Агата Кристи - Убийство в Месопотамии
– Да, днем они всегда были закрыты. На этих окнах нет сетки, как в общей комнате или в столовой. Их держат закрытыми из-за мух.
– В любом случае, – размышлял Пуаро, – никто не мог бы сюда проникнуть таким образом. И стены из очень прочного сырцового кирпича, ни люков нет, ни застекленной крыши. Один путь в комнату – через дверь. А к двери – только через двор. А во двор – только через арку. За аркой же было пять человек, и все они говорят одно и то же, и я не думаю, что они лгут… Нет, они не лгут. Им не давали взятки. Убийца был здесь…
Я ничего не сказала. Разве я не почувствовала то же самое, когда нас всех собрали за столом?
Пуаро медленно побрел по комнате. Он взял с комода фотографию. На ней был пожилой мужчина с белой козлиной бородкой. Он взглянул вопросительно на меня.
– Отец миссис Лейднер, – сказала я. – Так она мне сказала.
Он положил фотографию на место и пробежал взглядом по предметам на туалетном столике – все из обыкновенной черепахи – просто, но хорошо. Посмотрел на ряд книг на полке, произнося названия вслух:
– «Кто были греки?», «Введение в теорию относительности», «Жизнь леди Эстер Стенхоп», «Креве Трейн», «Назад к Мафусаилу», «Линда Кондон»[26]. Да, они, кажется, говорят нам кое-что. Она была не глупа, ваша миссис Лейднер. Умница была.
– О! Она была очень умная женщина, – горячо подтвердила я. – Очень начитанная и во всем разбиралась. Она отнюдь не была заурядной.
Он с улыбкой посмотрел на меня.
– Да, – сказал он. – Я это уже понял.
Он прошел дальше. Постоял несколько минут у умывальника, где было множество флаконов и кремов.
Потом он вдруг плюхнулся на колени и принялся осматривать ковер.
Доктор Райлли и я быстро подошли к нему. Он разглядывал маленькое темно-коричневое пятно, почти невидимое на коричневом фоне ковра. Фактически оно было заметно только там, где оно выходило на одну из белых полос.
– Что скажете, доктор? – сказал он. – Это кровь?
Доктор Райлли встал на колени.
– Возможно, – сказал он. – Проверим, если хотите?
– Будьте любезны.
Мистер Пуаро осмотрел кувшин и таз. Кувшин стоял сбоку от умывальника. Таз был пуст, но рядом с умывальником находилась банка из-под керосина с грязной водой.
Он повернулся ко мне:
– Вы не помните, сестра, когда вы уходили от миссис Лейднер, этот кувшин был рядом с тазом или в тазу?
– Я не уверена, – сказала я после некоторого размышления, – но склонна думать, что он стоял в тазу.
– Ах вот что?
– Да, видите ли, – поспешила я объяснить, – я так думаю потому, что так было всегда. Мальчик оставлял его там после обеда. Мне кажется, что, если бы он был не на месте, я бы обратила внимание.
Он понимающе кивнул:
– Да-да. Это ваша выучка в больницах. Если бы в комнате было что-то не так, вы бы совершенно бессознательно поставили все на свои места, вряд ли отдавая себе в этом отчет. А после убийства? Было так, как сейчас?
– Я не заметила, – сказала я, покачав головой. – Я искала место, где кто-то мог спрятаться, смотрела, не забыл ли что убийца.
– Это кровь, можете не сомневаться, – сказал доктор Райлли, поднимаясь с колен. – Это важно?
Пуаро недоуменно нахмурился. Он капризно замахал руками.
– Я не могу сказать. Как я могу сказать? Это, может, вообще не имеет никакого значения. Я могу, если угодно, сказать, что убийца касался ее, что у него на руках была кровь, – и вот он подошел сюда и помыл руки. Да, возможно, что так оно и было. Но я не могу делать поспешных выводов и утверждать, что это было так. Это пятно, может быть, вообще не имеет никакого значения.
– Крови было очень мало, – с сомнением сказал доктор Райлли. – Никто не истекал кровью, ничего подобного. Просто она сочилась из раны. Конечно, если он дотрагивался до нее…
Я содрогнулась. Мне представилась отвратительная картина: какая-то свиноподобная личность вроде этого хорошенького мальчика-фотографа ударяет эту красивую женщину, а потом склоняется над ней и с ужасным злорадным видом трогает рану пальцем, и лицо у него становится другим… все свирепее, сумасшедшее…
Доктор Райлли заметил, что меня трясет.
– Что случилось, сестра? – спросил он.
– Ничего, только мурашки бегают, – сказала я. – Дрожь пробирает.
Мистер Пуаро обернулся и посмотрел на меня.
– Я знаю, что вам необходимо, – сказал он. – Скоро мы здесь закончим, и я поеду с доктором назад в Хассаньех. Мы возьмем вас с собой. Вы дадите сестре Ледеран чаю, не так ли, доктор?
