Эллен Вуд - Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

Персис, дрожа от волнения, поехала с ним. Леди Маклур ее сопровождала. Они оставили экипаж у полицейского участка и вошли в приемную.

Там собралась небольшая группа людей. Прежде остальных Персис заметила сэра Джастина. Ее сковал ужас. Грегори настолько отравил ее ум сомнениями во всех и во всем, что теперь она боялась собственной тени. Но тут же Персис поняла, что баронет находится здесь не как обвиняемый и даже не как свидетель, а как простой наблюдатель. Она быстро ему кивнула и снова огляделась. Теперь ее внимание привлекла Берта: как всегда спокойная и невозмутимая, горничная стояла в самом центре, на своего рода почетном месте, которое в подобных случаях занимают арестованные. Персис ничуть не удивилась: она знала это с самого начала. Она выразительно посмотрела на Грегори, который стоял несколько сзади и совсем не выглядел победителем. Персис озадачил его угнетенный вид. Впрочем, он был гордым детективом; возможно, кто-то другой поймал преступника.

— Полагаю, это ваши драгоценности, — сказал инспектор, показывая ей рубины; Персис это подтвердила.

— Неприятное дело, — продолжил инспектор. — Крайне неприятное. Печально, что преступником оказался один из наших людей; но поскольку он во всем сознался и собирается сдаться на милость правосудия, нет больше смысла говорить об этом. Он не станет себя выгораживать; впрочем, с такими уликами ему не остается ничего другого.

«Полагаю, это ваши драгоценности».

У Персис голова пошла кругом.

— Я… я не понимаю! — воскликнула она, совсем запутавшись. — Ради бога, объясните, о ком речь?

Не говоря ни слова, инспектор указал на Грегори; и только тут Персис заметила, что он под конвоем. Она прижала руку ко лбу. Вдруг ей все стало ясно. Когда она вызвала полицию, рубины еще не были украдены. Их украл Грегори!

Персис все теперь поняла. Факты встали на свои места. Той ночью она сняла украшения, небрежно положила их на туалетный столик (поглощенная мыслями о сэре Джастине), случайно накрыла рубины кружевным платочком и сразу же забыла о них. На следующий день она их хватилась и сделала поспешные выводы. Когда пришел Грегори, он заметил рубины под платочком — естественно, ей как женщине и в голову не пришло искать их там — и, полагая, что ничем не рискует, прикарманил камни у нее на глазах, не вызвав ни малейшего подозрения. Он был уверен, что никто не обвинит детектива в ограблении, которое было совершено до его прихода и которое его же пригласили расследовать.

— Хуже всего то, — продолжил инспектор, — что он сплел хитроумный план, чтобы обвинить сэра Джастина О'Бирна, которого мы бы арестовали сегодня, если бы не вмешательство этой молодой женщины: она пришла в последний момент и заработала награду, предоставив улику, позволившую обнаружить и вернуть камни.

Детектив из Амстердама доставил их сегодня утром.

Персис пристально посмотрела на Берту, а та, не менее пристально, на нее.

— Мой жених — почтальон, мисс, — просто объяснила она, — и после того, что сказала миледи, я поручила ему проследить, когда мистер Грегори получит письмо из Амстердама. Я с самого начала его подозревала, и, как только письмо пришло, мы обратились в полицию. Мистера Грегори арестовали, а из письма узнали, у кого находятся рубины.

Персис слова не могла вымолвить от изумления. Ее рассудок пребывал в полном смятении. И тут Грегори подал голос.

— И все-таки я был прав, — заявил он с профессиональной гордостью. — Я говорил вам: тот, кого вы никогда и не вздумаете подозревать, точно окажется виновным.

В прошлом сезоне в Монте-Карло все восхищались рубинами леди О'Бирн. Мистер Грегори получил работу на ближайшие семь лет в каменоломнях ее величества на острове Портленд. Берта и ее почтальон, получив пять сотен фунтов, уехали в Канаду, чтобы купить там ферму. А сэр Джастин О'Бирн, по всеобщему мнению, побил все рекорды ирландских баронетов, женившись выгодно и по любви.

К.Л. ПИРКИС

1839–1910

Перевод и вступление Марии Виноградовой

Кэтрин Луиза Пиркис родилась в респектабельной английской семье. Можно даже сказать — семье, отдаленно причастной к литературе. Дед Кэтрин Луизы, преподобный Ричард Лайн, был автором учебников по латинской грамматике и основам латыни. Поэтому нет ничего удивительного в том, что и Кэтрин решила попробовать свои силы на литературном поприще. Первые ее книги были вполне ожидаемы для девушки из такой среды: вычурные мелодрамы, изобилующие пропавшими наследниками, страшными фамильными тайнами, пылкими влюбленными, местью, ревностью, разлуками, примирениями и прочими непременными атрибутами такого рода литературы.

