Эрл Гарднер - Дело тайны падчерицы

— Давайте уточним эти приливы и отливы, шериф, — заметил Мейсон. — Вот карта, показывающая колебания уровня воды. Согласно ей, прилив десятого числа по существу начался рано утром одиннадцатого, в час пятнадцать ночи.

— Точно так.

— Следующий же прилив был днем одиннадцатого, в два часа тридцать две минуты.

— Да, это так, сэр.

— А вы обнаружили яхту во время отлива?

— Уровень воды падал, но это еще не был отлив.

— И вы быстро переправили судно к причалу?

— Да.

— На этом все, — произнес Мейсон.

— Если Высокий Суд позволит, — заявил Хастингс, — я хотел бы вызвать другого свидетеля, Стилсона Келси. Этот человек настроен довольно враждебно, и я не могу поручиться за него, но мне хотелось бы, чтобы Высокий Суд услышал его показания, так как они необычайно важны.

— Хорошо, — объявил судья Хобарт. — Для дачи свидетельских показаний вызывается мистер Келси.

Келси разительно отличался внешним видом от того человека, которого Мейсон видел в квартире Евы Эймори. Теперь он был аккуратно подстрижен, в новом костюме, в новых ботинках и говорил с видом совершенно уверенного в себе человека.

— Ваше имя? — спросил его заместитель окружного прокурора.

— Стилсон Келси.

— Ваш род занятий?

— Отказываюсь отвечать на этот вопрос.

— На каком основании?

— На том, что ответ может повредить мне.

— Вы знакомы — или, точнее, были знакомы — с Уилмером Джилли?

— Да.

— Была ли у вас назначена встреча с ним на вечер десятого?

— Да, сэр.

— Что вы делали десятого числа этого месяца, мистер Келси? Нас интересует только этот день.

— У меня нет постоянного занятия.

— На что же вы живете?

Келси глубоко вздохнул и произнес:

— Я получаю денежные пожертвования от разных людей.

— Какова природа ваших занятий? Чем вызваны эти пожертвования?

— Шантажом.

— Вы договаривались с Уилмером Джилли относительно шантажа кого-нибудь из Бэнкрофтов?

— Протестую против этого вопроса, — перебил Мейсон. — Он не относится к данному делу.

— Напротив, — возразил Хастингс, — это имеет к делу прямое отношение и раскрывает мотив преступления. Келси — главный свидетель. Его показания очень важны. Мы временно отложили дело о вымогательстве, чтобы распутать убийство.

— Отклоняю протест защиты, — объявил судья Хобарт. — Суд желает разобраться во всем до конца. Свидетель, продолжайте.

— Отвечайте на вопрос, — сказал обвинитель Стилсону Келси.

— Джилли рассказал мне целую историю.

— Какую?

— Протестую. Это основано на слухах, — воскликнул Мейсон.

— Я хочу показать, что это составная часть рассматриваемого дела, — сказал Хастингс.

Судья Хобарт нахмурился.

— Эта история имеет какое-нибудь отношение к вашим деловым связям с Джилли? — спросил он Келси.

— Да, Ваша Честь.

— Тогда отвечайте на вопрос, — постановил судья Хобарт.

— Джилли подружился с одним человеком, — сказал Келси, — который жил вместе с ним в меблированных комнатах «Аякс-Делси».

— Хорошо. Продолжайте.

— Джилли мне сказал, что подружился с неким Ирвином Фордайсом, который все ему рассказал о своем прошлом. Фордайс по-дружески ему доверился, так как был уверен в его молчании.

— Услышав его историю, вы решили извлечь из этого выгоду?

— Да.

— Ваши действия были результатом совместной договоренности с Джилли?

— Да.

— В чем суть всей истории?

— Протестую, — вмешался Мейсон. — Это основано на слухах, несущественно и не относится к делу.

— Отклоняю протест. Я хочу знать всю подоплеку шантажа, — заявил судья Хобарт.

— Оказалось, — продолжал Келси, — что настоящее имя Фордайса было другим, что если бы стало известно, кто он на самом деле, и о его преступном прошлом, то свадьба между Розеной Эндрюс, членом семьи Бэнкрофтов, и Джетсоном Блэром, членом известной в обществе семьи Блэров, никогда не состоялась бы.

— Что вы тогда сделали?

— Джилли и я решили воспользоваться этой информацией и обратить ее в деньги.

— Что вы сделали?

— Какое-то время я присматривался к этим семьям и выяснил, что у Бэнкрофтов было достаточно много денег, а Блэры пользовались влиянием в обществе. Я пришел к выводу, что лучше шантажировать кого-нибудь из Бэнкрофтов.

