Энтони Беркли - Осторожно: яд!

— А, ерунда. — Глен отмахнулся. — Налей мне еще чаю, Френсис.

— Но почему это обязательно должно быть убийством? — проговорила Рона, накладывая себе сладкого пирога.

— О, — воскликнула Френсис, — я надеюсь, что это не так!

— Действительно, — поддержал их я, — ведь этому нет никаких доказательств.

— И обратному тоже, — возразил Глен. — Коронер напирает, что боли у Джона появились перед обедом. Но в последний месяц они возникали у него часто. Откуда мы знаем, что это от мышьяка? И следовательно, неизвестно, принял ли он яд до обеда или во время. Впрочем, отравиться можно было и за завтраком.

— А что это за таинственный пакет, который он получил? — спросила Френсис.

— Образцы строительного картона. Или новой марки цемента. Или асбестовых прокладок. Да он каждый день получал бандероли с образцами.

Глен замолк, чтобы закурить сигарету, затем продолжил:

— Тут вот как обстоит дело. Предположим, кто-то умирает, любой человек, где угодно. Если вы проявите достаточно упорства, то почти всегда найдете двоих-троих, кто не жалеет о его кончине. И там всегда будет и кухарка, которую уволили, и бандероль, которую принес утром почтальон, и бокал сидра, который выпил этот человек один и больше никто в доме. Такова жизнь. А теперь заговорите об убийстве, и все эти факты заиграют по-новому. Люди, которые по той или иной причине не сожалели о смерти этого человека, теперь приобретут мотив для убийства; бандероль с образцами, которую Джон, возможно, выбросил на свалку, становится зловещей, кухарка подсыпает мышьяк в лимонный бисквит, а горничная кладет его в овсянку.

— И что? — спросила Френсис.

— А то, что, по-моему, это все чепуха.

— А смерть Джона? — тихо спросила Рона.

— Это либо трагическая случайность, либо убийство по не известным нам причинам. Наверное, первое. И конечно, Анджела тут ни при чем. Покончить с собой он вроде бы никак не мог, но с учетом того, что мы сегодня услышали, это исключать нельзя. В любом случае, Рона, я думаю, ты попала в точку, когда сказала за обедом, что на самом деле мы Джона совершенно не знали. Возможно, это и к лучшему.

Гарольд, как всегда, оказался прав. Делом Джона Уотерхауса занялся Скотленд-Ярд. Двое сотрудников явились к нам поговорить.

Меньше чем через десять минут после ухода Глена и Роны и всего лишь за пятнадцать минут до ужина к нам явились двое сотрудников. Вежливо представились, назвали свои фамилии, но я их, конечно, не запомнил. Один — старший детектив-инспектор, другой — детектив-сержант.

Они были совсем не такие, как я ожидал. Старший инспектор был круглолицый, невысокий, полноватый, а сержант, как положено, оказался высоким и худощавым. К тому же довольно элегантным. Оба они вели себя очень культурно, иногда даже слишком. Почти пять минут потратили на всякого рода извинения за беспокойство. Я спросил, надо ли позвать мою жену, а они в ответ, что, мол, если это не причинит никаких неудобств, то да, они были бы рады воспользоваться такой возможностью. Хотят ли они разговаривать с ней наедине или в моем присутствии? А это уж как вы предпочтете. Как насчет бокала хереса? О, это так любезно с вашей стороны, но нам нежелательно пить при исполнении служебных обязанностей. Но не пить же мне одному? Ну тогда, пожалуй, мы придем к вам на помощь, но, пожалуйста, немного, чуть-чуть, на донышке. Вот в таком духе.

В последнее время я зачитывался американскими детективами, которые брал в библиотеке в Торминстере, и потому пребывал в недоумении. Агрессивные грубияны, горластые детективы из американских книжек, вероятно, сочли бы этих людей мягкотелыми кретинами.

Разговор длился полчаса вот в такой милой атмосфере. Френсис присоединилась к нам минут через десять. И этим двоим удалось разговорить нас на все сто.

Вначале детективы направили разговор в сторону Анджелы. Они, кажется, вполне разделяли нашу убежденность, что в любом случае она тут ни при чем. Потом мы плавно перешли к той беседе после ужина. И они соглашались, что, поскольку отравление было признано острым, желудочные боли у Джона тогда не имели значения. Затем заговорили о Глене, как о человеке и докторе. Детективы не переставали восхищаться им в обеих ипостасях. Поговорили и о жизни в деревне. Детективы случайно оказались оба родом из провинции и сожалели, что приходится жить в городе. И так далее, и тому подобное. И только когда они уже поднялись уходить, старший детектив-инспектор в предельно корректной форме взорвал небольшую бомбу прямо у меня под ногами, разрушив мои недалекие предположения об их чудачестве.

