Агата Кристи - Зло под солнцем
— А где она была?
— Она сидела у расщелины на Солнечном карнизе. Мы с мистером Редферном видели ее, огибая остров.
— Может статься, вы и правы, мисс Брустер, — не особенно уверенным голосом сказал полковник.
— Я без сомнения права, — поправила она категорическим тоном. — Когда речь идет о такой женщине, как миссис Маршалл, лучше всех даст вам объяснение смерти она сама!
Глаза Эркюля Пуаро встретились с серыми глазами Эмили Брустер.
— Совершенно верно, — одобрил он. — Лучше всех нас наведет на след сама Арлена Маршалл.
Мисс Брустер повернулась к Уэстону.
— Вот видите!
— Будьте уверены, мисс, — отозвался полковник, — что мы внимательнейшим образом займемся прошлым миссис Маршалл.
Когда мисс Брустер ушла, Колгейт задумчиво произнес:
— Эта дама знает, чего она хочет! К тому же, она терпеть не могла Арлену Маршалл!
После короткого раздумья, он добавил:
— Жаль, что у нее есть неоспоримое алиби! Вы обратили внимание на ее руки? Совершенно мужские руки!.. Да, телосложение у нее будь здоров! Покрепче, чем у некоторых мужчин!
Он устремил на Пуаро вопросительный взгляд.
— Вы и в самом деле уверены, месье Пуаро, что она утром не покидала пляж?
Пуаро взмахнул руками.
— Увы, мой дорогой инспектор, она пришла на пляж задолго до того, как миссис Маршалл добралась до бухты Гномов, и она пробыла у меня на глазах все время до того, как она села в лодку с Редферном.
— Да, — признал Колгейт, — тогда ее ни в чем не обвинишь.
По всей видимости, он об этом сожалел.
Увидеть мисс Дарнли всегда для Пуаро большим удовольствием.
Она привносила в это расследование, где речь шла лишь об обстоятельствах ужасного убийства, приятную особенно сейчас ноту своего душевного благородства.
Она села напротив полковника Уэстона и подняла к нему свое серьезное лицо.
— Вы хотите, чтобы я назвала вам свою фамилию и адрес? Меня зовут Розамунда Дарнли. Мне принадлежит фирма дамской одежды под названием «Роз Монд», и находится она по адресу: 622, Брук-стрит, Лондон.
— Благодарю вас, мисс Дарнли. Не сообщите ли вы нам что-нибудь, что сможет помочь нашему расследованию?
— Я не думаю.
— Мы увидим… Что вы делали сегодня утром?
— Около девяти часов я позавтракала, поднялась к себе в номер, взяла книги и зонтик и отправилась на Солнечный карниз. Было, наверное, двадцать пять минут одиннадцатого. Без десяти двенадцать я вернулась в отель, зашла к себе за ракеткой и пошла на теннисный корт и играла там до обеда.
— Значит, вы пробыли у Солнечного карниза примерно с половины одиннадцатого до без двадцати двенадцать?
— Да.
— Видели ли вы сегодня утром миссис Маршалл?
— Нет.
— Обратили ли вы внимание на ее ялик, направляющийся к бухте Гномов?
— Нет. Когда я пришла к Солнечному карнизу, она, наверное, уже успела проплыть.
— Видели ли вы вообще чью-нибудь лодку?
— Я не могу этого утверждать. Я читала и поднимала глаза от книги только изредка. Насколько я помню, каждый раз, когда я смотрела на море, там ничего не было видно.
— Вы видели, как мимо вас проплыли на лодке мисс Брустер и мистер Редферн?
— Нет.
— Вы были знакомы с миссис Маршалл?
— Капитан Маршалл — старый друг нашей семьи. Мы жили по соседству, и вот теперь неожиданно встретились здесь. Мы очень давно потеряли друг друга из вида, наверное, лет двенадцать.
— А миссис Маршалл?
— До того, как встретиться с ней здесь, мы и десятком слов не обменялись.
— Насколько вам известно, это была дружная пара?
— Я думаю, что они жили в добром согласии.
— Капитан любил свою жену?
— Вероятно, да, но здесь я ничего не могу сказать вам с точностью. Капитана нельзя назвать человеком современных идей… Для него брак — это вещь серьезная. Он выполняет взятые им на себя обязательства и держит слово, которое дал…
— Испытывали ли вы симпатию к миссис Маршалл?
— Ни малейшей, — ответила она без враждебности, твердым и спокойным тоном, словно констатируя этот факт и не больше.
— Почему?
На губах Розамунды появилась тень улыбки.
— Я полагаю, вы уже знаете, что женщины вообще не любили Арлену Маршалл. Она же, со своей стороны, ненавидела их и не скрывала этого. Тем не менее, я бы с удовольствием шила на нее, так как она была женщиной со вкусом и умела носить свои туалеты. Да, я бы не отказалась иметь ее в числе моих клиенток.
— Она тратила много денег на свои наряды?
— Вероятно, да. У нее были и собственные средства, а у капитана — большое состояние.
