Энтони Беркли - Убийство на Пикадилли
Миссис Синклер обратилась к нему в полной уверенности, что она не только хозяйка положения, но с видом, свидетельствующим о привычке к господству. И мистер Читтервик понял, что миссис Синклер очень редко оказывалась в ситуациях, которыми она бы не владела целиком.
— Мистер Читтервик, вы совершили ужасающую ошибку.
"Неужели? — подумал мятежный мистер Читтервик. — Черт побери!"
— Вы не знаете, конечно, каков человек — мой муж, но я его знаю и могу вас заверить, что он просто не может быть повинен в столь отвратительном преступлении.
"Моя добрая леди, — подумал мистер Читтервик, глядя на закат, — ваш муж отъявленный негодяй, и чем скорее вы это поймете, тем будет лучше".
— Я знаю, что вы искренне опознали в нем человека, который был с мисс Синклер в "Пиккадилли-Палас"…
"Очень вам благодарен", — подумал мистер Читтервик, не испытывая ни малейшего чувства благодарности.
— Но вы должны, так или иначе, мне поверить, что вы ошиблись. Ужасно ошиблись!
"Вот еще, — молчаливо адресовался мистер Читтервик к озеру, — ничему подобному и никогда не поверю".
— Я никоим образом не желаю оказать на вас воздействие…
"Хо-хо!"
— Или заставить поступать вопреки вашей совести…
"Ха-ха!"
— Но вы обязаны, честное слово, обязаны принять во внимание возможность ужасающей ошибки (которую вы допустили, разумеется, совершенно бессознательно) и принять меры к исправлению ситуации, пока еще не поздно. Если бы эта дама вела себя иначе, больше поддалась бы страсти, чем чувству справедливости, просила бы, а не внушала беспокойство своей повадкой, даже превратилась бы вдруг в саму обманщицу леди Милборн в ее вечернем розовом платье, мистер Читтервик признал бы тот факт, что, несмотря на ее предосудительные методы, она, во всяком случае, борется, пусть в согласии со своими представлениями, за жизнь мужа и поэтому заслуживает по крайней мере сочувствия. Однако миссис Синклер не находилась в пароксизме страстной убежденности, не просила и даже отдаленно не напоминала леди Милборн. Во всем поведении миссис Синклер ощущалось, что он, Эмброуз Читтервик, не просто червяк под ее каблуком, но безмозглый червяк, самонадеянный червяк, сбрендивший с ума червяк, и ее миссия — постараться заставить этого червяка с поврежденным умом понять простую истину, а именно: он, мистер Читтервик, страдает просто комплексом неполноценности, и по этой причине он неловкий, подозрительный и видящий во всем отрицательную сторону субъект.
— Боюсь, нет никакого смысла продолжать эту дискуссию, — мрачно обратился мистер Читтервик ко входу.
Миссис Синклер почти беззвучно вздохнула. Очевидно, случай оказался посложнее, чем она ожидала, и глупого червя будет труднее переубедить и заставить увидеть свет истины и справедливости.
— Все мы совершаем ошибки, — заметила она снисходительным тоном и еще сделала немало разных благодушных замечаний, выраженных словами, доступными инфантильному пониманию червя.
Воспаленными глазами мистер Читтервик продолжал вглядываться в темнеющий пейзаж под аккомпанемент односторонней аргументации. Он чувствовал неловкость, был раздражен и жаждал, чтобы монолог наконец завершился. И тогда он сознательно перестал вслушиваться в то, что она говорила. Все равно, ничего хорошего она не скажет, а принести вред может. Если эта женщина думает, что сумеет убедить его презреть свой, само собой разумеющийся, долг, запугать его бременем ответственности, которую он взваливает на себя, если думает, что, устрашенный этой ответственностью, он позволит бессердечному убийце избежать заслуженной участи — ну что ж, она напала не на того человека. Да, положение создалось отвратительное, но, хотя он, так сказать, физически оказался причастным к нему, они в любом случае больше ничего от него не добьются.
— Разумеется, должно существовать внешнее сходство между моим мужем и тем, другим человеком, ведь я знаю, что вы не единственный, кто мог бы подтвердить подобное сходство, но ваше свидетельство, что именно человека с такой внешностью вы видели в процессе отравления мисс Синклер, и является основным показанием, на котором строится обвинение. Я вижу, вы носите очки, мистер Читтервик, и поэтому должны признать возможность ошибки, учитывая расстояние почти в тридцать шагов между столиками. Это ведь совершенно возможно.
