Эрл Гарднер - Можно помереть со смеху
– Меня интересуют сведения о расположенном в Калифорнии имуществе вашего мужа, – объяснил я цель моего визита.
– Не имеется…
– О, я считал, что имелось.
– Теперь не имеется. Мой муж перед смертью продал свою калифорнийскую собственность. А почему вас интересует это имущество, мистер Лэм?
– Я занимаюсь проверкой документов на право определенного рода собственности в штате Калифорния. Разве у него не было участка земли где-то поблизости от города Юкка?
Она разрешила себе изобразить на лице холодную улыбку.
– Ну, это трудно рассматривать как имущество. Клочок голой земли в пустыне. Ни на что не пригодный. Без воды. Там нет ничего, кроме пыли.
Я подошел к ней поближе и придал голосу интонацию личного интереса:
– Вы не считаете, что этот участок земли был бы хорошей покупкой?
Ее глаза еще раз оценивающе осмотрели меня, немного потеплели, и она спросила:
– Хорошая покупка – для кого?
– Для меня.
– Нет.
– Но ваш муж ведь владел этой землей.
– Ну и что из этого?
– Он был бизнесменом, дальновидным инвеститором.
– Ну и что это доказывает?
– Он бы не купил тот клочок земли, если бы не чувствовал, что это стоящий товар.
– Откуда вы знаете, что он купил этот участок?
– Так он же владел им.
– Точно.
– Боюсь, я чего-то не понимаю, – сознался я.
После этого она почти совсем растаяла.
– Садитесь, – пригласила она. – Я расскажу вам историю об этом клочке земли. Мой муж приобрел его в результате другой сделки. Это было «и кое-что в придачу», как всегда запрашивают при сделке лошадиные барышники. Мой муж при сделках был суеверен: он всегда стремился получить «кое-что в придачу». В тот раз человек, с которым он имел дело, был готов в качестве бесплатного приложения к сделке дать участок земли в Калифорнии. У мужа всегда было убеждение в великой потенциальной ценности любого кусочка земли, поэтому он согласился на сделку. Полгода назад, будучи в Калифорнии, мы с мужем поехали посмотреть на свое имущество. В результате я, чувствуя унижение от созерцания этого абсолютного ничто, дня на два впала в депрессию. Несколько лет назад какой-то бедолага, живя там и пытаясь вырыть шахту, потратил кучу времени и денег. Полуразрушенная, кишащая мышами, заплесневелая хижина осталась памятником тщетности его надежд. Шахта-колодец начиналась с бесплодного сухого грунта и кончалась бесплодным сухим гранитом. Мы тогда же продали все свое калифорнийское имущество, за исключением этой полоски земли. В Калифорнии жили родственники мужа, которые предвкушали удовольствие от получения от него наследства. Я посоветовала мужу оставить им этот кусок земли, чтобы они из-за него передрались.
Она засмеялась, и ее смех был холодным и неприятным.
– Не можете ли вы сказать мне что-нибудь об этих родственниках в Калифорнии? – попросил я ее.
– Я немало знаю о каждом, хотя никогда никого из них не видела. Это женщины. Две женщины. Первая из них – приятная, но жадная. Вторая – наглая и жадная.
– Первая из них – это миссис Друрри Велс?
– Полагаю, что так. Она немного приятнее другой.
– Другая – Люсиль Пэттон из Сакраменто? – спросил я. – Вы знаете ее?
– Я знаю ее как облупленную, – резко сказала она и добавила: – Хотя, как я уже сказала, никогда ее не встречала.
– Вы переписывались?
Она мотнула головой и сказала:
– Я ей не писала. Она переписывалась с моим мужем.
– А как насчет полезных ископаемых? – спросил я. – Возможно, ваш муж предполагал, что в этой земле может оказаться нефть?
Она улыбнулась и показала рукой на куски лежащего за стеклами книжного шкафа темного камня.
– Видите эти камни? – спросила она.
Я кивнул.
– Они взяты из этой самой земли, – продолжала она. – Ивонна Велс из-за того, что камни такие темные, решила, что там есть нефть. Она прислала их моему мужу, сообщив, что они находились в принадлежащей ему земле. Ивонна думала, что в этой пустыне могут оказаться залежи нефти. Нефть при такой геологии! Какая чушь! Я посоветовала мужу, чтобы он пообещал оставить этот участок ей в наследство, и, если там окажется нефть, в один прекрасный день она сказочно разбогатеет.
Миссис Бедфорд снова рассмеялась. Смех был невеселый, фальшивый и злорадный.
