Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось
– Мне все равно, смолите вы американские или турецкие, – проворчал он. – Не понимаю только, к чему отравлять наш прекрасный ионизированный морской воздух.
– Не ворчи, старик, – отозвался Улдис, – это невежливо. Мы же так давно не встречались.
– Давненько, – подтвердил доктор Яункалныньш. – Не понимаю только, как Стабиньш решился выехать на место происшествия без своего мыслительного устройства – без головы, попросту говоря.
– Правильно! – оживился Валдис, довольный возможностью отыграться. – Ты же вчера оставил свою голову в залог Кубулису!
Все они расстались лишь несколько часов назад, после импровизированного шахматного турнира дома у прокурора Кубулиса. Стабиньш поручился головой, что Кубулиса никому не обыграть. Однако Яункалныньш выиграл у прокурора две партии.
– Зачем мне голова? – Стабиньш многозначительно покосился на форменную фуражку Розниекса, которую Инта заставила его надеть из–за дождя и которая ему совершенно не шла. – Я же фуражек не ношу.
Технический эксперт майор Ваболе, откинувшись на сиденье и опустив веки, устало добавил:
– Стабиньш прав. Для него голова не обязательна, он пользуется по большей части головой Розниекса. Другое дело – ноги. Ноги у него главный инструмент.
Подобные выпады Улдис Стабиньш никогда не оставлял без ответа, но нападения со стороны воспитанного и неизменно вежливого майора он не ожидал и на сей раз промолчал. Наверное, Улдис успел уже надоесть майору: обычно все его остроты Ваболе пропускал мимо ушей.
«Волга» заворчала и, словно черный гладкий доберман, учуявший след преступника, устремилась вперед. Яркие лучи фар рассекали плотную мглу, выхватывая из нее здания, заборы, деревья, столбы, и все это, кружась в странном танце, все быстрее проносилось мимо. Улицы были пусты. Изредка виднелось освещенное окно. Может быть, кто–то зачитался, а может быть, мучился от бессонницы, одолеваемый тяжкими раздумьями. «Мы – те, кто охраняет их спокойствие и безопасность, – подумал Розниекс. – И вот, снова не уберегли…»
Майор Ваболе словно подслушал его мысль:
– С первого сентября у нас сократили число патрульных групп. Людей не хватает. Сезон кончился – справимся, мол, и так.
Валдис вдруг понял, что сидящий рядом пожилой человек бесконечно устал. То было не утомление одного дня, но та усталость, что въедается в кости и не проходит, как продолжительная, неизлечимая болезнь. Карл Ваболе незадолго до войны поступил на химический факультет. Защищал Лиепаю, был тяжело ранен под Нарвой, а закончил войну в Курземе. Демобилизовавшись, по призыву партии пошел работать в милицию и был назначен начальником милиции Пиекрастского уезда. Ваболе был хорошим, дисциплинированным солдатом, но настоящего начальника из него не получилось. Спокойный и доброжелательный характер не позволял ему командовать, мешал повышать голос, когда требовалось. И когда в министерстве создали научно–техническую лабораторию, Ваболе попросился туда.
– Весь этот район патрулируют лишь три группы. Как же им за всем уследить? Зона за станцией вообще остается без присмотра. Нашли отговорку: на станции дежурит железнодорожная милиция. Один милиционер на четыре станции! И дорога плохо освещена, – продолжал Ваболе с досадой. – Сколько раз говорили об этом на заседаниях исполкома! Надо экономить энергию, видите ли. Летом, мол, и так светло, а после сезона здесь никто не ходит и не ездит. Вот и погиб человек…
Сидевший впереди Улдис повернулся к ним:
– И что она, бедняга, искала здесь среди ночи?
– И шофер тоже, – прибавил Розниекс и смолк.
Действительно, странно. Сезон миновал, ходят тут редко, проезжают и того реже. И вдруг на дороге одновременно оказались и пешеход, и машина. Откуда? Куда? Случайное совпадение? По теории вероятности – возможно, а по логике?…
Шоссе кончилось, и машина запрыгала по грейдеру.
«И ночь, как назло – хоть глаз выколи. Что мы разглядим?» Настроение у следователя было не из лучших. Он пригнулся:
– Хоть личность потерпевшей установлена?
Похоже было, что вопрос Улдису не понравился.
– Документов при ней не обнаружено, – хмуро ответил он.
Ровный рокот мотора временами прерывался дробью резких ударов: щебень из–под колес барабанил по днищу машины.
– Надо надеяться, кто–то видел происходившее? – снова заговорил Валдис.
