Петер Аддамс - Детектив перед сном
— Вонючие скупердяи, — проворчал моряк. — Неужели они думают, что у них стибрят мертвецов?
Но внезапно Мак-Гивен от удивления вытаращил глаза: дверные петли были недавно смазаны. Ко всему этому и замок тоже оказался в масле. Просто так, понятно, оставлять это было нельзя, и поскольку у Мак-Гивена в кармане, кроме довольно грязного носового платка, зажигалки и палочки жевательного табаку, всегда имелась и отмычка, то открыть дверь было для него детской забавой. Если бы Мак-Гивен мог предположить, в какую авантюру он ввяжется!
В склепе Мак-Гивен облегченно вздохнул. Здесь пахло пылью и сухими листьями, и настроение настолько улучшилось, что наш моряк вытащил из кармана палочку табаку и отломил кусочек. Положить его в рот он не успел. Внезапная вспышка молнии озарила склеп голубовато-мертвенным светом, и Мак-Гивен, взгляд которого в этот момент был устремлен на гробы, заметил, что кто-то недавно отвинчивал винты, крепящие крышки. Несомненно, в дела этого неизвестного лучше было бы не вмешиваться. Но Мак-Гивен, заинтересованный открытием, собрал все свое мужество, вынул зажигалку и тщательно осмотрел оба гроба. Теперь у него не осталось больше сомнений: кто-то недавно снимал крышки!
«Лучше тебе не вмешиваться в это дело, старый дружище, — посоветовал ему внутренний голос. — Иначе попадешь в преисподнюю, дело-то здесь нечистое. Сообщи в полицию — и баста!»
— А если это дело принесет мне несколько фунтов? — ответил Мак-Гивен своему внутреннему голосу. Он произнес эти слова громко, чтобы хоть немного заглушить страх.
«Что ж, поступай, как знаешь, — ответил ему голос. — Ты — вольный человек и можешь совать нос, куда тебе заблагорассудится, хоть в чужие гробы. Но только не сожалей, если тебя поставят перед судом за осквернение праха усопших. Вспомни, кстати, о Джефферсоне Паркинсе, которого хотели обвинить в краже со взломом только потому, что он поспешил на крик ребенка, взывавшего о помощи».
Мак-Гивен сплюнул.
— Паркинс — старый разбойник. И кроме того, мертвецы не взывают о помощи.
«А если тебя обвинят в том, что ты поснимал с рук мертвецов все драгоценные кольца?.. Нет, Мак-Гивен, брось-ка ты лучше это дело».
Но любопытство взяло верх. Мак-Гивен выкрутил винты, потом перекрестился, против обыкновения не стащив с головы шапку, и приподнял крышку одного из гробов.
Мак-Гивен несомненно принадлежал к числу отважных людей, и во времена Нельсона из него получился бы отличный пират. С черной повязкой на левом глазу, с абордажным крюком в руках и с бесстрашной улыбкой на плотно сжатых губах — такими представляют сейчас людей, которые так много сделали для величия Британии. Ирония времени — потомки этих отчаянных людей пробавлялись теперь кражею поливочных шлангов!
Но даже и у Мак-Гивена перехватило дыхание, когда он бросил взгляд внутрь гроба и при голубоватой вспышке молнии увидел трупы двух женщин — благодетельницы миссис Шекли и совсем ему незнакомой. В другом гробу, рядом со скелетом, лежал мертвый архивариус Дэвид Лайнор.
В твердой уверенности, что он напал на след тяжкого преступления и завтра станет самой знаменитой личностью в Крайстчерче, Мак-Гивен еще раз внимательно огляделся и обнаружил в глубине склепа маленькую бронзовую дверь. Он открыл ее и увидел лестницу, ведущую в помещение под склепом. В одной из стен этого помещения, в крупных каменных плитах, зиял большой темный четырехугольник подземного хода, из которого, спустившись еще по одной лестнице, можно было попасть прямо в старую канализационную трубу. Вот здесь-то и обнаружился в полную меру талант Мак-Гивена как первооткрывателя и исследователя. Он щелкнул зажигалкой и вступил, слегка нагнувшись, в трубу, диаметр которой почти равнялся человеческому росту. Пройдя шагов семьдесят-восемьдесят, наш моряк очутился в каком-то сводчатом подвальном помещении. Здесь он снова увидел лестницу, поднялся по ней и заметил над головой железный люк. Моряк надавил на него и в тот же момент чуть не свалился с лестницы от страха — на него посыпались горячие угли и мелкие тлеющие головешки. Мак-Гивен втянул голову в плечи и обнаружил вдруг к немалому своему удивлению, что очутился в камине какого-то дома.
Изумленная миссис Порджес тут же задала Мак-Гивену совершенно справедливый вопрос, каким образом он очутился в ее камине и что, собственно, ему здесь нужно.
