Эрл Гарднер - Дело разведенной кокетки
– В самом деле?
– Да. Сначала утверждала, что была с Анитой Джордан. Анита должна была обеспечить ей алиби на весь вечер. Но когда мы стали выяснять подробности, от алиби ничего не осталось.
Люсиль Бартон поспешила вмешаться:
– Я не говорила, что была с мистером Мейсоном в шесть часов. Во-первых, я сказала, что виделась с ним до того, как встретилась с Анитой, и…
– Сейчас говорю я, – прервал Трэгг.
– Лейтенант не хочет, чтобы вы что-нибудь выболтали, – обратился к ней Мейсон. – Поэтому я, как ваш адвокат, настоятельно советую молчать.
– Ничего не получится, – сказал Трэгг Мейсону. – Я разговариваю с вами.
– А я со своей клиенткой, лейтенант.
– Когда вы вчера встретились с миссис Бартон?
– Я уже говорил. Утром.
– А потом?
– Не могу припомнить.
– Но вы виделись с ней второй раз?
– О да.
– Не будем играть в прятки, Мейсон. Мне нужны отпечатки ваших пальцев.
– Пожалуйста, – согласился Мейсон. – Я в самом деле хочу помочь вам в меру своих возможностей. Только поймите, не могу обмануть доверия своей клиентки.
Трэгг кивнул полицейскому, который, вынув из кармана небольшой ящичек, подошел к столу.
– Прошу встать.
– Могу и сидя, – улыбнулся Мейсон, протягивая полицейскому руку.
– Это не тот человек, – внезапно произнес Гошен. – Тот был не очень крепкого сложения и…
– Пожалуйста, выйдите на минуту, – вмешался Трэгг. – Вы должны увидеть его в плаще, стоящим и идущим. Сейчас, когда он сидит за столом, опознать не сумеете.
– Предупреждаю, лейтенант, что, если вы собираетесь предъявить меня для опознания, следует придерживаться правил.
Гошен встал, не зная толком, что делать. Наконец вышел в приемную.
– Можете упрямиться, мистер Мейсон, и создавать затруднения короткое или долгое время. Я хотел закончить дело побыстрее, но придется повозиться.
– Вполне логично, – отозвался Мейсон. – Куда нужно приложить пальцы? К клочку бумаги? О, я знаю, нужно каждый палец.
Люсиль Бартон не отрываясь смотрела на адвоката. Артур Колсон тоже взглянул на него, но быстро отвернулся.
Молчаливый полицейский взял отпечатки пальцев у Мейсона.
– Теперь следует вымыть руки, – сказал Трэгг.
Мейсон улыбнулся:
– Нет, благодарю. Ваш свидетель может внезапно войти. Делла, принеси сюда бумажную салфетку, хочу стереть чернила. Нет смысла пачкать раковину.
– Что ж, сидите, если вам так нравится, – заметил Трэгг. – Но вечно ведь вы сидеть не можете. Понадобится куда-нибудь выйти, и свидетель увидит вас идущим по коридору. Постараюсь, чтобы он смог осмотреть вас с разных сторон, а если отпечатки пальцев подтвердят то, о чем я думаю, мы пригласим вас в зал опознаний.
Делла подала Мейсону коробку с бумажными салфетками и баночку крема.
– Кремом легче оттереть, шеф.
– Спасибо.
Полицейский подал Трэггу лист с отпечатками пальцев Мейсона. Тот вынул из кармана фотоснимок, сравнил. И не смог удержать довольного восклицания. Вынув лупу, начал более тщательно изучать отпечатки и фотоснимок.
– Мейсон, – сказал он, – на револьвере отпечаток вашего пальца.
– В самом деле?
– Как вы это объясните?
– Никак.
– Мейсон, теперь я вынужден действовать только как полицейский. Из этого револьвера застрелен Хартвелл Питкин. Могу утверждать, что на нем отпечаток вашего пальца. Что скажете?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Я не могу обмануть доверия моей клиентки.
– А что общего между доверием и объяснением, каким образом отпечаток вашего пальца оказался на оружии, которым совершено убийство?
– У меня иное мнение, – ответил Мейсон. – Однако, Делла, лейтенант ничего не спросил о втором письме. Мисс Бартон о нем не сказала, потому что не знала. Она написала первое письмо, но второе должен был написать кто-то другой и без ее ведома.
– О каком письме речь? – спросил Трэгг.
– Делла, принеси второе письмо, где был ключик от секретера.
Делла Стрит еще раз подошла к шкафу с документами, достала второе письмо и подала его Трэггу.
– Его принес посыльный, – пояснил Мейсон.
Трэгг прочел письмо и зловеще спросил:
– И в этом письме был ключ?
– Да, – подтвердил Мейсон, – ключик от секретера.
– Где он?
– Оба ключа у меня, лейтенант. Хотите на них взглянуть?
Трэгг взял ключи и посмотрел на них внимательно.