– Очевидцев нет, – пожал плечами Улдис. – Дежурный по станции услышал крик, выскочил и увидел удиравший грузовик без огней. Марку и номер в темноте не разглядел.
– Больше никого вблизи не было?
– В зале ожидания – несколько пассажиров. Участковый Карклс уже говорил с ними, но, к сожалению, и они ничего не знают.
– Не слишком–то много информации для успешного расследования.
– Что верно, то верно, – согласился Улдис. – В темном месте дождливой ночью неопознанная машина сбивает неизвестную женщину по неустановленным причинам. Свидетелей нет, а следы дождь наверняка уже смыл.
– Сколько у тебя сейчас нераскрытых преступлений? – снова подался вперед Валдис.
Улдис понял.
– Типун тебе на язык!
– Это тебя от строгача не спасет.
– Для этого, что ли, я тебя позвал?
– А я это специально. Думаешь, кроме дорожных происшествий, мне и заняться нечем?
– Претензии предъявляй своему шефу. Он приказал тебя поднять. Счет за сверхурочные и за вредность адресуй ему.
– Шеф, шеф… – проворчал Валдис. Он знал, что так или иначе пришлось бы ехать и вместе с Улдисом заниматься расследованием. Однако злость на весь свет заставляла огрызаться. Наверное, организм требовал передышки. «Инта третий год строит разные планы на отпуск, начиная с Черного моря до поездок на Урал, Байкал, даже за границу, – не к месту пришло ему в голову. – Все теперь ездят, – упрекает она, – только у нас никак не получается…» Да и сам Валдис давно уже надеялся достать путевку на Кавказ и подлечить проклятую язву, особенно донимавшую, когда он, захваченный работой, забывал поесть вовремя. Вот и сейчас она беспокоила.
«Волга» замедлила ход. В лучах фар на сизом фоне дороги показалось несколько предметов, с приближением машины они становились все больше. У обочины стояла «скорая», дальше – газик участкового Карклса и мотоцикл автоинспектора. «Волга» остановилась, скрипнув тормозами. Оперативники выскочили одновременно из всех дверец и заспешили на место происшествия. Там несколько человек уже стояло полукругом подле распростертой на земле женщины.
От них отделилась врач в белом халате.
– Переломы черепа и позвоночника, – ответила она на немой вопрос Розниекса. – Смерть наступила мгновенно.
Розниекс поздоровался с участковым инспектором лейтенантом Карклсом, невысоким худощавым человеком, и с широкоплечим автоинспектором, старшим лейтенантом Залансом.
– После происшествия здесь никто не проезжал? – спросил следователь, не обращаясь ни к кому в частности.
Заланс, казалось, обиделся.
– Мы сразу же перекрыли дорогу. Вы что, не видели знака?
III
Пятитонный ЗИЛ–130 мчался по ухабистой дороге. Шофер не искал, где ровнее – гнал по прямой. Колеса били по выбоинам, рессоры стонали под непрерывной серией ударов. Мотор натужно выл. Дождь уже стих, но множество луж со всех сторон обдавало машину глинистой грязью. Серебристые стволы берез выскакивали из мрака и, ослепленные фарами, бросались машине наперерез, потом отскакивали, уступая дорогу, и, волоча за собой длинные тени, скрывались в темноте.
Сжимая потными ладонями баранку, Антс Уступс жал на газ. Спидометр показывал под девяносто.
«Еще два километра – и шоссе, – подумал Антс. – Там можно будет разогнаться и до ста, показать, на что эта телега способна».
Лобовое стекло снова покрылось мелкими каплями дождя, вскоре слившимися в туманную пелену. Антс включил стеклоочиститель.
Машина наконец вырвалась на шоссе и увеличила скорость. Вдали уже светились огни города. Они приближались. Вот и неоновое табло: «Рига – 10 километров». В этом месте обычно дежурили автоинспекторы.
Антс попытался отогнать мрачные мысли.
«Путевка и командировочное у меня в порядке. Правда, вернуться надо было днем, но кто это знает? Если бы они что–нибудь пронюхали, меня бы тут ждали. А так – кто станет ни с того ни с сего перетряхивать всю машину?…»
И все же по спине бегали мурашки страха, ноги словно онемели, под ложечкой сосало. «Ну, старик, только без паники, – успокоил себя Антс. – Это просто нервишки, держись, иначе всему конец».
Машина приближалась к городу. Колонны встречных автомобилей казались бесконечно длинными. Там и сям из темноты показывался пешеход, поднимая руку. Брать пассажиров было нельзя. Иди знай, что они за птицы. Зато свидетели из них всегда – первый сорт. Кто ехал, во сколько, откуда, куда – все изложат, да еще и присочинят.