– Знаете ли, мистер Лэм, адвокат моего мужа рекомендовал упомянуть в завещании обеих племянниц из Калифорнии. Он предложил оставить им по сто долларов каждой. А я посоветовала завещать им все калифорнийское имущество, а потом распродать его, кроме того участка земли, но муж сказал, что обещал оставить им что-нибудь существенное. Тогда я предложила отказать Ивонне немного денег, если уж он хочет, но если он даст хоть что-нибудь этой нахалке из Сакраменто, я выцарапаю ему глаза. Я не хочу показаться злой, но эта Пэттонша была абсолютно, совершенно невозможна! Не знаю, зачем я вам все это рассказываю, только я нахожусь в огромном эмоциональном напряжении и… ну, с вами легко разговаривать, по вашим глазам видно, что вы умеете слушать.
И она улыбнулась мне.
– Спасибо, – сказал я.
– Вы кажетесь мне очень симпатичным человеком, и я не хотела бы видеть, как вы тратите на этот участок деньги и прогораете на таком деле.
– Большое спасибо, – еще раз поблагодарил я.
Несколько секунд мы молчали, потом я спросил:
– А как родственники из Калифорнии восприняли сообщение о том, что мистер Бедфорд женился?
Мой вопрос предоставил ей возможность позлорадствовать. Она была одинока и жаждала говорить и говорить с кем-нибудь о калифорнийских родственниках мужа – это было приятным для нее развлечением.
– Обе эти женщины возмущают меня. О, как они возмущают меня. Им почти удалось запустить свои маленькие жадные пальчики в богатство Аарона Бедфорда. И в этот момент появилась я. Аарон полюбил меня, и мы поженились. Можно себе представить, какую волну горького разочарования это подняло. Вы думаете, они попытались понять меня? Боже мой, ни в малейшей мере! Они изображали меня как золотоискательницу, авантюристку, бывшую горничную, которая превратилась в хозяйку дома. Я была, по их словам, интриганкой! Можете вообразить такое, мистер Лэм? Бесстыдные, ищущие золота, маленькие побирушки с их слезливыми, полными дурацких признаний в любви и привязанности письмами, с жадно устремленными на богатство Аарона глазами. Они смеют думать, что я была золотоискательницей! Я могла бы рассмеяться им прямо в лицо, но я не сделала этого. Они унижали меня, думали, я не пойму смысла их позорных писем. Какая чушь! Я вижу этих женщин насквозь! Так может знать женщину только другая женщина. Я полностью раскусила эту драгоценную парочку!
Вдруг мне в голову пришла хорошая мысль, и я прервал хозяйку:
– Скажите, ваш муж был близко знаком с Лоутоном Корнингом?
– О да. Аарон не стремился очень уж сближаться с людьми. Ему хватало самого себя! Но он очень уважал мистера Корнинга.
– Они были друзьями?
– О да. Мистер Корнинг провернул с моим мужем несколько успешных дел. У него нюх, как у хорошей гончей собаки: он выходит на дело и находит добычу. Иногда ему платят зарплату и премии, иногда он охотится на свой страх и риск, а потом пытается продать добычу вразнос. Мой муж сделал с ним несколько дел и относился к нему с великим уважением.
– А вы уверены, что все имущество в Калифорнии было продано?
– Разумеется. Было продано все, за исключением заброшенного участка земли в пустыне.
– Вы не допускаете, что имелось какое-то имущество, о котором вы не знали?
Она покачала головой:
– Нет. Я знала все, чем владел Аарон. Калифорнийская недвижимость, кроме этой земли, была вся продана. Он оставил участок в пустыне своей племяннице, которая полагала, что там есть залежи нефти. Взгляните на эти камни! В них нефти не больше, чем в моем письменном столе…
– Я слышал, что Люсиль Пэттон тоже рассчитывала получить после смерти мистера Бедфорда какую-то недвижимость.
– Так это она рассчитывала, – миссис Бедфорд подчеркивала слова, отрезая каждое из них губами, как ножницами. – За всю свою жизнь я не встречала более такой бесстыжей потаскушки. Мой муж, до того как встретил меня, был очень одинок. Он поехал в Калифорнию, и, поверьте мне, эта бесстыдница начала ловить его на крючок. Видели бы вы, какие она ему писала письма! Господи боже мой! Масло таяло у нее во рту! Она хотела, чтобы ее дорогой дядя Аарон знал, что ее дом всегда остается его домом, что его родственники всегда стремятся заботиться о нем, что она будет счастлива, если он захочет жить в Калифорнии, и устроит его жизнь в Сакраменто, что ей не нужно ни одного цента из его богатства. О дорогой, дорогой дядя! Было бы неправильно оставлять ей все его состояние – лучше будет, если он поищет также и других родственников. Она любит его ради него самого, без всякой корысти!
– Может быть, она говорила это искренне?
– Один шанс из десяти миллионов.
– Могли бы вы дать мне адрес миссис Велс?