Войдя в холл Касл-Хоума, Мак-Гивен довольно бессвязно пробормотал, что он не хотел нарушать покой старой дамы, но, добавил он, пути господни неисповедимы. С какой целью он очутился в камине, он и сам не знает, во всяком случае, он не собирался никого грабить, он не вор, и это ей хорошо известно.
— А что же вы в таком случае собирались делать? — довольно ехидно спросила домоправительница. — Ведь в гости через подвал не приходят.
— Я пришел не из подвала, я пришел прямо из склепа миссис Шекли, где обнаружил еще два трупа, мужчины и женщины.
Миссис Порджес на секунду задумалась, а потом спросила:
— Вы не будете против, если я сообщу в полицию?
— Дорогая миссис Порджес! — Мак-Гивен от избытка чувств прижал шляпу к груди. — Я вижу, вы меня совсем не понимаете. Если, предположим, вы чистите в кухне мусоропровод и внезапно падаете в реку, то всякий скажет, что тут замешаны высшие силы. Точно так же получилось и у меня. Я целиком стою на стороне закона, только…
— …только сначала рюмочку виски?
— Если вас это не затруднит, миссис Порджес! — Мак-Гивен нерешительно переминался с ноги на ногу.
— А что вам понадобилось в склепе? И с какой целью вы сунули свой нос в гробы? Просто так, ради удовольствия? Хотели полюбоваться на мертвецов? — говоря это, миссис Порджес налила чудаковатому моряку рюмку виски.
При этом ее рука так дрожала, что она пролила добрую треть бутылки, — миссис Порджес была напугана не меньше, чем добряк Мак-Гивен.
Внезапно раздался звонок. Это вернулись Чэд, Джордж Абернати и Джун, полчаса назад примчавшаяся из Лондона.
Миссис Порджес прямо в коридоре рассказала им, какие ужасы ей только что пришлось пережить.
— Вы понимаете, я, ничего не подозревая, вхожу в холл и — о боже! — что я вижу! В камине, где я недавно развела огонь, открывается люк и высовывается страшная голова.
А потом вылезает этот бродяга. Наверняка убийца, думаю я, у которого на совести не меньше дюжины жертв. Одной старухой больше или меньше — ведь это для него не имеет значения! Но это оказался Мак-Гивен, и он пришел прямо из склепа миссис Шекли, а там, в гробах, покоятся не только благословенные останки, но и совершенно свежие покойнички. Я думала, меня хватит удар. Но потом я быстро пораскинула умом, и теперь мне кажется, мы стоим перед самой разгадкой тайны Касл-Хоума.
— Вы так думаете? — вставила Джун. — Если б вы знали, моя дорогая, как будет выглядеть эта разгадка.
Форма Джорджа Абернати, вошедшего в холл, произвела на моряка, промышляющего шлангами, несомненно очень сильное впечатление. Он чуть было не щелкнул каблуками и не приложил руку к шляпе для приветствия. Зычным тоном он пробасил:
— Мак-Гивен, ваша честь, тридцать лет прослужил в торговом флоте ее британского величества, в настоящее время — безработный, под судом, можно сказать, не был.
— Вы забыли упомянуть о шланге, — усмехнулся Джордж Абернати.
От этого грубого напоминания лицо моряка передернулось, словно от зубной боли.
— Я ничего не имею против религии, сэр, но если этот драчун сперва оставляет свой шланг в саду, а потом перед грозой травит бедного человека собаками, то не остается ведь ничего другого, как попытаться найти хоть какое-нибудь убежище, даже если таким убежищем окажется затхлый склеп. Именно так, а не иначе, и обстояло дело.
Мак-Гивен получил еще рюмку виски, после чего вынужден был снова рассказывать обо всем.
— …И в конце концов я очутился здесь, внизу, совершенно не подозревая о том, что это подвал Касл-Хоума. Я трясу люк над головой, и вдруг на меня сыплется целый дождь раскаленных углей. Я уж думал, что угодил прямо в преисподнюю, а когда снова пришел в себя, увидел, что стою здесь, в камине. Миссис Порджес сначала подумала, что я — грабитель, но я не грабитель, сэр, я говорю правду, одну лишь правду.
Чэд повернулся к Джорджу:
— Мы должны все это проверить. Иначе нас опередят, и гробы окажутся пустыми.
— Конечно, — согласился Джордж. — И кроме того, мы немедленно должны сообщить об этом в Глазго, старшему инспектору Миддлу.
— А что я пережила и что разузнала — это, как я вижу, никого не интересует! — надулась Джун. — Гарантирую, что вы надолго потеряете дар речи и будете добрый час сидеть с разинутыми ртами, когда выслушаете меня.
— Нас это тоже интересует, рассказывай, да только побыстрее, — заметил Чэд, а потом вдруг хлопнул себя рукой по лбу. — Канализационная труба! Ведь именно о ней рассказывала тебе миссис Лоуэлл! Ну, теперь мне все ясно.
