Агата Кристи - Конец человеческой глупости

— Надеюсь, вам ясно, — сказал он Хоскинзу, хотя по лицу констебля сразу было видно, что ему ничегошеньки не ясно, — что единственное место, где может находиться эта чертовка — это на яхте у де Суза?

— Как это вы догадались, сэр?

— Из ворот она не выходила, ни из одних, ни из других, а в таком платье, да на каблуках по лесу или по полю особенно не побегаешь. Скорее всего она сговорилась с де Суза встретиться у лодочного домика, и он отвез ее на моторной лодке на яхту, а сам снова возвратился на праздник.

— А зачем ему это было нужно, сэр? — спросил озадаченный Хоскинз.

— Ну мало ли, — сказал инспектор. — И потом, это ведь только предположение. Но если она и впрямь находится на «Эсперансе», я уж позабочусь о том, чтобы она не ушла оттуда незамеченной.

— Но ведь эта красавица даже видеть его не желала…

— Да, так она говорила, и это все, что нам известно. Но все женщины такие лицемерки… — назидательно произнес инспектор. — Не забывайте об этом, Хоскинз.

— А-а-а, — понимающе протянул Хоскинз.

На этом разговор их прервался, ибо дверь отворилась, и в комнату с несколько рассеянным видом вошел высокий молодой человек. Серый фланелевый костюм сидел на нем как влитой, но воротник рубашки смялся, галстук сбился на сторону, волосы торчали во все стороны.

— Мистер Алек Легг? — спросил инспектор, поднимая голову.

— Нет. Я Майкл Уэйман. Как я понимаю, вы мною интересовались.

— Совершенно верно, сэр. Прошу. — Инспектор указал на кресло напротив стола.

— Не люблю сидеть, — сказал Майкл Уэйман. — Предпочитаю ходить. Кстати, почему полон дом полиции? Что-нибудь случилось?

Инспектор Бланд удивленно взглянул на него.

— Разве сэр Джордж вас не информировал, сэр? — спросил он.

— Нет, никто меня ни о чем, как вы сказали, не «информировал». А следить за тем, что тут происходит, не в моих привычках. Так что же случилось?

— Насколько мне известно, вы проживаете в его доме?

— Верно, проживаю. И что из этого?

— Просто я полагал, что все, кто живет в этом доме, уже проинформированы о сегодняшней трагедии — Трагедии? Какой трагедии?

— Убита девушка, которая исполняла роль жертвы.

— Да что вы! — Майкл Уэйман, казалось, был очень удивлен. — Вы хотите сказать, убита на самом деле? Не какой-нибудь трюк?

— Не знаю, что вы подразумеваете под трюком. Девушка мертва.

— И как же ее убили?

— Удушили веревкой. Майкл Уэйман присвистнул.

— Точно как по сценарию? Ну и ну, это наводит на размышления. — Он прошел к окну и резко повернулся. — Так мы все теперь под подозрением? Или тут замешан кто-то из местных парней?

— Да не похоже. Местные тут скорее всего ни при чем.

— Так же, как и я, инспектор, — сказал Майкл Уэйман. — Многие мои друзья называют меня сумасшедшим. В известном смысле они правы. Но уверяю вас: я не брожу по округе в поисках веснушчатых девчонок, чтобы потом их придушить.

— Вы здесь, мистер Уэйман, как я слышал, проектируете теннисный павильон для сэра Джорджа?

— Вполне невинное занятие, с юридической точки зрения, — сказал Майкл. — А вот с профессиональной.., как архитектор.., я совсем не уверен в этом. Окончательный результат, боюсь, будет являть собой нечто криминальное.., для любого человека, обладающего вкусом! Впрочем, вам, инспектор, едва ли интересны подобные мелочи. А что же вас интересует?

— Мне бы хотелось знать, мистер Уэйман, где вы находились сегодня днем между четвертью пятого и, скажем, пятью?

— Как это вам удалось установить время? Медицинское освидетельствование?

— Не только, сэр. В шестнадцать пятнадцать девушку видели живой.

— Кто же ее видел? Или спрашивать не положено?

— Мисс Бруис. Миссис Стаббс попросила ее снести девушке поднос с пирожными и фруктовой водой.

— Наша Хэтти попросила? Никогда не поверю!

— Почему не поверите, мистер Уэйман?

— Это на нее не похоже. Чтобы она могла о ком-то вдруг побеспокоиться? Никогда. Все мысли нашей дорогой леди Стаббс сосредоточены исключительно на ее собственной персоне.

— Я жду ответа на свой вопрос, мистер Уэйман.

— Итак, где я был между четвертью пятого и пятью? Трудно так сразу сказать, инспектор. Я был здесь, поблизости, понимаете?

— Где это здесь?

