Эрл Гарднер - Дело о преследуемом муже
Человек оказался хорошим водителем, а его автомобиль представлял собой современное черное чудо техники, главным достоинством которого является скорость. Полная противоположность той машине, в которой Стефани долго добиралась из Сан-Франциско до Бейкерсфилда.
Человек что-то тронул, мотор уверенно заурчал, и машина рванулась вперед.
— В Лос-Анджелес? — спросил он небрежно, остановившись перед поворотом на бульвар.
— Да. А вы туда едете?
— Угу. Холодно?
Она знала, что за этим последует, поэтому улыбнулась, не обращая внимания на холод, который все яснее чувствовался после захода солнца, и сказала:
— Нет. Все хорошо, благодарю вас.
— В отделении для перчаток фляжка. Советую попробовать. Довольно вкусно.
— Все хорошо. Спасибо.
— Лучше выпейте. Сразу согреетесь.
— Нет, благодарю.
Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, черные глаза уверенно поблескивали.
— Уж не собираетесь ли вы разыгрывать передо мной пуританку?
Она засмеялась:
— Я не пуританка. Я всего лишь я.
— Ол-райт, будь по-вашему. Через какое-то время мы остановимся, но сначала мне надо выбраться из этого столпотворения.
На некоторое время автомобиль поглотил все его внимание. Лимузин бесшумно проскользнул мимо вереницы из четырех машин, которые ушли уже довольно далеко. Казалось, что колеса подминают под себя цементные мили, прогоняют их через спидометр и насмешливо выбрасывают назад. Стефани подумала, что они мчатся со скоростью миль шестьдесят, но, посмотрев на спидометр, увидела, что стрелка колебалась на восьмидесяти пяти.
— Похоже, вы не придерживаетесь правил об ограничении скорости, — сказала она, слегка посмеиваясь.
— Нет, не придерживаюсь.
Когда они добрались до Лебека, Стефани уже хорошо изучила своего попутчика. Ей все же пришлось сделать небольшой глоток из фляжки, после чего она с беспокойством прислушивалась, как долго и шумно он вливает себе в горло виски.
У этого человека определенно водились деньги. О себе он был очень высокого мнения и считал само собой разумеющимся «интимное» завершение их совместной поездки. У него был весьма циничный склад ума, уверенность его в себе основывалась на практически нескрываемом презрении к женщинам. Человек с такими взглядами, решила Стефани, нравится женщинам определенного типа, и поскольку его опыт ограничивается только пустыми, эгоистическими кокетками, то и к остальным женщинам он подходит с той же меркой.
Ветер, дувший с гребня горы, становился все более пронизывающим. В машине был включен обогреватель, распространявший вокруг себя волны тепла, которые ласкали замерзшие коленки девушки и прогоняли чувство онемения в ногах.
Человек оказался хорошим водителем, так что через час с небольшим они должны добраться до Лос-Анджелеса.
Стефани слегка подыгрывала ему, опасаясь, как бы он не высадил ее посреди дороги, чего от него вполне можно было ожидать.
Приложившись к фляжке еще раз, человек решительно завинтил ее и сунул в отделение для перчаток. При этом его рука похлопала девушку по спине, скользнула по плечу, вниз по руке и слегка прикоснулась к ноге.
— О’кей, беби, — сказал он, — едем в Лос-Анджелес. А когда я там окажусь, мне предстоит сделать одну работенку и… Ох, черт возьми, это еще что?
Он вклинился в общий поток. Порыв ветра ударил по машине, и ее качнуло. Ночь была холодной и ясной. Фары посылали на асфальт блестящие веера света. Идущие им навстречу машины включали ближний свет, но только они. Этот водитель не заботился о соблюдении правил вежливости на дороге. Его собственные фары были настолько яркими, что сводили до минимума старания других водителей.
Теперь они мчались еще быстрее. Стефани чувствовала, как на каждом повороте машину заносит вбок. По всей вероятности, мужчина последний раз выпил слишком много. Сейчас он то и дело посматривал на девушку, и взгляды его отнюдь не были вежливо-безразличными.
Стефани притворялась, будто она поглощена созерцанием проносящихся мимо пейзажей — ей не хотелось встречаться с ним глазами. Благодарение Богу, переднее сиденье было достаточно широким, так что он не смог бы…
— Пересядь-ка сюда, беби.
Она удивленно взглянула на него.
— Пересаживайся. Не разыгрывай из себя недотрогу. Она засмеялась:
— Мне нравится сидеть в уголке.
— Так забудь об этом и придвигайся поближе. Она пододвинулась на несколько дюймов.
— Дьявольщина, это не называется подвинуться.