– Теперь понимаете? – спросил Мейсон. – Я подумал, мисс Бартон хотела, чтобы я сам нашел доказательство. Не желала брать на себя ответственность и передать мне лично. Поэтому, когда она вчера днем пришла ко мне в бюро с присутствующим здесь Артуром Колсоном, я воспользовался случаем, чтобы войти в ее квартиру и открыть секретер. Ключ подошел прекрасно, и в правом верхнем ящике я нашел блокнотик и револьвер. Лейтенант, если вы отыщете человека, написавшего второе письмо, вы здорово продвинетесь в поисках убийцы Питкина. Конечно, если ваши предположения верны и он в самом деле убит.
– Дьявольщина, – сказал Трэгг, – раз вы вошли в квартиру и что-то там делали, я могу…
Мейсон резко прервал его:
– Нет-нет, лейтенант. Вы снова все ставите вверх ногами. Я не вошел в квартиру без разрешения. Люсиль Бартон написала первое письмо и прислала мне ключ. Это было явное разрешение войти. Но то, второе письмо, лейтенант, было западней.
– Этот револьвер был там, когда вы открыли ящик? – спросил Трэгг.
– Могу сказать только одно, лейтенант: там был какой-то револьвер. Теперь понимаете, что это значит. Секретер был заперт. У кого-то второй ключ, и этот кто-то прислал его мне. Поскольку мисс Бартон была у меня в бюро, а револьвер лежал в ее квартире, она не могла иметь его при себе. Это очевидно. Поскольку отпечатков ее пальцев на револьвере не нашли, вы не докажете, что это ее оружие. Больше я ничего не могу доложить. Я кое-что подсказал. Думаю, и так зашел слишком далеко.
Лейтенант Трэгг резко повернулся к полицейскому:
– Уведите Колсона и Бартон. Он разговаривает не со мной. Только притворяется, что говорит мне, а на самом деле инструктирует этих двоих.
Полицейский быстро поднялся.
– Пройдемте, – обратился он к ним.
Мейсон сказал Люсиль:
– При данных обстоятельствах рекомендую абсолютно ничего не говорить. Вследствие враждебного отношения полиции отказывайтесь отвечать на любые вопросы. Это мой совет как вашего адвоката.
– Совет адвоката! – воскликнул Трэгг. – Минуточку! Вы что, будете защищать ее по делу об убийстве?
– Разве она обвиняется в убийстве?
– Возможно.
– Я уже сказал. Вчера, когда я был у нее, мисс Бартон пригласила меня взять на себя одно дело.
– Какое?
– Этого я не могу сказать.
Трэгг обернулся к Люсиль Бартон:
– Вы об этом не говорили.
– Потому что не спрашивали, – уклончиво ответила она.
– Для какого дела вы его пригласили?
– Тс-с, тс-с, Люсиль, – предостерегающе поднял палец Мейсон. – Прошу помнить: ни слова.
Она взглянула на Трэгга и с облегчением вздохнула:
– Вы слышали, что сказал мой адвокат?
– Уведите их, – приказал Трэгг полицейскому.
Пока Бартон и Колсон уходили, он со злостью жевал сигару. Потом чиркнул о подметку спичкой, снова зажег сигару и обратился к адвокату:
– Мейсон, я предпочел бы не втягивать вас в это дело.
– Спасибо.
– Но боюсь, буду вынужден, поскольку сами напрашиваетесь.
– Да, понимаю.
– Можете себе представить, как это будет выглядеть в газетах? «ОТПЕЧАТОК ПАЛЬЦА АДВОКАТА НА ОРУЖИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ».
– Считаете, эту информацию следует передать в газеты?
– Буду вынужден.
– Получится прекрасный заголовок.
– Потом появится другой: «АДВОКАТ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ДАВАТЬ ПОКАЗАНИЯ».
– Воображаю, какая получится сенсация.
– Черт побери, Мейсон, – сказал Трэгг, – мы по разные стороны баррикады, но я не хочу вас уничтожать. Не уверен, что, когда Гошен смотрел на гараж, с ней были вы. Если и так, думаю, это она затянула вас туда, чтобы показать нечто, о чем вы не имели ни малейшего представления. Если можете это объяснить, ради бога, начните говорить.
– Погодите немного, лейтенант. Допустим, что так и было. Освобождает ли это меня от ответственности? – спросил Мейсон.
– Не могу ответить определенно и окончательно, – сказал Трэгг.
– Тогда ответьте неопределенно и неокончательно.
– Очень важно знать время смерти, – ответил лейтенант. – В настоящее время мы можем определить его с точностью до часа. Если б нам сообщили, скажем, что убийство произошло около шести, точность возросла бы до минуты. Вы обязаны были сообщить в полицию.
– Понимаю.
– Значит, вы должны сами расхлебывать кашу, которую заварили. Скажите теперь, в шесть часов, когда вас туда вызвали, тело уже было в гараже?
– Я уже сказал, лейтенант, не могу открыть, где был около шести.
