Агата Кристи - Загадка на море
Мисс Элли Хендерсен, стоя у борта, всматривалась в горизонт с таким видом, будто что-то в нем вызывало у нее отвращение.
Пуаро наблюдал за этой сценой из курительной комнаты.
— Будь я мужем этой женщины, — раздался за его спиной хрипловатый дрожащий голос, — я бы открыл против нее боевые действия.
В курительную, шаркая, вошел старый джентльмен. Молодые острословы успели прозвать его «Дедом всех чайных плантаторов».
— Бой,[5] - позвал он. — Один пег![6]
Пуаро нагнулся и поднял клочок бумаги, выпавший из сумки миссис Клэппертон и оставшийся незамеченным. Это был обрывок рецепта, содержащего, как он заметил, дигиталис.[7] Пуаро положил находку в карман, намереваясь позже вернуть ее миссис Клэппертон.
— Да, — продолжал старый джентльмен, — отвратительная женщина! Помню, была такая в Пуне.[8] В восемьдесят седьмом году.
— И что же, кто-то пошел на нее войной? Старик грустно покачал головой.
— Нет. За один год она довела своего мужа до могилы. Клэппертон должен постоять за себя! Он не оказывает ей совсем никакого сопротивления.
— Как говорится, ключ от сейфа у нее в кармане, — с серьезным видом заметил Пуаро.
— Ха-ха! — хрипло засмеялся старый джентльмен. — Точно в цель! Ключ от сейфа у нее в кармане! Коротко и ясно. Ха-ха-ха!
В курительную комнату стремительно вбежали две молоденькие девушки. У одной было круглое веснушчатое лицо и темная растрепанная, словно разметанная ветром, грива волос; у другой тоже были веснушки, но волосы каштановые, вьющиеся.
— Спасем! Спасем!.. — выкрикивала Китти Муни. — Мы с Пэм отправляемся спасать полковника Клэппертона.
— От его жены, — выдохнула Памела Крэган.
— Он же прелесть!
— А она… ужас какой-то! Ничего, ну решительно ничего ему не разрешает! тараторили девушки.
— А если он не с ней, так его тут же охмуряет эта Хен-дерсен…
— Она, конечно, ничего… Но ужасно старая!.. И они убежали, давясь смехом и продолжая выкрикивать:
— Спасем! Спасем!..
* * *То, что спасение полковника Клэппертона не было просто шуткой, а являлось продуманной кампанией, стало ясно в тот же вечер, когда восемнадцатилетняя Пэм Крэган подошла к Эркюлю Пуаро и шепнула: «Следите за нами, мосье Пуаро. Мы умыкнем полковника прямо из-под носа его жены и отправимся на прогулку при луне на шлюпочной палубе».
Как раз в этот момент послышался голос полковника Клэппертона:
— Я совершенно согласен с тем, что вы говорите, конечно «роллс» очень дорогая машина. Но ведь он практически не ломается — прослужит вам всю жизнь. Например, моя машина…
— По-моему, Джон, это моя машина. — Голос миссис Клэппертон звучал пронзительно и резко.
Полковник не выказал никакого раздражения по поводу ее слов. Или он привык к подобного рода грубостям… или…
«Или?» — мысленно повторил Пуаро и продолжил свои размышления.
— Разумеется твоя, дорогая. — Клэппертон сделал легкий поклон в сторону жены и совершенно невозмутимо закончил начатую фразу.
«Вот что значит истинный джентльмен, — подумал Пуаро. — Однако генерал Форбз утверждал, что Клэппертон совсем не джентльмен. Интересно, почему?»
Кто-то предложил бридж. Миссис Клэппертон, генерал Форбз и какая-то супружеская пара уселись за стол. Мисс Хендерсен, извинившись, вышла на палубу.
— А ваш муж? — нерешительно спросил генерал Форбз.
— Джон не играет в бридж, — сухо ответила миссис Клэппертон. — Он находит это скучным.
Игроки погрузились в изучение своих карт. Пэм и Китти подошли к полковнику Клэппертону. Каждая со своей стороны взяла его под руку.
— Вы пойдете с нами! — заявила Пэм. — На шлюпочную палубу. Любоваться луной.
— Не делай глупостей, Джон, — сказала миссис Клэппертон. — Ты простудишься.
— С нами не простудится! — воскликнула Китти. — С нами ему будет жарко!
Полковник, смеясь, ушел с девушками.
Пуаро заметил, что миссис Клэппертон сказала «пас», хотя перед этим объявила две трефы.
Он вышел на верхнюю палубу. Мисс Хендерсен стояла у борта. Она живо оглянулась, но при виде Пуаро ее оживление погасло.
Они немного поболтали. Вскоре Пуаро замолчал, и мисс Хендерсен спросила:
— О чем вы думаете?
— О моем недостаточном знании английского языка. Миссис Клэппертон сказала: «Джон не играет в бридж». Разве не следовало сказать: «не умеет играть?»
