Детектив с тигром. Из цикла «Дилетантские детективы» - Татьяна Мефодьевна Постникова
Дохожу до волчьей клетки. И у них какая-то мустолыжка полуобглоданная валяется. Ещё одна рука? Это что такое? Кто-то не поленился и весь погост к нам перетаскал?!
Ну, я полицейского капитана и спрашиваю, эту руку им доставать, или как.
Тут такое светопреставление началось! Лучше и не вспоминать. Полицейские вооружённое подкрепление вызвали. Зверинец наш окружили. Все клетки обыскивать начали. Но, слава Богу, больше никаких частей тел не обнаружили. Только зверьё перепугали.
В самые подозреваемые мы с Зойкой попали. Ну, типа, нам делать больше нечего, как всякую дрянь в клетки подбрасывать.
С Зоей поговорить-то не получилось. Её Михалыч валерьянкой накачал до полного отупения. Сидит девчонка, глазами хлопает, как совёнок и ни фига не соображает. Поэтому следователь с меня решил начать.
Ну, а я что? Ничего. Всё равно уже весь кайф поломали. Да только от меня толку тоже мало. Меня же не было, когда тигру и волкам эти конечности подсовывали. А если бы я рядом оказался, то точно бы по шеям шутнику надавал. Так я следователю и сказал. А он всё докапывается.
– Вы ведь, Григорий Алексеевич выпиваете?
– Ну, да. На свои пью. И в нерабочее время.
– А не могло ли на вас под влиянием алкоголя накатить затмение, при котором вы залезли бы в клетки и подложили хищникам фрагменты человеческих тел. Живёте вы совсем рядом, а охраны в зверинце ночью нет.
– Ну, во-первых, где бы я эти фрагменты взял? Кладбища или морга поблизости нет, а в магазине такое не купишь. А во-вторых, я однажды сунулся в подпитии в клетку. Этот опыт намертво в мою сущность впечатался.
– А кто ещё кроме вас и Зои Максимовны Зареченской может войти в клетки к хищникам.
– Ветеринар наш заходит, Владимир Михайлович. Когда осмотреть животных надо, или там прививки какие сделать. Хозяин может зайти, если для рекламы сняться надо. Но они к хищникам в одиночку не заходят. Я обычно на подстраховке в самой клетке, а Валерия Викторовна… Ну, это наш бухгалтер и кассирша, по совместительству. Так вот, она со шлангом рядом с клеткой стоит.
– Получается, что кроме вас и Зареченской никто не мог поместить в клетку фрагменты человеческих тел.
– Да почему же не мог? Вы же видели, как я багром у тигра из клетки под решёткой руку доставал. А кто мог помешать шутнику таким же манером её вовнутрь пропихнуть тем же багром?
Короче долго он меня мурыжил. Да только без толку.
Домой вернулся я поздно. Капуста засохла, грибы почернели, а сало осклизло. Всё в помойку. Да и пить уже некогда. Тем более, что уже поздно, а завтра с утра на работу. Клетки сегодня не чистили, зверей не кормили. Значит, завтра работы будет невпроворот.
К утру зверушки наши успокоились. А Рыжик даже ласкаться начал. С голодухи.
Я клетки убираю, а сам всё поглядываю, нет ли сегодня каких сюрпризов.
Обошлось.
Я уже у верблюдов возился, вдруг прибегает Валерия Викторовна и кричит:
– Гришка, ты сегодня вечером не расслабляйся! Завтра опять на работу.
– Это ещё почему? – Спрашиваю.
– Зою арестовали. Представляешь, та рука, которая у Рыжика была, оказывается, принадлежала Зойкиному отцу.
– Глупость, какая. Что, Зоя своему отцу руку отрезала?
– Да нет, руку ему в больнице ампутировали. Месяц назад. Из-за диабета.
– Ну, и причём тут Зоя?
– Так ведь не зря же именно в нашем зверинце его рука появилась! Тем более, что у Зойки с отцом очень плохие отношения.
– Я так и не понял, какая тут связь.
– Ну, оперативникам виднее. Только Зареченскую они арестовали.
– А вторая рука тоже Зойкиного отца?
– Нет, не может же у него быть две левые руки. И вообще, про эту руку известно только то, что она женская, и Зое не родственная.
Ну, ваще!
У нас в зверинце уборка и кормёжка утром и вечером. А днём я обычно домой уходил. Обедал, отдыхал до вечерней кормёжки. Но в этот день решил остаться и напроситься на чай к Валерии Викторовне. И ветеринар наш подгрёб. Сидим, обсуждаем, что да как. Ведь не каждый день у нас сотрудников арестовывают и всякую дрянь в клетки подбрасывают.
– Я давно хозяину говорил, что охрану нам надо, – бухтел Михалыч, – сегодня зверям расчленёнку подкинули, а завтра и вовсе шкуры с бедолаг поснимают.
– Много ты понимаешь, – рассердилась Валерия Викторовна, – от зверинца и без того одни убытки. Зрителей мало, а жрут звери ого-го! Где ещё на охрану-то денег взять?
– Ага, а как случись что, виноватых среди нас искать будут, – буркнул ветеринар.
– Точно, вон Зойку уже посадили. А причём тут она? – Подхватил я.
– А притом. Лицо у неё такое из-за отца. Я точно не знаю, что там произошло, но конфликт случился нешуточный. Она от отца ушла и сейчас у тётки живёт. Так тётка эта, сестра Зойкиной матери, на зятя даже в суд пыталась подать за племяшку.
– А чего же не подала?
– Да он там какой-то мент в погонах. Дело замяли. А только есть у Зойки причина на отца-то зуб иметь.
– Так ведь руку же врачи отрезали! А вторая рука вообще неизвестно чья. Причём тут наша Зойка?
– Ну, что ты заладил: «причём, причём». Да не знаю я! А только очень всё сходится. И на отца обида, и рука у тигра в нашем зверинце. Не просто так это всё.
Да, наверно, не просто так. Только непонятно это всё.
Ну, я, на всякий случай, у Валерии координаты Зойкиной тетки взял.
Дай, думаю, схожу к ней. Может, прояснится чего. Не люблю я, когда непонятно.
Ну, позвонил, попросил разрешения заглянуть вечерком. А тётка-то эта, Антонина Леонидовна, даже обрадовалась.
– Спасибо вам, Гриша, за ваше участие. А то сижу одна, не знаю, что и думать. И Зоеньку до слёз жалко. И полицейские с обыском приходили, как будто мы преступники.
Я после работы помылся, переоделся в чистое. Пусть видит Зоина тётушка, что племяшка её не в каком-то бомжатнике работает, а с приличными людьми.
Ровно в восемь, как договаривались, я уже в дверь звонил. Открыла мне женщина хоть и немолодая, но красивая, как артистка. Я аж стушевался. К таким женщинам наверно в костюме и галстуке приходить надо. А я в свитере и джинсах.
Но Антонина оказалась
