Найо Марш - Сборник "Убийца, ваш выход!"
— И все-таки вы меня действительно напугали, — Она смотрела на него, не мигая, — Какая же я дура! Могла бы сообразить, что это западня.
— Сам удивляюсь, что вы в нее попались. Разглядев вас в такси, я понял, что мой план увенчался успехом, потом вы звонили по телефону, — я и это предусмотрел. Знал также, что у вас должен быть ключ — Сюрбонадье не мог вам его не дать.
— Я не успела вернуть.
— В самом деле? До сих пор ломаю голову: ну что вы в нем нашли? Скорее всего, у вас дурной вкус.
— Не всегда.
— Хотелось бы верить.
— В конечном счете у вас нет против меня никаких улик. Почему мне нельзя сюда прийти? Вы ведь сами предложили встретиться здесь.
— В девять вечера. Что вы искали в этой шкатулке?
— Мои письма! — ответ был у нее наготове, — Хочу их сжечь.
— Но они хранятся в другом месте.
— Тогда, Офелии подобно, обманута вдвойне я.
— Никто вас не обманывал, — сказал он с горечью.
— Мистер Аллейн, верните мне мои письма. Я даю вам слово, честное благородное слово, что они не имеют никакого отношения к его гибели...
— Я их прочел.
Она сделалась белой как мел.
— Все до единого?
— Да, даже вчерашнюю записку.
— И что вы собираетесь сделать... Арестуете меня? Вы здесь один?
— Вряд ли вы станете закатывать истерику, тем более оказывать сопротивление.
— Да уж, это было бы совершенно непристойно.
Она заплакала, но без громких всхлипываний и конвульсий. Слезы наворачивались на глаза и текли по щекам, она утирала их платочком.
— Здесь холодно, — пожаловалась она. — Я замерзла.
Он стащил с кровати гагачье одеяло и накрыл Стефани, заботливо подоткнув края. Для этого ему пришлось склониться над ней, и она вдруг вцепилась в ворот его пиджака.
— Только взгляните на меня! — воскликнула Стефани Воэн. — Взгляните: похожа я на убийцу?
Он сжал ее запястья, стараясь высвободиться, но Стефани не отпускала его.
— Клянусь вам, я и не помышляла приводить свою угрозу в исполнение. Он меня все время шантажировал, я в ответ хотела слегка припугнуть его.
Аллейн, все-таки оторвав ее руки от своего пиджака, выпрямился.
— Вы мне сделали больно! — пожаловалась Стефани.
— Сами виноваты. Лучше не затягивать дело.
— Но позвольте хотя бы объяснить. Если вы и после этого будете считать меня виновной, я с кротостью отправлюсь за решетку.
— Должен предупредить...
— Меня ничто не остановит — я все скажу. Сядьте и слушайте — это займет не больше пяти минут. Я не убегу, но если хотите, можете запереть дверь.
— Ладно, будь по-вашему.
Аллейн запер дверь, положил ключ в карман, сел на краешек кровати и стал ждать.
— Я познакомилась с Артуром Сюрбонадье шесть лет назад, — помедлив, заговорила Стефани. — В Кембридже устраивали благотворительный спектакль, и я дала согласие в нем участвовать. Мне предстояло сыграть Дездемону. Я была тогда еще очень молода, лишь недавно дебютировала на сцене. Артур в том время был хорош собой и вообще умел нравиться женщинам. Он познакомил меня с Феликсом, но Гарденера я не запомнила. Он же, если верить его словам, с тех пор уже не мог меня забыть. Артур тоже мною увлекся. Он устроил мне встречу с Джекобом Сэйнтом, что стало подлинным началом моей профессиональной карьеры. Мы с Артуром получили роли в пьесе, которая должна была пойти в одном из принадлежащих Сэйнгу театров. Артур уверял, что кроме меня, для нею ничего на свете не существует. Мне это льстило, я подпала под его обаяние. Множество раз он мне делал предложение, но я не торопилась замуж. А через некоторое время мне открылась вся его порочная сущность. Он сам все выкладывал, прямо-таки кичился своей гнусностью. Его обуревала животная ненависть к дяде, и однажды, еще будучи в Кембридже, он сочинил статейку, обвинив в ней Сэйнта во всех смертных грехах. Вы, вероятно, помните — Сэйнт судился с газетой, но ему ни разу и в голову не пришло, что это дело рук Артура, ведь племянник был всем ему обязан, целиком от него зависел. Мне же Артур похвалялся своей подлой проделкой. Тем не менее я не порывала с ним, пока вновь не встретила Феликса...
Тут Стефани всплеснула руками, Аллейн сразу узнал театральный, отрепетированный жест.