— Я полагаю, она считает личным для себя оскорблением, что он не играет в бридж, — сухо ответила Элли. — С его стороны было большой глупостью жениться на ней.
В темноте она не видела, что Пуаро улыбнулся.
— Вы не считаете, что брак может быть и удачным? — осторожно спросил он.
— С такой женщиной, как эта? Пуаро пожал плечами.
— Многие крайне неприятные женщины имеют преданных мужей. Загадка природы. Вы должны признать — полковника явно не раздражают ее выпады и капризы.
Мисс Хендерсен обдумывала свой ответ, когда из курительной комнаты донесся голос миссис Клэппертон:
— Нет… Пожалуй, я не буду больше играть. Очень душно. Лучше пойду проветрюсь на шлюпочной палубе.
— Спокойной ночи, мосье Пуаро. Я иду спать, — быстро проговорила мисс Хендерсен и тотчас ушла.
Пуаро прошел по палубе к салону. Там никого не было, кроме полковника Клэппертона и двух девушек. Он показывал им карточные фокусы. Увидев, с какой ловкостью полковник манипулирует картами, Пуаро вспомнил слова генерала о карьере Клэппертона в мюзик-холле.
— Я вижу, карты не вызывают у вас отвращения, хотя вы и не играете в бридж, — заметил он.
— На то есть свои причины, — сказал Клэппертон, улыбнувшись своей обаятельной улыбкой. — Сейчас покажу. Сыграем один кон.
Он за несколько секунд раздал карты.
— Ну как? — Он весело засмеялся, увидев удивленное лицо Китти, и открыл свои карты. Остальные последовали его примеру. У Китти оказался полный набор треф, у Пэм все черви, у мосье Пуаро — одни бубны, а у полковника Клэппертона — одни только пики!
— Видите? Человеку, который может сдать своим партнерам любые, какие только захочет карты, лучше воздержаться от игры! Если ему уж слишком повезет, он может услышать неприятные вещи.
— О-о! — восторженно выдохнула Китти. — Как вам это удалось? Вроде бы все делали, как положено.
— Ловкость рук, — уверенно изрек Пуаро и… заметил, как мгновенно изменилось выражение лица полковника. Он будто осознал, что на какой-то момент утратил бдительность.
Пуаро улыбнулся. Сквозь маску истинного джентльмена проявился фокусник…
* * *На следующий день, на рассвете пароход прибыл в Александрию.
После завтрака Пуаро обнаружил, что обе девушки собираются сойти на берег. Они разговаривали с полковником Клэппертоном.
— Мы должны сойти сейчас же, — настаивала Китти. — Пограничники скоро уйдут. Вы пойдете с нами, да? Вы же не допустите, чтобы мы одни сошли на берег? С нами может случиться что-нибудь ужасное!
— Разумеется, вам нельзя отправляться без провожатых, — улыбаясь сказал Клэппертон, — хотя я не уверен, что моя жена чувствует себя достаточно хорошо для такой прогулки.
— Очень жаль, — заметила Пэм, — но она может остаться на пароходе, и у нее будет время хорошо отдохнуть.
Полковник заколебался. Ему явно хотелось почувствовать себя школьником, сбежавшим с уроков.
— Хэлло, мосье Пуаро… — сказал он, заметив подошедшего детектива. — Вы идете на берег?
— Да нет. Вряд ли.
— Я… я только… поговорю с Эделин, — решился наконец полковник.
— Мы тоже пойдем, — заявила Пэм, подмигнув Пуаро. — Может, удастся уговорить вашу жену пойти с нами, — добавила она без особого энтузиазма.
Судя по всему, ее предложение обрадовало полковника. Он явно испытывал облегчение.
— Тогда пошли, неразлучная парочка! — весело пригласил он.
И все трое отправились по коридору палубы «Б». Пуаро, чья каюта находилась напротив каюты Клэппертонов, из любопытства последовал за ними.
Полковник немного нервно постучал в дверь каюты.
— Эделин, дорогая, ты уже встала?
— О, черт… что там еще? — ответил изнутри сонный голос миссис Клэппертон.
— Это Джон. Ты не хотела бы прогуляться в город?
— Конечно нет. — Голос звучал резко и решительно. — Я плохо сегодня спала и хочу еще полежать.
— О миссис Клэппертон, — поспешно вмешалась Пэм, — мне так жаль. Нам так хотелось, чтобы вы пошли с нами. Вы уверены, что не хотите пойти?
— Разумеется, уверена. — Голос миссис Клэппертон прозвучал еще пронзительней.
Полковник повернул дверную ручку, но дверь не отворилась.
— В чем дело, Джон? Дверь заперта. Я не хочу, чтобы стюарды меня беспокоили.
— Извини, дорогая, извини… Я только хотел взять свой «бедекер».[9]
