Филипп Думенк - Расследование смерти мадам Бовари
И действительно, в нижней зале гостиницы он увидел маленькую злую старушку с ненавидящим взглядом, с которой разговаривал у Шарля. Она была одета во все черное и держала зонтик, такой же острый, как ее нос.
— Вы меня напугали, — с облегчением проговорил Реми.
— Мне тоже не по себе! — ответила мать Шарля. — Правда, что вы знаете моего сына еще со времен коллежа?
— Да, это так.
— Тогда идемте немедленно к нам домой! Шарль сошел с ума! Он обвиняет себя в убийстве моей невестки, грозится высунуться в окно и всем рассказать об этом… Вы один можете его успокоить. Ах, месье, даже мертвая, эта женщина приносит нам одни несчастья!
«Вот уже и третий виновный!» — подумал Реми.
Трое подозреваемых… Эта ситуация уже напоминала водевиль. Кажется, самое время для благословенного приказа об отзыве — тогда, наконец, он будет свободен от этого гнусного дела.
2
ЗАЯВЛЕНИЕ ГОСПОДИНА ШАРЛЯ БОВАРИ, ВРАЧА БЕЗ СТЕПЕНИ В ИОНВИЛЕ-ЛʼАББЭИ (ДЕПАРТАМЕНТ НИЖНЯЯ СЕНА)
Я глубоко любил свою жену, урожденную Эмму Руо. Когда я познакомился с ней на ферме ее отца, я был совершенно очарован ею и сразу же влюбился. В то время у меня была другая жена, гораздо старше меня и очень некрасивая. Она вскоре скончалась, и я смог просить руки Эммы.
Первое время мы с Эммой были очень счастливы — по крайней мере, мне так казалось. Мы жили в маленькой деревушке под названием Тост, где у меня было много пациентов. Но Эмма скучала, и мы решили переселиться в городок побольше — сюда, в Ионвиль-лʼАббэи.
Жизнь в Ионвиле оказалась не такой, как мы ожидали. Пациентов у меня стало значительно меньше, моя жена, как мне казалось, стала уделять мне меньше внимания.
Потом наше семейное счастье разрушилось: моя жена изменила мне сначала с господином Родольфом, а затем с господином Леоном. К тому же она брала в долг огромные суммы у господина Лерё, и это для того, чтобы иметь возможность вести постыдную жизнь в Руане. Я не мог больше выносить то, что она мне изменяет и разоряет меня. Я решил отравить ее и подмешал в ее бульон мышьяку. Она умерла через несколько часов, хотя обычно отравление мышьяком приводит к смерти гораздо позже. Вероятно, это из-за хрупкого телосложения Эммы.
Вопрос: Шарль, где вы взяли мышьяк, который дали ей выпить?
Ответ: Из небольшого запаса, который я приобрел по моем приезде в Ионвиль для некоторых своих больных.
В.: Но вы заявляли, что у вас в доме нет мышьяка.
О.: Я лгал.
В.: Где вы держали этот запас мышьяка?
О.: В медицинском саквояже с моим именем, который Эмма подарила мне после свадьбы.
В.: Где этот саквояж? Эмма знала, что там находится мышьяк?
О.: Нет.
В.: В желудке Эммы не обнаружено никаких следов бульона. Ваша служанка Фелисите также говорит, что она не готовила бульон.
О.: Да? А Эмма, тем не менее, его выпила. Что касается саквояжа, должно быть, я бросил его в реку.
(Допрос не закончен.)
3
10 апреля.
А что же Родольф Буланже?
В своих предположениях Реми исключал главную роль Родольфа Буланже. А ведь из всех жителей Ионвиля именно он имел худшую репутацию и самые красивые усы. Несмотря на его любезность по отношению к Реми, он солгал о том, что Эмма не приходила в Юшет почти два года. Он также лгал, будто у него никогда не было мышьяка, а сам использовал его (и, возможно, использует до сих пор) для лечения венерической болезни. К тому же существовали эти чертовы следы на снегу между его замком и городком. Реми еще не допрашивал его по этому поводу. Хотя следствие формально прекращено, почему бы не навестить его под каким-нибудь благовидным предлогом — например, чтобы вернуть лошадь?
Реми наведался к нему на следующий день и привел кобылу. Он прошел через маленькую ограду в парке. Заранее не предупредив о своем приходе, Реми толкнул входную дверь. Родольф оказался в прихожей, он стоял перед большой лестницей в накинутом на плечи плотном широком пальто и явно собирался куда-то уходить. Смутившись, Реми поздоровался, извинился за свой неожиданный визит и, не зная, с чего лучше начать, брякнул:
— Лошадка у вас замечательная. Конечно, она несколько деревенская, но очень мне помогла. Хочу поблагодарить вас за нее.
