Агата Кристи - Тайна замка Чимниз
— Боюсь, что это невозможно, сэр, — сказал детектив. — Пока не закончится следствие, никому не будет разрешено уехать.
— Вот как? А когда же оно закончится?
— Может быть, завтра, а может быть, только в понедельник. Мы должны провести вскрытие и повидать следователя.
— Понятно, — ответил мистер Фиш. — Боюсь, что при этих обстоятельствах мы не слишком весело проведем время.
Баттл подошел к двери:
— Нам лучше выйти отсюда. Пусть комната будет закрыта. — Он подождал, пока остальные выйдут, и запер дверь на ключ.
— Я полагаю, — сказал мистер Фиш, — вы ищете отпечатки пальцев?
— Возможно, — лаконично ответил инспектор.
— В такую ночь, как вчера, пришелец должен был оставить следы на паркете.
— Внутри нет, но снаружи сколько угодно.
— Моих, — весело вставил Энтони.
Ясные глаза мистера Фиша обратились на него.
— Молодой человек, вы меня удивляете!
Они завернули за угол и попали в большой, широкий зал с просторной галереей наверху, также обшитый старым дубом. В другом конце зала появились еще две фигуры.
— Ага! — воскликнул мистер Фиш. — Наш замечательный хозяин.
Этот эпитет настолько не подходил к лорду Катерхэму, что Энтони, отвернувшись, с трудом скрыл улыбку.
— А с ним, — продолжал американец, — леди, чье имя я вчера не запомнил. Но она прекрасна, она прекрасна.
Спутницей лорда Катерхэма была Вирджиния Ривел.
Энтони все время с беспокойством думал об этой встрече. Он не знал, как ему вести себя. Это должна была решить Вирджиния. Хотя он был совершенно уверен, что у нее хватит присутствия духа, но представить себе, что она придумает, он решительно не мог. Впрочем, сомнения его скоро рассеялись.
— А, мистер Кейд? — сказала Вирджиния, протягивая ему обе руки. — Я вижу, вы все-таки смогли приехать?
— Дорогая миссис Ривел, я понятия не имел, что вы знакомы с мистером Кейдом, — сказал лорд Катерхэм.
— О, он мой старинный друг, — ответила Вирджиния, с плутовской улыбкой глядя на Энтони. — Вчера я неожиданно встретила его в Лондоне и сказала ему, что собираюсь сюда.
Энтони показал себя хорошим партнёром.
— Я объяснил миссис Ривел, что вынужден был отклонить ваше любезное приглашение, — обратился он к лорду Катерхэму, — поскольку оно, в сущности, было адресовано другому. Я не захотел воспользоваться этим и навязать вам общество совершенно незнакомого человека.
— Полно, полно, друг мой, — сказал лорд, — теперь это все позади. Я пошлю в «Веселые крикетисты» за вашими вещами.
— Вы очень добры, лорд, но…
— Вздор, вам, конечно, нужно перебраться в Чимниз. Жуткое место эти «Крикетисты», я имею в виду, чтобы жить там…
— Конечно, вы должны переехать, мистер Кейд, — поддержала Вирджиния.
Энтони почувствовал, как благодаря Вирджинии отношение к нему изменилось. Его уже не считали сомнительным незнакомцем. Ее положение в обществе было настолько прочным, что одной ее рекомендации было достаточно, чтобы человека охотно принимали. Энтони улыбнулся про себя, вспомнив о пистолете, спрятанном на дереве в Бернхэм Бичез.
— Я пошлю за вашими вещами, — обратился лорд Катерхэм к Энтони. — Боюсь, что теперь придется отказаться от охоты. Жаль. Но ничего не поделаешь. Вот только не знаю, что делать с этим Айзекстайном.
Расстроенный пэр тяжело вздохнул.
— Итак, решено, — сказала Вирджиния. — Осваивайтесь, мистер Кейд, а для начала проводите меня к озеру. Там замечательно красиво, и вообще, так хочется скрыться подальше от всех этих дел! Бедный лорд Катерхэм, убийство в собственном доме! Но это Джордж виноват. Он все затеял.
— А, — вздохнул лорд Катерхэм. — В другой раз я не стану его слушать.
Он принял вид сильного человека, пораженного минутной слабостью.
— Никому не удавалось отказать Джорджу, — сказала Вирджиния. — Он умеет так прижать вас, что не отвертеться. Я подумываю о том, чтобы изобрести отцепляющиеся лацканы.
— Надеюсь, вам это удастся, — заметил хозяин дома. — Я рад, что вы приехали, Кейд. Мне нужна поддержка.
— Я ценю вашу доброту, лорд Катерхэм, — сказал Энтони. — Особенно потому, что понимаю, какой подозрительной личностью кажусь. Но с другой стороны, мое пребывание здесь удобно для Баттла.
— Чем же, сэр? — полюбопытствовал инспектор.