— Вам требуется место, чтобы вести машину.
— Этим автобусом можно управлять одним пальцем. Живее… Послушай, что с тобой? Ты ведь не какая-нибудь старомодная дурочка, нет? Ох, да шевелись же! Сюда!
Он обхватил ее за шею правой рукой и притянул к себе. Бросив торопливый взгляд на дорогу и продолжая одной рукой держать руль, другой рукой он приподнял подбородок девушки.
Она увидела его глаза, почувствовала прикосновение его губ. В нос ударил запах виски. Она высвободилась, ее беспокоило не столько его объятие, сколько то, что машина угрожающе завиляла из стороны в сторону.
Ухватившись рукой в перчатке за руль, Стефани резко крикнула:
— Следите за дорогой!
Он засмеялся и перехватил у нее руль. Большая машина вильнула влево, затем с резким скрежетом метнулась на правую полосу. Следующая за ними машина возмущенно засигналила.
— Вы что, хотите убить нас обоих?
— Когда я чего-нибудь хочу, я этого действительно хочу.
Стефани отодвинулась в дальний угол, ее начало трясти.
— Прекрасно, остановите машину, я пересяду.
— Ничего не выйдет, сестренка… Здесь останавливаться нельзя.
Она была напугана, но не собиралась этого показывать, поэтому хладнокровно открыла сумочку, достала из нее пудреницу и помаду. Сняла правую перчатку и намазала помадой кончик мизинца.
Он усмехнулся:
— Мы еще не закончили.
Она спокойно повернулась к нему:
— Я закончила.
— Воображаешь, что со мной этот номер пройдет?
— Если вы остановите машину, я выйду. Он насмешливо произнес:
— Пожалуйста, вот дверца.
Кольцо с ключами от машины позвякивало на щитке. Стефани быстро потянулась к нему и выдернула ключ из зажигания, бросила всю связку к себе в сумочку и защелкнула замочек.
— Маленькая чертовка! — воскликнул он и сделал выпад в ее сторону.
Правой рукой она оттолкнула его назад, ее испачканный в губной помаде палец оставил красную полосу спереди на его рубашке, но ему все же удалось схватить девушку за запястье. Машина с отключенным зажиганием быстро теряла скорость — с восьмидесяти пяти до семидесяти и от семидесяти до шестидесяти. Он старался вырвать сумочку из ее левой руки. Когда его усилия не увенчались успехом, он оторвал левую руку от руля и прижал голову девушки к своей груди.
Стефани приподняла колено, намереваясь оттолкнуть его, и машинально взглянула сквозь ветровое стекло.
— Смотрите же! — пронзительно закричала она, прекратив сопротивление.
Он мгновение помедлил, неправильно истолковав ее «капитуляцию», но тут же повернулся и схватил руль.
Машину сильно занесло влево.
Это было шоссе с трехрядным движением. Две машины впереди занимали правую сторону, по левой к ним несся большой грузовик. Посредине мелькали огни быстро приближающихся фар.
Мужчина резко повернул руль вправо, автоматически нажав на дроссель, затем, когда заглохший мотор не отреагировал, нажал на тормоза.
Она ощутила резкий толчок, и машина пошла вбок. Фары летевшей им навстречу машины становились все больше и больше. Казалось, они нацелены прямо в глаза Стефани… Она громко закричала, и фары будто набросились на нее. До чего же они широко расставлены, и какие ослепительные, и так близко…
А затем все исчезло: фары, машины, шоссе. И возник какой-то высокий дребезжащий звук. Странно, подумала она, что звон осколков разбитого стекла может быть таким пронзительным. Но что же стряслось со светом? Волна темноты залила дорогу, поглотила все звуки и обрушилась на нее.
Глава 3
Стефани почувствовала мерцающий свет, именно почувствовала, а не увидела. Свет, который то появлялся, то пропадал. В груди разливалась острая боль. Откуда-то доносился звук льющейся воды.
Снова свет, на этот раз он бил ей прямо в глаза. Она с трудом приподняла веки — луч света вонзился прямо в мозг.
— Она жива, — сказал мужской голос.
Стефани почувствовала: что-то под ней и слева от нее колыхалось, словно она качалась на волнах. Тот же голос добавил:
— Мы постараемся вытащить ее оттуда.
Стефани вновь открыла глаза. На этот раз ее сознание прояснилось, и ей удалось понять то, что она увидела. Она была за рулем машины. Обе руки — левая в перчатке, правая без — крепко вцепились в руль. Автомобиль лежал на боку, каким-то чудом удерживаясь на крутом берегу. Из радиатора лилась вода, под машиной растекалась лужица бензина. Мотор не работал, огни погасли.
