мейсон пожал руку Монро, заплатил за тестирование и сказал своей клиентке:
– Поезжайте домой и постарайтесь обо всем забыть, миссис Ансон. Не отвечайте ни на какие вопросы, от кого бы они ни исходили. Пойдем, Делла, я думаю, что наступило время завтрака.
Глава 14
Делла Стрит положила газету на стол Мейсона как раз в тот момент, когда он вошел в кабинет.
Крупные заголовки на первой странице сообщали: «Вдова оправдана». Шрифтом мельче внизу было напечатано: «Клиентка Мейсона согласилась подвергнуться тестированию на детекторе лжи».
– Как все это представил наш репортер, Делла?
– Господи, да как еще он мог это представить? – усмехнулась Делла Стрит. – Ты преподнес ему готовый материал. Он приукрасил его историей полиграфа, рассказал о покойном Леонарде Кейлере, об Американской ассоциации специалистов по полиграфу и о беседе с ее президентом… Весьма солидная статья.
– Есть реакция? – поинтересовался Мейсон.
– Нет, – ответила Делла Стрит. – Еще рано. Я…
Зазвонил телефон. Секретарша подняла трубку и сказала:
– Да, Герти? – Она повернулась к адвокату: – Окружной прокурор Гамильтон Бергер желает лично поговорить с тобой.
– Пусть Герти соединит, – сказал Мейсон и поднял трубку своего аппарата. – Да, мистер Бергер. Доброе утро. Как дела?
– Чего вы предполагаете добиться, подняв такую шумиху вокруг дела Ансон? – спросил Бергер.
– Хочу противодействовать шумихе насчет того, будто Сельма Ансон уехала из города, чтобы ее не могли допросить.
– Вы могли бы представить полиции сделать это без вашей помощи.
– Но разве пожелала бы полиция заявить в печати, что считает миссис Ансон невиновной?
– Ни полиция, ни прокуратура не считают ее невиновной, сколько бы тестов на детекторе лжи вы ни предпринимали.
– Одну минутку, мистер Бергер, – возразил Мейсон. – Не называйте аппарат детектором лжи. Это не соответствует истине. На самом деле имел место научный допрос, проведенный специалистом высокого класса с использованием полиграфа.
– Хорошо, хорошо, – сказал Бергер. – Но я считаю необходимым обратить внимание на одно обстоятельство: суд не одобряет подобное вмешательство прессы.
– Какое именно?
– Когда обсуждаются результаты тестов на детекторе лжи.
– Я не слышал, чтобы до сих пор кто-либо прибегал к помощи полиграфа для установления невиновности, – сказал Мейсон. – Если его и использовали в полиции, то только для того, чтобы уличить человека во лжи и доказать его вину. Когда они не добиваются признания, они называют тест неубедительным и на этом успокаиваются. Я придумал принципиально новое применение полиграфа. Когда возникают всякие слухи и кривотолки по поводу того или иного дела, я считаю целесообразным подвергнуть подозреваемого научному допросу с полиграфом и сообщить результаты в печати, какими бы они ни были. После этого все станет на свои места, а клеветники прикусят языки.