— Будет легче следить за мной, — спокойно ответил Энтони. И по вспыхнувшим на мгновение глазам инспектора он понял, что его удар достиг цели.
ГЛАВА 14
РЕЧЬ ИДЕТ ПРЕИМУЩЕСТВЕННО О ПОЛИТИКЕ И ФИНАНСАХ
Если не считать коротко вспыхнувших глаз, инспектор ничем не изменил своей обычной бесстрастности. Если он и удивился тому, что Вирджиния оказалась знакома с Энтони, то никак этого не показал. Он стоял рядом с лордом Катерхэмом и вместе с ним смотрел вслед уходящей в садовую дверь паре. Мистер Фиш тоже смотрел на них.
— Славный парень, — сказал лорд Катерхэм.
— Приятно было миссис Ривел встретить старого друга, — пробормотал американец. — Они давно знакомы, как по-вашему?
— Кажется, да, — ответил лорд Катерхэм. — Но она никогда прежде не упоминала о нем. Да, кстати, Баттл, мистер Ломакс спрашивал о вас. Он в голубой гостиной. — Спасибо, лорд, я сейчас же иду к нему.
Баттл без труда нашел голубую гостиную. Он уже вполне освоился с географией дома.
— А, это вы, Баттл, — встретил его Ломакс.
В задумчивости он ходил взад и вперед по ковру. Кроме него, в комнате присутствовал еще один человек, он сидел в кресле у камина. Это был высокий полный мужчина, одетый в традиционный английский охотничий костюм, который сидел на нем как-то странно. У него было жирное желтое лицо, черные глаза, непроницаемые, как у кобры, и властный, тяжелый, квадратный подбородок.
— Входите, Баттл, — раздраженно сказал Ломакс, — и заприте дверь. Это мистер Герман Айзекстайн.
Баттл почтительно склонил голову. Он многое знал о мистере Германе Айзекстайне, и, хотя говорил все время Джордж, безостановочно бегая по комнате, инспектор понимал, кто в этой комнате был настоящей силой.
— Теперь мы можем говорить более свободно, — сказал Ломакс, — в присутствии лорда Катерхэма и полковника Мелроуза я вынужден был следить за тем, чтобы не сказать лишнего. Вы понимаете, Баттл? Эти вещи не должны распространяться.
— Да, конечно, — ответил Баттл, — но, как правило, к сожалению, они все-таки распространяются.
Он заметил скользнувшую по толстому желтому лицу мгновенную тень улыбки. Она исчезла так же неожиданно, как появилась.
— Теперь скажите, что вы на самом деле думаете об этом молодом парне — Энтони Кейде? — продолжал Джордж. — Вы по-прежнему считаете, что он невиновен?
Баттл слегка пожал плечами:
— Рассказывает он вполне связно. Кое-что можно будет проверить. От этого будет зависеть наше отношение к его рассказу о вчерашней ночи. Я свяжусь с Южной Африкой, и, разумеется, мы наведем справки о его прошлом.
— И если все подтвердится, вы снимете с него подозрение?
Баттл поднял широкую, квадратную ладонь.
— Не так быстро, сэр. Этого я не говорил.
— Что вы думаете о преступлении, инспектор? — спросил Айзекстайн.
Это были его первые слова за весь разговор. У него был густой, сочный голос, обладавший какой-то способностью внушения. Эта способность не раз в прошлом помогала ему в деловых переговорах.
— Еще слишком рано делать выводы, мистер Айзекстайн. Ведь я даже не знаю ответа на первый вопрос.
— Что за вопрос?
— Он всегда один и тот же. Мотивы. Кому выгодна смерть князя Михаила? Прежде всего нужно ответить на этот вопрос.
— Революционной партии в Герцословакии, — начал Джордж.
Инспектор перебил его, изменив своей обычной вежливости:
— Но не Братству Багровой Руки, если вы говорите о нем.
— А листок с багровой рукой?
— Подброшен, чтобы навести нас на ложный след. Это очевидно.
Джордж почувствовал себя задетым.
— Не понимаю, почему вы так уверены?
— Помилуйте, Ломакс, мы знаем о Братстве решительно все! Мы следим за ними с тех пор, как князь Михаил поселился в Англии. Это входит в наши повседневные обязанности. Им никогда бы не позволили приблизиться к нему ближе чем на милю.
— Я согласен с инспектором Баттлом, — сказал Айзекстайн. — Искать следует в другом месте.
— Видите ли, сэр, — продолжал Баттл, почувствовав поддержку, — мы все же кое-что знаем о случившемся, и если мы не знаем, кто выиграет от этой смерти, то мы, по крайней мере, знаем, кто проиграет.
— Кого вы имеете в виду? — спросил Айзекстайн.
Он уставился на детектива. Баттлу казалось, что на него смотрит кобра.
— Вас, мистера Ломакса, не говоря уже о роялистской партии в Герцословакии. Теперь вам будет трудно, извините за выражение, расхлебать эту кашу.
