Агата Кристи - Загадочное происшествие в Стайлзе
— Да, это так, — согласился я, почувствовав при этом невыразимое облегчение. Конечно же, подозрение не должно было пасть на Мэри Кавендиш!
— Сняв с Алфреда Инглторпа подозрения, — продолжал Пуаро, — я вынужден действовать быстрее. Пока все думали, что я его преследую, настоящий преступник не был настороже. Теперь же он будет вдвое осторожнее. Да… вдвое осторожнее! — Пуаро резко повернулся ко мне: — Скажите, Гастингс, вы сами… вы кого-нибудь подозреваете?
Я заколебался. Сказать по правде, утром одна идея раз-другой мелькнула в моем мозгу. Но поскольку она показалась мне экстравагантной, даже дикой, я отказался от нее, как от абсурдной. И тем не менее не забыл.
— Это настолько глупо, — пробормотал я, — что вряд ли можно назвать подозрением.
— Полно! — настойчиво подбодрил меня Пуаро. — Не бойтесь! Выскажитесь! Инстинкт всегда необходимо принимать во внимание.
— Ну что ж, — вырвалось у меня, — это, конечно, абсурдно… однако я подозреваю, что мисс Ховард не говорит всего, что знает.
— Мисс Ховард?
— Да… вы будете надо мной смеяться…
— С какой стати? Почему я должен смеяться?
— Я невольно чувствую, — продолжал я, преодолевая неловкость, — что мы оставили ее в стороне от возможных подозрений просто потому, что ее в это время не было в Стайлз-Корт. Но, в конце концов, она находилась всего в пятнадцати милях отсюда. Машина за полчаса преодолеет этот путь. Можем ли мы с уверенностью утверждать, что мисс Ховард в ночь убийства находилась далеко от Стайлза?
— Да, друг мой, можем, — неожиданно подтвердил Пуаро. — Я сразу же позвонил по телефону в госпиталь, где она работала.
— И что же?
— Узнал, что во вторник она заступила на дежурство в полдень, но, так как неожиданно поступила новая партия раненых, мисс Ховард любезно предложила остаться и на ночное дежурство, что и было принято с благодарностью. Так что это подозрение отпадает.
— О! — протянул я в некотором замешательстве. — Однако ее невероятная неприязнь к мистеру Инглторпу невольно вызывает подозрение. Мне кажется, мисс Ховард сделает против него все, что угодно! И по-моему, она может что-то знать об уничтожении завещания. Могла, например, ошибочно сжечь новое завещание, приняв его за более раннее, составленное миссис Инглторп в пользу мужа. Мисс Ховард категорически настроена против Алфреда. Она его просто ненавидит!
— Вы считаете ее ненависть к Алфреду Инглторпу неестественной?
— Д-да-а… Пожалуй. По-моему, в этом вопросе она просто теряет рассудок.
Пуаро энергично покачал головой:
— Нет-нет! Тут вы ошибаетесь. В мисс Ховард нет ничего ни слабоумного, ни ненормального. Она прекрасный образец здорового, уравновешенного английского характера. Мисс Ховард — само здравомыслие!
— И все-таки ее ненависть к Алфреду Инглторпу выглядит почти как мания! Я даже предположил, что, возможно, она хотела отравить его, а яд каким-то образом по ошибке достался мисс Инглторп. Хотя совершенно не понимаю, как это могло быть сделано. Вообще все выглядит до крайности нелепо, даже абсурдно.
— Вы правы в одном, Гастингс. Всегда разумно подозревать всех, до тех пор пока вы логично и безусловно не докажете невиновность каждого из них. Скажите, какие, по-вашему, есть возражения против того, что мисс Ховард намеренно отравила миссис Инглторп?
— Мисс Ховард была ей предана! — воскликнул я.
Пуаро раздраженно щелкнул языком.
— Вы рассуждаете как ребенок! Если мисс Ховард была способна отравить старую леди, она могла отлично симулировать преданность! Нет, мы должны искать истину где-то в другом месте. Вы абсолютно правы в вашем предположении, что ненависть мисс Ховард к мистеру Инглторпу слишком неистова, чтобы выглядеть естественной, но вы пришли к абсолютно неверному заключению. Я сделал другие выводы, которые считаю верными, но не будем пока о них говорить. — Минуту помолчав, Пуаро добавил: — По-моему, есть одно непоколебимое возражение против того, что мисс Ховард является убийцей.
— И что же это?
— То, что смерть миссис Инглторп ей не приносит никакой пользы. А убийства без причины не бывает.
Я задумался.
— А не могла миссис Инглторп составить завещание в ее пользу?
Пуаро покачал головой.
— Но ведь вы сами высказали такое предположение мистеру Уэллсу, — удивился я.