— С того самого дня я мечтала об одном: порвать с Артуром. Почуяв это, он начал терроризировать меня, грозился наговорить Феликсу... всякую гадость обо мне. — Она помолчала, потом в ее голосе зазвучали романтические нотки. — Феликс — совершенно другой, он принадлежит как бы к иной касте. По-своему он нетерпим, но и это свойство проявляется в нем крайне трогательно. Превыше всего для него вопросы чести, он маниакально порядочен. И если Артур очернит меня... да, я испугалась! Я писала эти письма из Нью-Йорка, куда ездила на гастроли. Артур ни за что не соглашался оставить меня в покое. Вчера — кажется, это было давным-давно — он пришел ко мне и устроил очередную сцену. После его ухода я отправила эту записку — с единственной целью: припугнуть его.
— И вот что в ней говорится: «Если ты сегодня же не оставишь меня в покое, как бы тебе самому не упокоиться навек!»
— Боже, я только хотела намекнуть, что могу открыть Сэйнту, кто написал статью в «Морнинг экспресс»!
— Артур долгие годы шантажировал Сэйнта. Вы не могли об этом не знать.
При этих словах Аллейна мисс Воэн точно гром поразил.
— Знали вы или не знали?
— Нет, он мне об этом никогда не говорил.
— Вот как!
Она смотрела на Аллейна загнанно, ища сочувствия.
— Вы не способны мне поверить, меня... пожалеть? — шепнула Стефани чуть слышно.
Оба замолчали, потом он мгновенно оказался рядом с ней, его ладони крепко сжали ее руку, его голова склонилась как бы в глубоком раздумье.
— Ваша взяла! — изрек он наконец.
Она подалась вперед, припала щекой к его щеке.
В последовавшей за этим тишине оба услышали торопливые шаги по узкой мостовой. Эти звуки словно бы вернули ее к действительности. Она высвободила руку и поднялась.
— Поздравляю вас! — сказала она.
— С чем?
— С мудрым решением. Арестовав меня, вы совершили бы непоправимую оплошность. Можно мне теперь уйти?
— Если вам пора, конечно.
— Да, мне действительно пора. Скажите — почему вы заподозрили, что Артура убила я?
— Ваша косметика обнаружена на патронах.
Она подошла к окну, поглядела на улицу.
— Уму непостижимо, — сказала она негромко. — Флакон на моем туалетном столике опрокинул сам Артур. — Она задумалась. — Выходит, убийца побывал в моей уборной?
— Да, пока вы были в уборной Гарденера.
— Артур опрокинул флакон, и молочко выплеснулось на него. Возможно, когда он заряжал револьвер, его пальцы были выпачканы им. Он готов был сам погибнуть, лишь бы отправить Феликса на каторгу. А заодно и меня. Наверняка, он вымазал патроны умышленно, это очень на него похоже.
— Ах, злодей! Бедная вы, бедная!..
— Увы, я успела его изучить.
— Может, вы и правы, кто знает?
— Да я просто уверена!
— Что же, обещаю вам серьезно рассмотреть и эту версию, — сказал Аллейн, думая при этом совершенно о других вещах.
— Я должна идти. Можно... забрать письма, или вам необходимо приобщить их к делу?
— Забирайте.
Он прошел в соседнюю комнату и принес письма, она тщательно пересчитала их.
— Одного не хватает.
— Не может быть!
— И все-таки одного нет. Вы его не обронили?
— Нет, здесь все, что мы нашли.
— Позвольте мне еще поискать! — настаивала Стефани, озираясь по сторонам. — Его он грозился показать Феликсу в первую очередь.
— Мы просеяли тут все сквозь мелкое сито. Наверно, Артур его сжег.
— Нет, уверена, что он его припрятал. Я знаю здесь все потайные местечки.
Она принялась лихорадочно рыскать по комнатам, потом остановилась как вкопанная перед Аллейном.
— А это не вы его?..
— Даю вам слово, ни одного вашего письма у меня нет.
— Извините, — она снова взялась за поиски, но они так ничего и не дали.
— Если оно найдется, его вам отдадут, — заверил ее Аллейн.
Стефани вяло поблагодарила, но настроение ее вконец испортилось.
— Я вызову по телефону такси, — предложил Аллейн.
— Не надо, дойду до угла — там есть стоянка.
— Я вас провожу, только надо запереть квартиру.
— Нет, расстанемся здесь. Нам нельзя появляться вместе на людях, — Стефани невесело улыбнулась. — Прохожие чего доброго решат, что я арестована. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, Стефани. Не будь я полицейским...
— Что тогда?
— Отдайте мне ключ, мадам.
— От квартиры? Куда подевала?
— Он был на цепочке?
Старший инспектор потянул за цепь у нее на шее — из разреза платья показался ключ. Поневоле Аллейн при этом приблизился к ней вплотную и заметил, что Стефани бьет мелкая дрожь.
— Вы нездоровы. Позвольте, я провожу вас до дому. Доставьте мне это удовольствие.