Нет, не так легко, если даже не хочешь, не вслушиваться в такой убедительный голос. И мистер Читтервик снова прибегнул к своему испытанному средству:
"Корабль "Вечерняя звезда" плыл по морским волнам…"
Постепенно раздражение мистера Читтервика улеглось, постепенно и тревога сникла под убаюкивающим воздействием прекрасных строк. Постепенно "дочурочка" шкипера снова возымела действие на грешника.
"Свет фонаря был отражен во взгляде ледяном".
Когда он доберется до конца поэмы, решил мистер Читтервик, он положит конец разговору и проводит свою собеседницу до дому. Он обязательно так и поступит.
"Спаси, Христос, всех нас спаси от гибели такой", — продекламировал очень к месту мистер Читтервик и действительно встал.
— Боюсь, что далее я вас слушать не могу, — самым твердым образом заявил он. — Это совершенно невозможно. Не вернуться ли нам в дом?
Миссис Синклер, несколько неуверенно, тоже встала.
— Но вы можете сказать, что обязательно сделаете, как я прошу, мистер Читтервик?
— Боюсь, — ответил мистер Читтервик, — что, к сожалению, не смогу сделать ровно ничего.
Уже стемнело, но мистер Читтервик был этому рад. Обратный путь к дому они проделали в полном молчании, и с каждым шагом мистер Читтервик все больше ощущал, как ослабевает успокаивающее воздействие строк мистера Лонгфелло. Почему-то Джудит Синклер в своем величественном, но разочарованном молчании внушала ему гораздо большую тревогу, чем когда говорила, и хотя мистеру Читтервику совершенно не хотелось опять встречаться с другими участниками заговора, он с огромным облесением вошел в гостиную.
Здесь были только леди Милборн и пожилая черно-серебристая леди, и если Джудит Синклер обменялась каким-то знаком с первой из них, то мистер Читтервик этого не заметил. Не было сделано ни малейшего упоминания о том, что должно было занимать мысли всех четверых, обменялись только ничего не значащими замечаниями о красоте вечера и как очаровательно выглядит озеро при лунном свете. Миссис Синклер упала в кресло и взяла со столика журнал. Ее тетя сохраняла прежнюю безмятежность, а мистер Читтервик не знал, что предпринять дальше.
Леди Милборн вскочила с места.
— Мужчины, наверное, в библиотеке, мистер Читтервик. Вы, конечно, желаете к ним присоединиться. Я покажу вам, как туда пройти.
Мистер Читтервик сообразил, что от него собираются отделаться, чтобы узнать подробности о состоявшемся разговоре, но нисколько не огорчился. Атмосфера в гостиной для его чувствительных нервов была слишком тягостной. Он поспешил открыть дверь перед леди Милборн и последовал за ней.
Она привела его по каменному коридору, через большой холл и еще одному коридору в небольшую комнату, которая никак не могла быть библиотекой и совершенно явно принадлежала женщине.
— Это моя маленькая берлога, — улыбнулась леди Милборн, — я здесь ухаживаю за цветами и могу устраивать любой беспорядок, если пожелаю. Вы не возражаете, что я вас сюда привела? Мне хотелось бы обменяться с вами словечком, прежде чем мы пройдем в библиотеку.
— Вот как? — с беспокойством отвечал мистер Читтервик.
— Я хотела извиниться перед вами за то, что обманула вас, притворившись, будто училась вместе с вашей матушкой. Мне было просто до отчаяния необходимо залучить вас сюда, но я знала, что вы не захотите приехать, сети догадаетесь об истинной причине. Понимаете, Джуди — одна из моих ближайших подруг. Вы прощаете меня, да?
И она, немного наклонив головку набок, посмотрела на него с такой очаровательной улыбкой, выражающей раскаяние, что перед ней не устоял бы наверное ни один представитель мужского пола.
— Разумеется. Конечно. Все это очень понятно, — лучезарно улыбнулся мистер Читтервик.
— И все мы, конечно, знакомы с Линном, ее мужем, просто ужасно близко знакомы. Мистер Читтервик, неужели вы действительно думаете, что видели его вместе с мисс Синклер в "Пиккадилли-Палас"? Я хочу сказать, именно его?
— Боюсь, в этом не может быть никаких сомнений, — серьезно ответил мистер Читтервик.
— Но Линн не способен на такое, даже если бы захотел. Он самый добрый и милый человек на свете. Мистер Читтервик, во всем этом есть какая-то ужасная путаница. Я просто уверена.
И леди Милборн принялась развивать свои мысли на данную тему очень искренне и с чувством, защищая интересы своей приятельницы так же горячо, словно собственные.
Мистер Читтервик был тронут, но — что же он может поделать? — спросил он.