Пуаро улыбнулся:
— Это было сделано умышленно, с определенной целью. Я не хотел упоминать имени человека, которое действительно было у меня на уме. Мисс Ховард занимала сходное положение, поэтому я назвал ее.
— И все-таки миссис Инглторп могла бы это сделать. В самом деле, завещание, составленное после полудня в день ее смерти, могло…
Пуаро снова затряс головой, да так энергично, что я замолчал.
— Нет, друг мой! У меня есть маленькая идея по поводу этого завещания. Но я могу сказать вам лишь одно: оно не было в пользу мисс Ховард.
Я принял его заверения, хотя на самом деле не понимал, как он мог быть настолько в этом уверен.
— Ну что же! — вздохнул я. — Таким образом, мы оправдали и мисс Ховард. Вообще-то это ваша вина, что я стал ее подозревать. Я имею в виду то, что вы сказали относительно ее показаний на дознании.
Пуаро выглядел озадаченным:
— Что же я сказал?
— Вы не помните? Это было, когда я назвал ее и Джона Кавендиша единственными вне подозрений.
— О-о!.. Да, в самом деле. — Казалось, он немного сконфузился, но быстро справился с собой. — Между прочим, Гастингс, я хотел бы вас кое о чем попросить.
— Разумеется! О чем же?
— Когда окажетесь наедине с Лоуренсом Кавендишем, пожалуйста, скажите ему следующее: «У меня к вам поручение от Пуаро. Он велел вам передать: „Найдите еще одну кофейную чашку, и вы успокоитесь!“» Ни больше ни меньше.
— «Найдите еще одну кофейную чашку, и вы успокоитесь»? — повторил я, совершенно ничего не понимая.
— Отлично!
— Но что это значит?
— О-о! Попробуйте узнать сами. Все факты вам известны. Просто скажите ему это и послушайте, что он ответит.
— Очень хорошо… но все это невероятно загадочно!
В это время мы въезжали в Тэдминстер, и Пуаро попросил водителя подъехать к дому с вывеской: «Аптекарь. Проводятся анализы».
У аптеки он выскочил из машины, вошел внутрь и через несколько минут вернулся.
— Ну вот, — сообщил Пуаро, — это все, что я должен был сделать.
— А что вы там делали? — спросил я с непритворным интересом.
— Оставил кое-что для анализа.
— Что именно?
— Немного какао, которое взял из кастрюльки в спальне миссис Инглторп.
— Но этот анализ уже делали! — воскликнул я, совершенно озадаченный. — Какао занимался доктор Бауэрштейн, и вы тогда еще посмеялись над возможностью содержания в нем стрихнина.
— Я знаю, что доктор Бауэрштейн уже проводил анализ какао, — спокойно отозвался Пуаро.
— В таком случае зачем же делать еще раз?
— Ну, скажем, это моя прихоть. Мне захотелось повторить анализ. Вот и все!
Больше я не смог вытянуть из него ни слова.
Эти действия Пуаро были для меня загадкой. Я не видел в них никакого смысла. Тем не менее моя вера в Пуаро, которая одно время несколько поблекла и пошатнулась, с момента его триумфального доказательства невиновности Алфреда Инглторпа полностью восстановилась.
Похороны миссис Инглторп состоялись на следующий день. В понедельник, когда я спустился к позднему завтраку, Джон отвел меня в сторону и сообщил, что мистер Инглторп уезжает, чтобы поселиться в «Стайлз-Армс», пока его планы не примут окончательного вида.
— Поистине, Гастингс, его отъезд — большое облегчение! — признался мой честный друг. — Было достаточно скверно, когда все мы думали, что это он совершил убийство, но, черт побери, по-моему, не лучше и теперь, когда мы чувствуем себя виноватыми в том, что так на него набросились. Фактически мы относились к нему отвратительно! Конечно, все свидетельствовало против него, и я не думаю, что нас можно обвинить, будто мы сделали поспешные выводы. И все-таки что ни говорите, а мы были не правы, и теперь у всех появилось неприятное чувство необходимости загладить свою вину, что очень трудно сделать, поскольку этот тип по-прежнему всем неприятен. Дьявольски неловкая ситуация! Я ему признателен за то, что у него хватило такта уехать. Очень хорошо, что Стайлз-Корт не принадлежал моей матери и она не могла оставить его этому типу. Не могу себе представить, как он здесь хозяйничал бы! Деньги — другое дело. Сможет — пожалуйста! Пусть забирает.
— Вы будете в состоянии содержать имение? — поинтересовался я.
— О да! Правда, предстоит заплатить налог на наследство, но половина денег моего отца передается вместе с имением. К тому же Лоуренс пока остается с нами, так что сохранится и его доля. Сначала нам, конечно, будет туговато, потому что, как вы уже знаете, я оказался в несколько затруднительном финансовом положении. Но теперь эти парни подождут.