Родольф захохотал. Было непонятно, насмехался он над Реми или же ценит, что тот понимает толк в лошадях.
— Рад, что она вам понравилась. Не хотите ли другую? У меня в конюшне есть и получше. — Он продолжал лукаво улыбаться. — А почему вы вдруг решили вернуть мне лошадь? Вас, как и господина Делевуа, отзывают в Руан?
Похоже, хозяин имения был осведомлен даже лучше, чем сам Реми. Напустив на себя безразличный вид, молодой человек невозмутимо ответил:
— Да, дело, видимо, сдадут в архив. Я должен все завершить и уехать через несколько часов.
Родольф взглянул на него иронически.
— Ах, вот как! Правда? И как же решили, что это было?
— Самоубийство, естественно.
— А кто это сказал?
— Во всяком случае, не господин Делевуа и не я.
— А почему вы не прислали мальчишку из гостиницы сказать, чтобы мы забрали лошадь? Жирар пришел бы за ней.
— Я хотел увидеть вас перед отъездом.
— В самом деле? — с наигранным удивлением отозвался господин Буланже. — Разве я не рассказал вам все? Да и официально уже признано, что это было самоубийство…
— Именно так, — уверенно ответил Реми. — Но для себя лично я хотел бы узнать, что вы думаете о следах, которые я обнаружил по пути от вашего поместья к дому господина Омэ.
— Вот как! И что же за следы?
— Следы от женских ботинок, похожих на те, которые носила мадам Бовари. Я заметил их на снегу, когда ездил верхом на вашей лошади.
— Эмма? Но я ведь вам сказал, что она не приходила в Юшет уже два года!
— Тем не менее, эти следы появились, вероятно, накануне ее смерти.
— Я ничего такого не видел. Из-за этих холодов я даже не выходил на улицу. За всем необходимым посылал Жирара… Ну ладно, потом обязательно посмотрим вместе на эти загадочные следы. А пока не окажете ли мне честь и не выпьете ли со мной по глоточку коньяку? В прошлый раз я заметил, что вы рассматривали бутылку с большим интересом.
Они поднялись в зал и выпили. В прошлый раз на столике с гнутыми ножками Реми видел бутылку, бокалы и веер с инициалами «Э. Б.» Сегодня же ничего этого не было.
Родольф проследил за его взглядом и усмехнулся.
— Если вы ищете веер, то я его убрал. Я подумал, что он… как бы это сказать… уже неприличен.
— Я говорил с Шарлем об этом веере. Он его знает. Эмма сказала мужу, что потеряла вещицу. Месье Бовари утверждает, что подарил ей веер примерно полгода назад, то есть после того времени, когда она могла забыть его у вас.
— В самом деле? Скорее всего, речь шла о другом веере. Кстати, как вы себя чувствуете? Молодого человека с таким будущим, как у вас, должно быть, опечалило прекращение такого интересного расследования, которое наверняка обеспечило бы вам повышение. Да еще и остерегаться любого проявления благосклонности вышестоящего начальства: это обычно означает лишь заботу о своих собственных заслугах.
— Да? У вас есть опыт работы в Администрации?
— Нет, что вы! Я никогда в жизни не умел делать ничего, кроме как транжирить свою ренту. И поверьте, я об этом весьма сожалею, потому что год от года она уменьшается. Зато, с другой стороны, я могу позволить себе хороших лошадей, сигары и отличный коньяк…
Было ли это из-за непривычного для Реми хорошего коньяка, который Родольф подливал ему с такой настойчивостью, или из-за чего-то еще, но вскоре у молодого человека неожиданно возникло желание открыться своему лукавому собеседнику и объяснить, в каком тупике он оказался. Реми рассказал о том, как получил от Делевуа письмо, в котором сообщалось об отстранении его от расследования и прекращении дела. Еще давно, добавил он, они с патроном и судебно-медицинским экспертом склонялись к версии о самоубийстве, несмотря на некоторые косвенные улики. Однако полученные в последнее время показания говорят о том, что это было все-таки убийство.
— Кроме того, — продолжал Реми, — в настоящее время у меня трое подозреваемых, из которых двое уже признались, причем у каждого своя версия убийства!
— Много не мало, — заметил Родольф. — Трое подозреваемых? Вам не достает еще и четвертого! Скажите же правду: вы пришли ко мне, чтобы как раз и найти этого четвертого?
Реми не смог удержать улыбки.
— Бросьте! К сожалению, сейчас я не более уверен в моей версии убийства, чем в количестве убийц. Да и какая разница, если дело будет закрыто по факту самоубийства…