— Ну, то тут, то там. Немного послонялся по лужайке, поглазел, как развлекаются местные жители, перекинулся парой слов с нашей трепетной кинозвездой. Потом, когда мне все до смерти надоело, прошел на теннисный корт и поразмышлял над некоторыми деталями будущего павильона. Мне также было интересно, сколько людям потребуется времени, чтобы узнать на фотографии часть теннисной сетки, которая была первым ключом в «Найди жертву».

— Кто-нибудь узнал ее?

— Ну, наверное. Но я, честно говоря, не обратил внимания, пришел ли кто на корт или нет. Понимаете, мне вдруг пришла в голову одна идея, благодаря которой мне наконец удастся соединить несоединимое — то есть то, что требует от меня сэр Джордж, и то, что хотел бы сделать я сам.

— А потом?

— Потом? Потом немного прогулялся и вернулся в дом. А прогулялся я к причалу, там поболтал со стариком Мерделлом. Ну а потом вернулся. Определить точно, где в какой момент я находился, не могу. Потому и сказал вам, что был здесь, поблизости. И это все, что могу вам сообщить.

— Хорошо, мистер Уэйман, — отрывисто произнес инспектор. — Надеюсь, мы сможем получить подтверждение ваших слов.

— Мерделл подтвердит, что я разговаривал с ним на причале. Но это было значительно позднее того времени, которое вас интересует. Я пришел туда где-то после пяти. Очень досадно. Верно?

— Я думаю, мы потом еще уточним, мистер Уэйман.

Возможно, было совсем не «значительно позднее», — Тон инспектора был по-прежнему любезным, но появившиеся в нем металлические нотки не остались незамеченными архитектором. Он сел на подлокотник кресла.

— Нет, все же непонятно, — сказал он. — И кому это понадобилось убивать девчонку?

— У вас, мистер Уэйман, нет никаких предположений?

— Так, с ходу, я бы назвал нашу плодовитую писательницу, нашу Королеву Риска! Вы видели эту ее римскую багряную тогу? Наверное, она спятила и решила, что настоящий труп будет куда эффектней поддельного. Ну как, а?

— Вы это серьезно, мистер Уэйман?

— Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову.

— И еще один вопрос… Мистер Уэйман, вы видели сегодня днем леди Стаббс?

— Разумеется. Разве можно было ее не заметить? Вырядилась как манекенщица от Жака Фатта или Кристиана Диора[41]!

— Когда вы видели ее в последний раз?

— В последний раз? Не знаю. Помню.., как на нее все оборачивались на лужайке.., около половины четвертого или без четверти четыре…

— А после, после вы ее видели?

— Нет. А что?

— Спрашиваю, потому что после четырех часов ее никто, кажется, не видел. Леди Стаббс исчезла.

— Исчезла? Наша Хэтти?

— Вас это удивляет, мистер Уэйман?

— И даже очень… Интересно, что она задумала?

— Вы хорошо знаете леди Стаббс, мистер Уэйман?

— Я вообще не знал ее до приезда сюда, а приехал я сюда четыре или пять дней назад.

— И уже успели составить о ней какое-то мнение?

— По-моему, она совсем не такая уж наивная простушка, — сухо сказал Майкл Уэйман. — Весьма эффектная молодая женщина и умеет извлекать из этого пользу.

— Но живостью ума явно не отличается? Вы согласны?

— Это зависит от того, что вы подразумеваете под словом «ум», — сказал Майкл Уэйман. — Она, безусловно, далеко не интеллектуалка, но если вы думаете, что у нее плохо с мозгами, то ошибаетесь. Я бы сказал, — с горечью добавил он, — она даже очень себе на уме. Я других таких не знаю.

Инспектор поднял брови.

— Я слышал о ней совсем обратное.

— Ей почему-то нравится притворяться дурочкой, не знаю зачем. Но, поверьте, она особа весьма сообразительная.

Инспектор довольно долго молча на него смотрел, потом спросил:

— Вы и в самом деле не можете точнее указать, где в какой момент находились? Я имею в виду, до пяти часов.

— Извините, боюсь, что нет. Отвратительная память, в особенности на время. У вас ко мне все?

Инспектор кивнул, и Уэйман стремительным шагом вышел из комнаты.

— Хотел бы я знать, — сказал инспектор не то самому себе, не то Хоскинзу, — что было между ним и ее милостью. То ли он подъезжал к ней и получил от ворот поворот, то ли у них произошел какой-то скандал. И вообще, как вы считаете, что тут думают о сэре Джордже и его жене?

— Она ведь.., чокнутая, — сказал Хоскинз.

— Это вы так считаете, а меня интересует общее мнение.

— И общее мнение такое же.

— А сэр Джордж? Его любят?

— К нему, конечно, относятся не так, как к ней. Он неплохой спортсмен и разбирается в сельском хозяйстве. Конечно, старая леди здорово помогла ему.

— Какая старая леди?

— Миссис Фоллиат, которая живет в домике сторожа.