— Какие суммы вы собирались у них потребовать?

— Полторы тысячи долларов по одному требованию и тысячу — по другому.

— И на этом вы хотели остановиться?

— Конечно, нет. Мы собирались до конца воспользоваться полученной информацией. Мы считали, что потребованных денег будет достаточно на какое-то время. Затем, по-нашему мнению, необходимо было выждать. Если бы Розена согласилась заплатить полторы тысячи долларов, а ее мать — тысячу, тогда мы подождали бы примерно неделю, а затем выдвинули бы Розене новое требование и продолжали бы оказывать на нее давление до тех пор, пока не почувствовали бы, что она на пределе. Такова была, по крайней мере, моя договоренность с Джилли.

— Хорошо. Что произошло?

— Мы написали письмо и положили его на переднее сиденье в автомобиле Розены. Мы не хотели посылать его по почте. У Джилли была печатная машинка, да и печатал он неплохо. Я же этого не умел. Так что Джилли отпечатал письмо. Он показал мне его и получил мое одобрение.

— Каковы были условия в этом письме?

— Розена должна была заплатить полторы тысячи долларов в соответствии с инструкциями, полученными от нас по телефону. Мы пригрозили, что в противном случае информация, позорящая ее семью, станет достоянием общественности.

— Это был пробный шар? — спросил Хастингс.

— Конечно. Затем Джилли вошел в контакт с обвиняемой, представил ей известную нам информацию, и она выложила ему тысячу долларов.

— Что затем произошло?

— Мы продолжали наблюдение, пока не убедились, что Розена получила наше письмо. Она села в машину, увидела его на переднем сиденье, прочитала его пару раз и затем уехала.

— Что было потом?

— Без моего ведома, — печально произнес Келси, — Джилли, очевидно, после того как я видел это письмо, переправил требование в нем на три тысячи долларов.

— Ничего не сказав вам?

— Да.

— Зачем он это сделал? — спросил Хастингс.

— Он, видимо, хотел получить лишние полторы тысячи. Видите ли, согласно разработанному нами плану, мы собирались на озере взять лодку — Бэнкрофты летом отдыхают на вилле у озера, а Джилли был хорошим пловцом. Я предложил взять напрокат лодку, как будто мы простые рыбаки; Джилли же должен был прихватить с собой снаряжение для подводного плавания. Мы собирались на лодке выйти на озеро. Я должен был ловить рыбу, а Джилли нырнуть, когда Розена Эндрюс в нужное время и в нужном месте бросит в воду кофейную банку. Джилли должен был подплыть к ней под водой, схватить ее и затем направиться к берегу, где его никто не заметил бы. Я же должен был повернуть лодку к берегу, как будто в поисках рыбы. Джилли должен был там забраться в лодку, переодеться, положить акваланг в корзину, а потом мы собирались ловить рыбу как ни в чем не бывало. Так что, если бы даже полиция была предупреждена заранее, никто не смог бы поймать нас.

— Что же произошло в действительности? — спросил Хастингс.

— Думаю, все это знают, — сказал Келси. — Мы приказали Розене положить деньги в банку — красную банку из-под кофе, но, к несчастью, оказалось две такие банки. В одной из них были деньги, а другая была пустой, которую, видимо, кто-то просто бросил в воду. И так случилось, что лыжница выловила банку с деньгами и передала ее полиции, а Джилли схватил пустую.

— Вы обсуждали это происшествие с ним?

— Увидев сообщение в газетах, я обвинил его в обмане.

— Что вы имеете в виду?

— Его стремление получить три тысячи вместо полутора, то есть присвоить себе полторы тысячи.

— Как он отреагировал на ваше обвинение?

— Он клялся, что ничего не исправлял в письме, что кто-то его обманул, а затем он обвинил в этом меня.

— Хорошо, что потом произошло?

— После того как мы узнали, что выловили не ту банку, Джилли позвонил Розене и сказал ей, что она не последовала данным ей инструкциям; она же обозвала его назойливым журналистом и бросила трубку. Тогда он позвонил ее матери, и она предложила ему приехать на пристань у яхт-клуба «Голубое небо», сказала, что отвезет его на яхту, заплатит там деньги, а затем незаметно высадит его где-нибудь на берегу. Она была уверена, что частные детективы занимаются этим делом, и поэтому хотела, чтобы все было в тайне.

— Когда он должен был встретиться с ней?

— В семь часов вечера на пристани у клуба.

— Вы не знаете, встретился он с ней или нет?

— Я просто говорю вам то, что слышал по телефону и что Джилли сам мне сказал, но я точно знаю, что Джилли отправился в клуб, и именно тогда я видел его в последний раз.