Когда же Пиркис, уже под закат своей писательской карьеры, обратилась к детективному жанру, то, подобно многим писательницам того времени, взяла в героини женщину-сыщика, с блеском распутывающую даже самое загадочное и сложное дело. Однако Лавди Брук во многом отличается от принятого на тот день стереотипа: она не слишком красива, не слишком молода — чуть-чуть за тридцать — и даже в финале повествования не выходит замуж. Наверное, суфражистки рукоплескали бы подобной героине, однако Пиркис не заходит в своем феминизме слишком далеко. Она недвусмысленно дает понять, что Лавди избрала этот род деятельности не столько из-за неприличного для женщины стремления сделать карьеру, сколько из-за банальной нехватки средств, и соответственно — прямой необходимости зарабатывать.

Несомненно отражая взгляды своей создательницы, Лавди Брук пусть и не впрямую, но все же опровергает сложившиеся в викторианском обществе представления о роли и месте в нем женщины. Однако она не просто претендует на то, чтобы занять традиционное место мужчины. В ней сочетаются по-мужски трезвый, аналитический ум, способный найти разгадку любой тайны, и по-женски тонкая интуиция, умение подмечать такие детали, которые от мужского взгляда обычно ускользают, а также проникаться чувствами и переживаниями окружающих.

Некоторые критики упрекают героиню Кэтрин Луизы Пиркис в сухости и душевной холодности. Справедливы ли эти упреки — вопрос спорный, однако их ни в коей мере нельзя было бы адресовать самой Пиркис: всю жизнь она пылко и ревностно занималась благотворительностью, особенно же ратовала за братьев наших меньших и часто писала статьи в поддержку движения анти-вивисекционистов. Взгляды писательницы нашли отражение и на страницах ее произведений. Цикл рассказов о мисс Брук увидел свет в 1893 году. К тому времени Пиркис была уже автором четырнадцати романов и множества рассказов. Приключения Лавди Брук стали последним этапом в творчестве Пиркис: после этого она оставила сочинительство. Возможно, литература многое потеряла, зато благотворительность столь же много приобрела. Остаток жизни Пиркис посвятила этому занятию. Вместе со своим мужем, бывшим морским офицером, она основала «Лондонскую лигу защиты собак» — эта лига существует и по сей день.

Рассказ «Редхилльские сестры» был впервые опубликован в 1893 году в журнале «Ладгейт».

С. L. Pirkis. RedhittSisterhood. — LudgateMagazine, 1893.

М. Виноградова, перевод на русский язык и вступление, 2008

К.Л.ПИРКИС

РЕДХИЛЛЬСКИЕ СЕСТРЫ

Вас ждут в Редхилле, — сообщил мистер Дайер, вытаскивая из ящичка письменного стола стопку бумаг. — Кажется, полицейские наконец-то уразумели, что для расследования подозрительных ситуаций женщины-детективы подходят больше мужчин — не так привлекают внимание. А это редхилльское дело, как я понял, пока одними подозрениями и ограничивается.

Стояло унылое ноябрьское утро; в конторе на Линч-корт горели все до единого газовые рожки, за узкими окнами висела желтая пелена тумана.

— Поскольку в это время года обычно учащаются ограбления загородных домов, такое дело, по-моему, никак нельзя оставлять без расследования, — заметила мисс Брук.

— Нельзя. И обстоятельства данного случая как раз и наводят на мысль о целой шайке, орудующей за городом. Два дня назад некто, назвавшийся Джоном Мюрреем, конфиденциально сообщил кое-что весьма любопытное инспектору Ганнингу из рейгетской полиции — Редхилл относится к Рейгетскому полицейскому округу. Так вот, Мюррей рассказал, что прежде он владел зеленной лавкой где-то в южной части Лондона, но продал свое дело, а на вырученные деньги купил два маленьких домика в Редхилле, намереваясь один из них сдавать, а в другом жить самому. Дома эти расположены в тупичке под названием Пейвд-корт, что выходит на дорогу из Лондона в Брайтон. Последние десять лет Пейвд-корт хорошо знаком санитарному надзору как постоянный источник заразы, а поскольку купленные Мюрреем дома — номер семь и номер восемь — расположены в самом конце тупика, где вентиляции никакой, то, думается мне, приобрел он их за бесценок. Он сказал инспектору, что найти жильца для дома номер восемь, который он желал сдать, оказалось неимоверно трудно и что когда примерно три недели назад к нему обратилась женщина, одетая как монашка, он немедленно заключил с ней договор. Женщина назвалась сестрой Моникой и сказала, что входит в некую религиозную общину, недавно основанную одной богатой дамой, которая пожелала сохранить свое имя в тайне. Никаких рекомендаций сестра Моника не предоставила, зато заплатила за три месяца вперед, объяснив, что хочет поселиться в доме немедленно и открыть там приют для малолетних калек.