Раз, два, три, убийцей будешь ты - Рекс Тодхантер Стаут
Миссис Сорелл. Она не сказала, кто это?
Вулф. Нет. Как я уже говорил, миссис Сорелл, разговор наш должен быть честным и откровенным. Я не намерен делать вид, будто вы проговорились, а я ловлю вас на слове. В телефонном разговоре с мистером Гудвином вы сегодня признали, что в прошлый понедельник вечером встретились в ресторане с мужчиной, и это был Грегори Джетт, но вы могли назвать его имя, чтобы просто нагнать туману, и при желании можете вообще отрицать, что звонили.
Джетт устроил небольшой шум, попытавшись было встать, но шум не настолько громкий, чтобы заглушить голос, а я удержал его на месте, положив руку на его плечо.
Миссис Сорелл. А если я не стану отрицать? Если повторю, что это был Грегори Джетт?
Вулф. Не советую. Если, помимо тумана, вы хотели потешить свою злость, вам придется сказать это еще раз. Это был не мистер Джетт. Это был мистер Хайдекер.
Хайдекер не смог бы устроить шум, даже если бы захотел, так как с одного боку у него был Фред, с другого – Орри. Единственный, кто в этот момент пошевелился, был Ламонт Отис, который стал задыхаться, и Энн Пейдж взяла его за руку.
Миссис Сорелл. Любопытно. Мистер Гудвин сказал, что разговор с вами будет любопытным, и он был прав. По-вашему, я сидела в кабинке с человеком, не зная, кто он такой? Что вы в самом деле, мистер Вулф!
Вулф. Нет, мадам. Уверяю, не выйдет. Поясню. Я позволил себе сделать допущение, что Берту Аарон убил кто-то из троих – Эдей, Хайдекер или Джетт. Учитывая, что она успела сказать мистеру Гудвину, это больше, чем допущение. Скажем так, я сделал вывод. Однако три часа назад мне пришлось от него отказаться, когда я узнал, что в семнадцать сорок пять у них было совещание в кабинете мистера Эдея, где присутствовали все трое. Мистер Гудвин оставил мисс Аарон в кабинете одну в семнадцать тридцать девять. То, что все трое лгали, что все были в заговоре, крайне маловероятно, в том числе и потому, что другие сотрудники могли легко опровергнуть их ложь. Но если никто из них не мог ее убить, один из них мог, вольно или невольно, спровоцировать убийство. Из всех троих только мистер Хайдекер ушел примерно в то же время, что и мисс Аарон. По его словам, по личному делу, но подтвердить его слова нечем. Я позволил себе предположить, что он проследил за мисс Аарон до этого дома, увидел, как она вошла, нашел телефонную будку, позвонил вам и предупредил, что ваша интрига вскоре будет раскрыта, и, наверняка в отчаянии, быстро вернулся к себе, опоздав на совещание на пятнадцать минут.
Пришла очередь Эдея начать шевелиться, что он и сделал. Он встал, подошел к дивану и уставился на Хайдекера. Мы с Солом были рядом, но ему явно не пришло в голову ничего лучше, кроме как пронзать предателя взглядом.
Вулф. Однако теперь это уже не предположение, а вывод, и я вряд ли от него откажусь. Мистер Хайдекер не считает, как не считаю и я, не верит в то, что после разговора с ним вы явились сюда с намерением ее убить. Этого не могло быть, поскольку вы не знали, что застанете ее одну. Мистер Хайдекер считает, что вы лишь хотели в лучшем случае предотвратить раскрытие вашей тайны, в худшем – попытаться оставить все как есть. Вы позвонили сюда, она сняла трубку и согласилась вас выслушать. По мнению мистера Хайдекера, когда вы сюда вошли и поняли, что она одна и еще не встретилась со мной, вы, под влиянием неожиданного порыва, схватили пресс-папье и ударили. По его мнению, вы, увидев, как она упала без чувств, и заметив на этом столе галстук, под влиянием того же порыва, вы…
Миссис Сорелл. Откуда вы знаете его мнение?
Я должен был решить сам, следует ли мне вмешаться. Я получил указание действовать по своему усмотрению. Если бы реакция Хайдекера поставила под сомнение новую версию, я должен был войти в кабинет, прежде чем Вулф зайдет слишком далеко. Но реакции не было. Хайдекер сидел, подавшись вперед, упершись локтями в колени и закрыв руками лицо.
Вулф. Хороший вопрос. Я не вижу его насквозь. Мне следовало бы сказать, что я знаю от него. Вам наверняка известно, мадам, что он не способен выдерживать такое напряжение. Разоблачение его предательства по отношению к компании положит конец его карьере, но сокрытие информации об убийстве может стоить жизни. Вам наверняка известно…
Миссис Сорелл. Если он сказал, что, по его мнению, я убила ту женщину, это ложь. Ее убил он. Он крыса и лжец. Вчера он звонил мне дважды: сначала сказал, что нас видели в ресторане, предупредил, а еще через час сказал, что все уладил и за наш план можно не беспокоиться. Значит, это он ее убил. Когда Гудвин сказал по телефону, что кое-что произошло, я уже знала, что он струсит, знала, что он начнет лгать. Крыса! Потому я и пришла. Признаю, что скрыла информацию об убийстве, и знаю, что была не права, но еще не поздно. Ведь еще не поздно?
Вулф. Нет. Вы еще можете очистить совесть и спасти свою шкуру. Во сколько он позвонил во второй раз?
Миссис Сорелл. Точно не знаю. Между пятью и шестью. Примерно в половине шестого.
Вулф. В чем состоял ваш план, ради которого он это сделал?
Миссис Сорелл. Он, конечно, и тут солгал. План был не наш, а его. Примерно месяц назад он пришел ко мне и сказал, что может сообщить о моем муже некие сведения, которые помогут мне выиграть суд. Он хотел…
Хайдекер вскинул голову и взвыл: «Ложь! Это не я пришел к ней, она пришла ко мне!» – что добавило мне знаний о человеческой природе. Он даже не пискнул, когда она обвинила его в убийстве. Эдей, который по-прежнему смотрел на него