— Слышали ли вы или знаете ли вы, что миссис Маршалл была жертвой шантажа?
На лице молодой женщины появилось выражение изумления.
— Арлену шантажировали?
— Вас это удивляет?
— Господи, да!.. Это для меня так неожиданно!
— Но вам это представляется возможным?
— Все возможно, не правда ли? Этому учит нас жизнь. Но чем, хотела бы я знать, мог ей грозить шантажист?
— Может быть, в жизни миссис Маршалл было что-то, что она предпочитала не доводить до сведения своего мужа.
— Может быть, — ответила она без убеждения и с полуулыбкой объяснила: — Я отношусь к этому скептически, потому что Арлена не скрывала того, какая она. Она не строила из себя честную женщину.
— Вы считаете, что ее муж не был бы в неведении… о ее поведении?
Наступила тишина. Нахмурив брови, Розамунда думала. Наконец, она произнесла медленным и колеблющимся голосом:
— По правде говоря, я не знаю. Мне всегда казалось, что Кеннет Маршалл принимал свою жену такой, какой она была, не строя на ее счет никаких иллюзий. Но, может быть, все обстояло по-другому…
— Вы хотите сказать, что он полностью доверял ей?
Розамунда отреагировала с живостью.
— Мужчины бывают так глупы! — воскликнула она. — Каким бы Кеннет ни казался умудренным человеком, он ничего не знает о жизни! Я совсем не исключаю того, что он слепо доверял ей. Может быть, он думал, что поклонники его жены ограничивались лишь преклонением перед ней!
— Знаете ли вы кого-нибудь, кто питал бы вражду к Арлене Маршалл?
Она улыбнулась.
— Я могу назвать лишь ревнивых женщин. Но так как ее задушили, я полагаю, что ее убил мужчина.
— Вы не ошибаетесь.
Она еще немного подумала и сказала:
— Нет, мне никто не приходит в голову. Вам лучше обратиться к тем, кто ее знал лучше, чем я…
— Благодарю вас, мисс Дарнли.
Она слегка повернулась к Пуаро.
— У мсье Пуаро нет ко мне вопросов? — с легкой иронией спросила она и улыбнулась.
Он отрицательно покачал головой и улыбнулся ей в ответ.
Розамунда Дарнли встала и вышла.
8
Они были в бывшем номере Арлены Маршалл.
Черед две большие стеклянные двери, выходящие на балкон, виднелся большой пляж и за ним море. Солнце заливало комнату, и в его лучах поблескивал удивительный ассортимент предметов, загромождавших туалетный стол: всевозможных флаконов и баночек с кремами и румянами, благодаря которым процветают институты красоты. В этой типично женской комнате орудовали трое мужчин.
Инспектор Колгейт выдвинул и задвигал ящики. Найдя пачку писем, связанных ленточкой, он что-то буркнул и начал просматривать их вместе с полковником Уэстоном.
Эркюль Пуаро осматривал содержимое платяного шкафа. Пересмотрев великое множество разнообразных платьев и спортивных костюмов, он потратил несколько минут на полки, где стопками лежало шелковое белье. Затем он перешел к части шкафа, отведенной под головные уборы. Там лежали две огромные пляжные шляпы из картона, одна лакированная, красивого красного цвета, другая — бледно-желтая, а также соломенная гавайская шляпа, синяя шляпа из фетра, три или четыре абсурдные маленькие шляпки, каждая из которых стоила внушительное количество гиней, нечто вроде темно-синего берета, сооружение, которое нельзя было назвать иначе, как подушечкой из фиолетового бархата и, наконец, тюрбан светло-серого цвета.
Пуаро тщательно осматривал весь этот арсенал; его губы раздвигались в легкой улыбке и он тихо шептал:
— Ах, эти женщины!
Полковник Уэстон связывал найденные Колгейтом письма в пачку.
— Здесь есть три письма от Редферна, — объявил он. — Может быть, этот молодой вертопрах когда-нибудь поймет, что женщинам писать нельзя. Они клянутся, что сожгли ваши письма, а на самом деле хранят их на память! И еще я нашел письмо от, как мне кажется, другого юного кретина того же сорта!
Он протянул письмо Пуаро, и тот прочел вслух:
«Моя обожаемая Арлена! Господи, какая на меня нашла тоска! Ехать в Китай и знать, что, может быть, пройдут годы, прежде чем мы снова встретимся! Я не подозревал, что можно любить женщину так, как я люблю тебя! Спасибо за чек. Судебного преследования не будет, но я висел на волоске!.. Но что поделать? Мне были нужны деньги, много денег… и нужны они мне были для тебя, любовь моя! Сможешь ли ты меня простить? Я бы хотел вдеть бриллианты в твои уши, в твои мной обожаемые прелестные ушки и обвить твою шею прекрасными жемчужинами. Вернее, так как говорят, что в мире больше нет хорошего жемчуга, подарить тебе какой-нибудь сказочный изумруд… Да, изумруд! Зеленый, холодный, сверкающий тайным огнем… Я умоляю тебя не забывать меня, и я знаю, что ты меня не забудешь. Ты моя навеки!