— Нам стало известно, что мистер Уотерхаус навещал вас утром в день своей смерти, — произнес он извиняющимся тоном. — Расскажите об этом визите.

Я смотрел на него, не понимая.

— Он был здесь?

— Да. — Детектив перелистнул небольшой красный блокнот. — Мистер Уотерхаус был у вас между одиннадцатью двадцатью и одиннадцатью сорока пятью минутами утра. Он пересек луг, отделяющий его участок от вашего, миновал оранжерею.

— Но… мне ничего об этом не известно, — сказал я. — Вы уверены?

— О да. — Детектив мягко улыбнулся. — В этом нет сомнений.

— Ты в это время работал в саду, — неожиданно вмешалась Френсис. — Он виделся со мной.

Детектив широко улыбнулся:

— Да, мадам, нам известно, что он встречался с вами. Вы принимали его скорее всего в этой комнате. Выпили по бокалу хереса, верно?

— Да. Я просто забыла, что это было в тот день. Но мистер Уотерхаус часто заходил к нам по утрам. Да… это было в последний раз… именно в тот день. Вообще-то он пришел к тебе, Дуглас, поговорить о подготовке фруктовых деревьев к зиме. Против вредителей. Но это был только предлог. На самом деле ему захотелось рассказать мне о своих желудочных болях и выпить бокал хереса.

— В перерывах между строительством, — пояснил я, — он экспериментировал с обработкой фруктовых деревьев. Убеждал меня, что против жучков стандартное орошение не годится. Джон был вообще по натуре экспериментатор. — Я говорил автоматически, одновременно удивляясь, как могла Френсис забыть такой важный факт, что Джон был в нашем доме почти на пороге смерти. С другой стороны, было немыслимо предположить, что она намеренно это скрыла.

— То есть вы с ним в то утро не виделись? — констатировал детектив.

— Нет. Я работал в саду. К сожалению, под дождем.

— Я помню, Джон сказал, что не встретил тебя по пути, — добавила Френсис, — а идти искать в такую погоду не хотелось. Сказал, что поговорит с тобой насчет обработки деревьев в другой раз.

Детектив кивнул:

— Понимаю. Значит, визит мистера Уотерхауса, мадам, был для вас рядовым событием?

— Конечно. Он приходил к нам чуть ли не через день.

— А что мистер Уотерхаус говорил по поводу своего недомогания?

— Ничего особенного. Просто я поняла, что он обеспокоен расстройством желудка. Он еще радовался, что мы его уговорили проконсультироваться с Гленом, сказал, что собирается соблюдать диету.

— Понятно. Ну что ж, мы вам очень признательны, что вы согласились ответить на наши вопросы в такой поздний час. Позвольте откланяться.

Я проводил детективов до двери. Там они задержались.

— Дорогое увлечение было у мистера Уотерхауса, — заметил старший инспектор.

— Вы имеете в виду строительство? — спросил я. — Да, это удовольствие не из дешевых.

— Я тоже люблю это дело, — с улыбкой признался детектив. — В мечтах я построил себе дом под настоящую старину, с потайными чуланами, лестницами и всем остальным.

— Да, — поддержал его я, — это, наверное, интересно.

— А может быть, мистер Уотерхаус тоже думал об этом?

— Вот этого я не знаю, — ответил я, немного удивившись. — А почему вы решили, что он тоже думал о тайниках?

— О, просто так. А вдруг у него была такая же страсть, как и у меня? Может быть, он намеревался хранить там что-то ценное во время отъездов?

— Но он никуда не уезжал.

— Вы имеете в виду надолго, сэр. Но в Торминстер, я полагаю, он отлучался довольно часто.

— Конечно. Мистер Уотерхаус очень любил кино.

— Вот видите. Ну, спокойной ночи, сэр, и еще раз спасибо.

Я вернулся в гостиную и налил себе бокал хереса.

— Кажется, я опять сплоховала, — проговорила жена веселым голосом. — Бедный Джон. Выходит, он тогда приходил в последний раз. А я об этом совершенно забыла. Ты думаешь, они теперь арестуют не Анджелу, а меня?

— Возможно, — ответил я. — Потому что ты в последнее время совсем забыла об осторожности. Но совершенно непонятно, откуда им стало известно, что он был здесь, когда даже я этого не знал.

— Они не такие простаки, какими кажутся, — сказала Френсис. — Ты знаешь, я их немного побаиваюсь.

Отдохнуть нам в тот вечер так и не удалось, потому что без четверти десять зазвонил телефон.