– С удовольствием.
– Ой, нет, что вы, – отнекивалась я. – Я и не помышляла ни о чем таком.
Пуаро слегка похлопал меня по плечу. По-дружески, совсем по-английски, а не как иностранец.
– Вы, ma soeur, будете делать то, что вам скажут, – сказал он. – Кроме того, это будет мне полезно. Мне столько всего надо еще обсудить, и я не могу делать этого здесь, где приходится соблюдать приличия. Любезный доктор Лейднер боготворил свою жену и не сомневается – и еще как уверен, – что и другие питали к ней такие же чувства! Но, по моему мнению, не такова человеческая природа! Нет, мы хотим поговорить о миссис Лейднер, как вы говорите, сняв перчатки. Значит, решено. Как только мы тут закончим, мы забираем вас с собой в Хассаньех.
– Я полагаю, – неуверенно сказала я, – что мне вообще следует уехать. Довольно неловко…
– Два дня ничего не предпринимайте, – сказал доктор Райлли. – Вы не можете уехать, пока не состоялись похороны.
– Это все хорошо, – сказала я. – А если меня тоже убьют?
Это я сказала как бы шутя, и доктор Райлли, видимо, отнесся к этому таким же образом и, наверное, ответил бы что-нибудь с юмором. Но Пуаро, к моему изумлению, как вкопанный встал посреди комнаты и схватился за голову.
– Опасно, да, очень опасно… – бормотал он. – А что делать? Как защититься?
– Что вы, мистер Пуаро, – сказала я. – Я просто пошутила! Кому понадобится меня убивать, хотела бы я знать?
– Вас или кого другого, – сказал он, и мне очень не понравилось, как он это сказал, – прямо в дрожь бросило.
– Но зачем? – не отставала я.
– Я шучу, мадемуазель, – сказал он. – Я смеюсь. Но есть некоторые вещи, совсем не шуточные. Есть вещи, которым научила меня моя работа. И одна из них, наиболее страшная, это то, что убийство – это привычка.
Глава 18
Чай у доктора Райлли
Перед отъездом Пуаро обошел здания экспедиции и пристройки. Он также задал слугам несколько вопросов, так сказать, через вторые руки: доктор Райлли переводил вопросы и ответы с английского на арабский и наоборот.
Эти вопросы имели в основном отношение к внешности незнакомца, которого мы с миссис Лейднер видели заглядывающим в окно и с которым отец Лавиньи вел разговор на следующий день.
– Вы в самом деле думаете, что этот малый имел отношение к делу? – спросил доктор Райлли, когда мы тряслись по ухабам в его машине по дороге на Хассаньех.
– Я люблю собирать всю информацию, – был ответ Пуаро.
И действительно, это было очень характерно для его метода. Я узнала впоследствии, что не было ничего, ни малейшего обрывка незначительной сплетни, которым бы он не интересовался. Мужчины обычно не такие сплетники.
Должна признаться, я была рада чашке чая, когда мы приехали к доктору Райлли. Я заметила, что Пуаро положил себе пять кусков сахара. Тщательно размешивая его чайной ложечкой, он сказал:
– А теперь мы можем поговорить, ведь верно? Можем поразмыслить, кто же скорее всего совершил преступление.
– Лавиньи, Меркадо, Эммотт или Рейтер? – спросил доктор Райлли.
– Нет, нет. Это была версия номер три. Я хочу сейчас сосредоточиться на версии номер два, отложив пока вопрос о вернувшемся из прошлого мифическом муже или его брате. Давайте обсудим совершенно прозаический вопрос: кто из членов экспедиции имел возможность убить миссис Лейднер и кто, по всей вероятности, сделал это.
– Я думала, вы давно решили не ломать голову над этой версией.
– Ничуть. Но у меня все же есть определенная деликатность, – с укоризной сказал Пуаро. – Разве могу я в присутствии доктора Лейднера обсуждать мотивы, которые могли привести кого-то из членов экспедиции к убийству его жены? Это было бы нетактично. Мне пришлось поддержать выдумку, что его жена восхитительна и все перед ней преклоняются.
Но, естественно, это было не совсем так. Теперь мы можем быть жестоки и беспристрастны и говорить то, что думаем. Нам больше нет необходимости считаться с чувствами людей. И здесь-то нам и поможет сестра Ледеран. Она, без сомнения, очень наблюдательна.
– Ой, да я ничего такого не знаю, – сказала я.
Доктор Райлли пододвинул ко мне тарелку горячих ячменных лепешек.
– Подкрепитесь, – сказал он.
Это были очень хорошие лепешки.
– Ну, а теперь, – произнес мистер Пуаро с шутливой интонацией в голосе, – вы, ma soeur, должны мне в точности описать, какие чувства каждый член экспедиции питал к миссис Лейднер.
– Я здесь всего лишь неделю, Пуаро, – взмолилась я.
